Бернард Корнуэлл - Медноголовый
Господин, назвавшийся Алленом, вертел в руках письмо Адама, что удивило Джеймса и заставило по-новому оценить ночной вызов сюда. Письмо Джеймс отослал в штаб генерал-майора МакКлеллана ещё в старом году, сразу по прибытии на Север, но, насколько мог судить майор, интереса информация Фальконера у командования не вызвала. Сам Джеймс не имел ни характера, ни власти на то, чтобы доказывать важность письма, и с течением времени уверился, что послание Адама похоронено в архивах навсегда. Тем не менее, странный майор Аллен, похоже, вполне отдавал себе отчёт, насколько ценны переданные Адамом сведения.
— Кто дал вам письмо, майор? — спросил Пинкертон.
— Я обещал не раскрывать тайну его личности, сэр.
Джеймс подосадовал из-за того, что невольно добавил это «сэр». Почему, спрашивается? Званием Аллен его не превосходил, вид имел обшарпанный, но было в нём нечто, резонировавшее с природным подобострастием Джеймса, и потому Старбак из чистого упрямства зарёкся, обращаясь к Аллену, добавлять почтительное «сэр».
Пинкертон натолкал заскорузлым пальцем в трубку табак, поднёс к ней свечу, раскурил:
— Ваш брат сражается за мятежников?
Джеймс покраснел. Измена брата Натаниэля была предметом стыда всей семьи Старбаков.
— Да, сэ… майор. Увы.
— Он написал письмо?
— Нет… майор. Не он. Желал бы я, чтобы это был он.
Пинкертон пососал трубку. Табак в её чашке трещал, тлея. Ветер завыл в дымоходе, бросив в комнату клуб дыма.
— Если я поклянусь вам, что мне можно верить, майор, — начал Пинкертон с мягкой картавостью, свойственной всем уроженцам Шотландии, — поклянусь всем, что свято для меня, душой моей покойной матушки, Библией и Северной Америкой, что я никогда никому не открою имени вашего информатора, вы сообщите мне его?
Джеймс заколебался. Соблазн был велик. Открыть имя Адама и под эту марку попросить перевод с опротивевшей должности интенданта на какое-нибудь менее хлопотное место. Но Джеймс дал слово и нарушить его не мог, а потому с сожалением покачал головой:
— Нет, майор. Я вам верю, но я обещал.
— Что ж, очень благородно с вашей стороны, Старбак. — Пинкертон скрыл своё разочарование и вновь уставился на письмо, — Ваш человек написал правду, а остальные — нет. Правду или что-то очень близкое к ней. С численностью войска Джонстона он оплошал; нам известно, что у генерала, как минимум, вдвое больше штыков, но в отношении всего прочего ваш человек попал в самую цель!
Больше всего Пинкертона впечатлили сведения о «квакерских пушках». Адам указал их количество и расположение. Пинкертон, осматривая деревянные фальшивки в сумерках, чудом вспомнил давнюю бумагу, подробно рассказывавшую о поддельных орудиях, и приказал во что бы то ни стало её отыскать. Таких бумаг в ведомство Пинкертона стекалось целое море. Некоторые писались искренними патриотами; другие — южанами, надеющимися ввести в заблуждение противника; в третьих газетные статьи выдавались за секретные сведения. Бумаг было столько, что Пинкертон просто не мог дать им всем хода, кладя под сукно. И вот теперь оказалось, что с пустой породой он выбросил золотой самородок.
— Ваш человек, Старбак, присылал вам другие письма?
— Нет, майор.
Пинкертон откинулся на спинку стула, заставив его ножки зловеще скрежетнуть по полу:
— А как по-вашему, он согласится и в дальнейшем поставлять нам информацию?
— Уверен, что да.
С мокрой шинели на пол капало. Джеймс озяб. Горящий в камине огонь почти не давал тепла. Над каминной полкой белело пятно от снятого перед приходом северян портрета. Возможно, там висело изображение Джеффа Дэвиса или Борегара (победителя при Манассасе южане любили больше, чем кого-либо другого из генералов).
Пинкертон пробежал глазами письмо, в который раз гадая, почему же он не придал ему значения раньше. Сейчас он обратил внимание на то, что бумага, на которой послание было написано, высокого качества, вероятно, из довоенных запасов, никакого сравнения с волокнистыми бурыми листами, выпуск которых Юг наладил в последние месяцы. Автор письма пользовался печатными буквами, чтобы затруднить опознание его по почерку, но словарный запас и редкость ошибок выдавали в нём человека образованного, а сведения, которыми он располагал, помещали информатора в самое сердце армии мятежников. Пинкертон вздохнул. Как же он это письмо пропустил-то? Впрочем, утешил себя сыщик, золото порой трудно отличить от золотой обманки.
— Напомните, как письмо попало к вам? — попросил он Старбака.
Джеймс хотел рассказать, как всё было, но без исповеди Адама повествование вышло бы кургузым, а с ним — долгим.
— В Ричмонде, перед тем, как меня обменяли.
— И как вы должны были с ним связываться?
— В вестибюле ричмондского собора святого Павла есть стойка для корреспонденции с натянутой крест-накрест тесьмой. Я должен оставить под тесьмой конверт, адресованный «почётному секретарю Общества поставки Библий в действующую армию Конфедерации». Не знаю, существует ли такое общество на деле. — Джеймс помолчал и добавил, — Да и как в Ричмонд письмо доставить, тоже не имею ни малейшего представления.
— О, насчёт этого не беспокойтесь. Мы имеем и делаем нечто подобное чуть ли не каждый день. — Пинкертон открыл саквояж и достал походный несессер для письменных принадлежностей, — Нам понадобится помощь вашего источника, майор, в ближайшие недели.
Он выложил на стол лист бумаги и передвинул его вместе с пером и чернильницей на противоположный конец стола:
— Присаживайтесь, майор.
— Вы хотите, чтобы я прямо сейчас ему написал? — удивился Джеймс.
— А чего тянуть? Куй железо, пока горячо, так ведь говорят? Сообщите своему другу, что его сведения высшее руководство федеральных войск сочло чрезвычайно ценными. — лесть Пинкертон полагал необходимым условием работы с агентом.
Джеймс поставил свечу рядом с листом и начал писать. Перо было неочиненным, и расщеплённый кончик, цепляясь за волокна бумаги, разбрызгивал по ней мелкие капельки чернил.
— Добавьте что-нибудь личное. — посоветовал Пинкертон, — Чтобы он был уверен, что писали именно вы.
— Уже. — кивнул Джеймс.
В первых же строчках он выразил надежду на то, что Адам нашёл оказию передать его Библию Натаниэлю.
— И напишите, что вы будете весьма обязаны, если он согласится выполнить для вас некое поручение.
— Поручение? Какое?
— Вы же отказались сообщить мне, кто он такой. Как же я могу сказать вам, чего я от него хочу?
Джеймс отложил перо и нахмурился:
