Бернард Корнуэлл - Медноголовый
— И напишите, что вы будете весьма обязаны, если он согласится выполнить для вас некое поручение.
— Поручение? Какое?
— Вы же отказались сообщить мне, кто он такой. Как же я могу сказать вам, чего я от него хочу?
Джеймс отложил перо и нахмурился:
— Что-то опасное?
— Опасное? Конечно, опасное! Идёт война, опасность везде, даже в воздухе, которым мы дышим! — Пинкертон поднёс потухшую трубку к пламени и принялся заново её раскуривать, — Ваш источник работает с вами ради денег?
Предположение заставило Джеймса выпрямиться:
— Он — патриот, майор. И христианин.
— Ну, тем более. Неужели вы считаете, что блаженство в раю для него не стОит какой-то земной опасности? С другой стороны, вы же не думаете, что я собираюсь пожертвовать вашим человеком после того, как только что убедился в точности даваемой им информации? Нет, конечно же! Обещаю вам, что я не попрошу его сделать ничего такого, чего не попросил бы сделать своего сына, уж будьте покойны, майор. Скажу вам больше. — чтобы подчеркнуть важность своих следующих слов, Пинкертон вынул изо рта трубку и обтёр от слюны губы, — То, что я попрошу его сделать, поможет нам победить в войне. Вот насколько это важно, майор.
Джеймс послушно взялся за перо:
— То есть, я должен попросить его выполнить ваше поручение. Так?
— Так, майор. Только и всего. Допишите просьбу и передайте послание мне.
Пинкертон дымил трубкой. От Адама ему требовались сведения об обороне южан восточнее Ричмонда, буде они там есть, потому что генерал МакКлеллан намеревался нанести удар с того направления. Вялое нынешнее наступление к Манассасу являлось отвлекающим манёвром, имеющим целью удержать армию южан севернее их столицы пока собранный генералом флот перебрасывает ядро его войска в обход восточного фланга врага. Ричмонд к маю, думал Пинкертон, мир к июлю, и лавры победителей на всю оставшуюся жизнь.
Джеймс сложил письмо и вложил в протянутый Пинкертоном конверт. Конверт был из грубой коричневой бумаги, его по заказу Пинкертона привёз один из лазутчиков, навещавший с тайной миссией Конфедерацию. На конверте Джеймс проставил адрес и указал адресата: «почётному секретарю Общества по поставке Библий в действующую армию Конфедерации. Собор святого Павла, Грейс-стрит, Ричмонд» Отдал Пинкертону. Сыщик наклеил на конверт зелёную пятицентовую марку с портретом Джефферсона Дэвиса и уточнил:
— Ваш человек, как я понимаю, доверяет лишь вам?
— Да.
Пинкертон кивнул. В таком случае следовало позаботиться о том, чтобы Джеймс Старбак был всегда под рукой.
— Чем вы торговали, майор, до войны?
— Не торговал. — твёрдо поправил его Джеймс, — Я был адвокатом в Бостоне.
— Адвокатом? — Пинкертон поднялся и подошёл к огню, — Моя матушка, царствие ей небесное, мечтала, чтобы я стал адвокатом. «Крючкотвором», так их у нас в Шотландии зовут. Увы, на учёбу у нас не было денег. А мне думается, я бы мог стать отличным адвокатом, дай судьба мне шанс.
— Наверняка. — из вежливости согласился Джеймс.
— В качестве адвоката, майор, вам, вероятно, часто приходилось анализировать показания свидетелей, отделяя зёрна от плевел?
— Приходилось.
— Я почему спрашиваю, — объяснил Пинкертон, — Бюро задыхается от бумаг, а разобрать их толком некому. Мне нужен начальник канцелярии, майор, тот, кто сможет судить, насколько важно то или иное донесение или рапорт. С вашим переводом проблем не будет, генерал МакКлеллан санкционирует его хоть сейчас, а ваш нынешний командир только под козырёк возьмёт. Так что всё сводится к одному: не посчитаете ли вы ниже своего достоинства поступить на службу ко мне?
— Это очень щедрое предложение, сэр. — от волнения Джеймс забыл, что зарёкся называть собеседника «сэр», — Посчитаю честью для себя принять его.
Он говорил и не верил до конца, что всё-таки избавился от сырых, с отдающимся внутри эхом, складов службы снабжения.
— В таком случае, добро пожаловать на борт, майор! — Пинкертон протянул правую ладонь, — Чиниться у нас не принято, так что можете по-свойски звать меня Бульдогом.
Рукопожатие у него было крепкое.
— Бульдог? — споткнулся о слово Джеймс.
— Прозвище, майор. — просветил его Пинкертон.
— Хорошо. — с сомнением сказал Джеймс, — Бульдог. И я буду весьма вам обязан, если меня вы будете называть Джеймсом.
— Непременно, Джимми, непременно. Приступайте к работе с утра. Хотите, можете перетащить свои вещи прямо сейчас. Ночевать можно в буфетной, если не боитесь крыс.
— К крысам я привык в плену. К крысам, а то и хуже.
— Тогда не вижу препятствий, майор! Увидимся утром.
Джеймс ушёл окрылённым, а Пинкертон вернулся за стол и изложил на бумаге суть поручения к неведомому ему информатору, которого он настоятельно просил раздобыть подробные данные об укреплениях мятежников восточнее Ричмонда и численности размещённых там войск. Доставить ответ следовало в отель «Баллард-хаус» на Франклин-стрит мистеру Тимоти Вебстеру.
Тимоти Вебстер был самым ловким из лазутчиков Пинкертона, он уже выполнил три задания в тылу врага и сейчас был занят четвёртым. На этот раз он носил личину прорвавшегося сквозь блокаду английского купца, налаживающего торговые связи в новом государстве. На самом же деле с помощью выделенных ему денежных средств Вебстер завязывал полезные знакомства среди не умеющей держать рот на замке части южных политиков и старших офицеров. Целью Вебстера был план обороны Ричмонда, и опасность грозила агенту нешуточная, но теперь, при содействии источника Джеймса Старбака, Пинкертон мог голову прозакладывать, что Вебстер преуспеет. Глава секретной службы Потомакской армии доложил в конверт к записке Джеймса свой лист, запечатал, откупорил бутылку драгоценного шотландского виски и предложил сам себе тост.
За победу.
Тимоти Вебстер (1822–1862), родился в Англии, эмигрировал, работал в Нью-Йорке полицейским, затем его взял на службу Пинкертон, с которым они оказались одного поля ягодами: достаточно сказать, что именно Уэбстер раскрыл «тайную организацию» южан в Балтиморе, готовившую пресловутое «покушение» на Линкольна.
5
Подполковник Гриффин Свинъярд, чавкая, поглощал тушёную капусту с картошкой, когда до его палатки добрались Бёрд и Старбак. Накрапывал дождь, и тяжёлые тучи укоротили и без того не длинный световой день, так что в палатке подполковника горели два фонаря, подвешенные на шесте под коньком крыши. Облачён свежеиспечённый подполковник был в шерстяной халат поверх форменных брюк и грязной сорочки. Работал челюстями Свинъярд энергично, морщась, когда укус вызывал приступ боли в одном из гнилых зубов.
