Мика Валтари - Раб великого султана
– На рассвете, когда петухи в последний раз прокричали под окнами султанского дворца, Амина проговорила: «У тебя четыре благочестивые жены, Антар, и ты не пренебрег ни одной из них, соблюдая и выполняя все предписания Корана. Именно так истинный мусульманин и должен вести себя со своими женщинами. Однако мой месяц подходит к концу и наступают дни, когда я не смогу исполнять свой долг, но не желаю, чтобы кто-нибудь другой пользовался моими правами. Поэтому иди с миром, великолепный Антар, и помни, что я беззаветно люблю тебя. Ешь, пей и набирайся сил, чтобы быть готовым к встрече, когда я снова призову тебя». Итак, я свободен, и я с вами, и вам не следует слишком бранить меня, даже если и согрешил я невзначай.
Я настолько оторопел от его рассказа, что лишился дара речи. Тем временем Абу эль-Касим пересчитал монеты, запер тугой кошель в окованный железом сундук и тщательно проверил замок. Наконец я немного пришел в себя и, с трудом сдерживая возмущение, пробормотал:
– Значит, вот до чего я дожил! Вот как вознаградил ты меня за то, что я долгие годы внушал тебе понятия о чести и добродетели! Стоило мне отвернуться, как ты тут же погрузился в пучину греха, да такого, что искушенные в распутстве жители Содома и Гоморры позеленели бы от зависти, слушая твой рассказ.
Я трясся от ярости и готов был поколотить Антти, но больше всего меня злило то, что ему без малейшего труда удалось соблазнить четырех благородных дам и в награду за свои услуги получить целый мешочек золота, тогда как я не смог привлечь внимания ни одной благовоспитанной женщины, которая бы нуждалась в моей дружбе – пусть даже бесплатно.
Но Антти, ни о чем не беспокоясь, встал и ушел, бросив нас на произвол судьбы. Его широченные шаровары раздувал весенний ветер, и Абу эль-Касим долго провожал моего брата взглядом, качая своей обезьяньей головкой и приговаривая:
– Он страшно наивен и безрассудно смел, этот наш силач, и мог бы быть нам полезен. Однако я не решусь даже намекнуть ему о наших планах, ибо женщины из гарема мигом выведают у него любую тайну. А время у нас на исходе, Микаэль эль-Хаким, уже дуют весенние ветры, и освободитель приближается с моря. И нам следует думать о вещах более важных, чем цвет и красота женских глаз. Мы должны голыми руками захватить Алжир, как обещали еврею Синану.
5
На следующий день Абу эль-Касим пригласил к себе нескольких богатых купцов, оказав им поистине королевский прием, потом велел Джулии чертить пальцем линии на песке и говорить, что открывается ее провидческому взору. А когда гости услышали слова Джулии, они стали вырывать клоки волос из своих бород, причитать и голосить:
– Пусть бы знамя Пророка и в самом деле взвилось над морской пучиной, освобождая нас от алчного Селима бен-Хафса. Все лучше, чем терпеть издевательства жестокого властителя Алжира, который даже самых состоятельных людей вынуждает скрывать свои богатства и тем самым нарушать предписания Корана и совершать грех. Однако воины Селима бен-Хафса вооружены острыми мечами, а его палачи – крепкими пеньковыми веревками с петлями на конце.
Абу эль-Касим тоже вырывал волосы из своей бороды и говорил:
– Я такой же купец, как вы, и мне часто приходится уезжать из нашего города по делам. Во время путешествий я часто узнаю о вещах, о которых не ведают самые богатые и могущественные люди. Осенью говорили, что великий Хайр-эд-Дин снаряжает флот, призывает под свои знамена военачальников и собирает пушки, чтобы вернуть Алжир под власть Блистательной Порты до того, как поспеют фиги. Потому-то я и обеспокоен всерьез вашей судьбой, ибо вы богаче меня и вам есть что терять. Сопротивляться Хайр-эд-Дину бессмысленно, ибо сокрушит он любую преграду на своем пути, и для вас борьба с этим человеком, возможно, кончится плачевно. И я думаю: стоит ли ставить под удар свое дело – торговлю, лавки, дома, да и все свое состояние, – ради благополучия проклятых Хафсидов?
Купцы ответили:
– Надо тайно известить Хайр-эд-Дина, что мы не станем противиться его приходу, а наоборот, встретим его с пальмовой ветвью в руках, пусть только прогонит из города воинов Селима бен-Хафса и отсечет голову владыке Алжира.
Однако Абу эль-Касим лишь покачал головой, слыша эти их слова, и печально изрек:
– Да хранит меня Аллах от подобных речей! Разве можно обещать то, в чем мы сами не уверены? Впрочем, великий Хайр-эд-Дин вряд ли поверит столь сомнительным обещаниям. Говорят, он желает вступить в город, не проливая крови. Вы должны открыть перед ним городские ворота и преподнести на золотом блюде голову Селима бен-Хафса. Кроме этого, вам необходимо в великой мечети провозгласить Хайр-эд-Дина владыкой Алжира и таким образом загладить вину за старую измену. Он же обещает изгнать испанцев и разрушить их крепость у входа в порт. И я уверен – Хайр-эд-Дин сумеет достойно отблагодарить тех, кто расчистит ему путь к алжирскому престолу.
Купцы хором воскликнули:
– О горе, горе нам! Слова твои слишком опасны! Ибо как же нам голыми руками победить Селима бен-Хафса и тысячу его воинов, вооруженных мечами и пушками? Видимо, тебя сильно мучили кошмары в ночь полнолуния, и ты видел все это в недобром сне!
На это Абу эль-Касим ответил:
– Вы совершенно правы. Именно во сне видел я десятерых хитрых мужей, которые собрали десять тысяч золотых монет и передали эти деньги надежному человеку. А потом Гассан, начальник стражи, охраняющей восточные ворота, закрыл глаза на то, что в город прибыл караван верблюдов, доставивший в Алжир оружие в корзинах с зерном, купцы же спрятали привезенные мечи и пики в своих домах. И еще я видел, как десять храбрых мужей говорили с десятью другими, те же в свою очередь беседовали с третьим… И никого из них не предали, ибо всего лишь десятеро знали имена друг друга и имя начальника одного из отрядов городской стражи. В моем сне все происходило очень быстро, сам удивляюсь, как это я все запомнил – но успел заметить оружие, спрятанное в песке на берегу моря, и многочисленные военные корабли, ожидающие лишь сигнала, чтобы бросить якорь и высадить войска. Воины прошли в город через открытые ворота. В моем сне все происходило гладко и слаженно, но я тут ни при чем – ведь никто не может отвечать за свои сны.
Купцы затыкали уши пальцами, чтобы не слышать опасных слов, но многие все же уловили, сколько денег потребуется на покупку оружия, и теперь остолбенело взирали на Абу эль-Касима. Наконец старший из них, задумчиво поглаживая бороду, промолвил:
– Получи мы пусть даже тайное одобрение наших планов, мы могли бы обсудить это дело, несмотря на то, что Хафсиды правили нами целых триста лет. Муфтий мог бы благословить наши действия, а потом отправиться в паломничество; думаю, в случае неудачи Хайр-эд-Дин не откажется обеспечить этому ученому мужу спокойную старость. Я даже готов поговорить с муфтием об этом, ибо сам я уже дряхл и немощен и ничего больше не ожидаю от жизни, потому-то и боюсь меньше вас всех. Так что остается лишь подыскать надежного человека, которому мы сможем доверить столь большую сумму денег.
