Мишель Зевако - Смертельные враги
Пардальян легонько нахмурился и бросил через плечо взгляд, который навел бы Красную бороду на самые невеселые размышления, если бы тот сумел на лету перехватить его.
Но Красная борода ничего не заметил. Желая высмеять шевалье, он все искал, что бы такое придумать, и ничего не мог найти.
Пардальян огляделся и тихонько выругался:
– Клянусь Пилатом, по-моему, эти титулованные лакеи смеются надо мной!
И продолжал, ехидно улыбаясь:
– Смейтесь, надутые спесивцы, смейтесь!.. Сейчас ваши улыбки превратятся в гримасы, зато уж я-то насмеюсь вдоволь.
Все с той же невозмутимостью он возобновил свое шествие по залу и вскоре оказался – случайно или намеренно – неподалеку от охранников Фаусты.
Монсери, Шалабр и Сен-Малин без колебаний приблизились к нему, изысканно приветствуя шевалье, который ответил им не менее галантно; любезно улыбаясь, но едва слышными голосами, они быстро обменялись несколькими фразами:
– Господин де Пардальян, – сказал Сен-Малин, – вы, конечно же, догадываетесь – мы имеем поручение убить вас... что мы и сделаем, как только нам представится такая возможность.
– Впрочем, весьма о том сожалея, – добавил Монсери вполне искренне.
– Ибо мы прониклись к вам величайшим уважением, – добавил Шалабр, отвесив безупречный поклон.
Пардальян, улыбаясь, ответил тем же.
– Но, – продолжал Сен-Малин, – нам кажется, что вас хотят здесь выставить... на посмешище. Я прошу прощения за это слово, сударь, я не желаю обидеть вас, я всего лишь называю вещи своими именами.
– Так скажите же, в чем дело, господа, – любезно отозвался Пардальян.
– Дело вот в чем, сударь, – сказал Монсери, всегда бывший самым горячим из всей троицы, – мысль о том, что на наших глазах станут потешаться над нашим соотечественником, а мы безропотно снесем все эти насмешки, невыносима для нас.
– Особенно если соотечественник – такой благородный человек, как вы, сударь, – подчеркнул Сен-Малин.
– И?.. И что же вы решили, господа? – Пардальян напрягся, как и всегда в минуты большого волнения.
– Черт подери! – сказал Шалабр, многозначительно похлопывая ладонью по эфесу шпаги. – Мы решили преподать этим пропахшим луком наглецам урок, которого они заслуживают.
– Мы сочтем за честь, сударь, сражаться со шпагой в руке рядом с вами, – галантно пояснил Сен-Малин с глубоким поклоном.
– Это вы оказываете мне честь, господа, – произнес Пардальян, отвечая на поклон.
– Естественно, мы сохраняем за собой свободу в наших последующих действиях, как только эти действия станут возможными, – добавил Монсери.
– Само собой разумеется, – мягко согласился с ним Сен-Малин.
Пардальян одобрительно кивнул и секунду смотрел на них с выражением глубокой печали. Наконец он сказал очень серьезно:
– Господа, вы истинные дворяне. Примите мою искреннюю благодарность. Я чрезвычайно взволнован вашим поступком; он будет засчитан вам на страшном суде. Что касается меня, то, как бы ни повернулись события, я никогда его не забуду. Но, – и тут к нему вернулось его всегдашнее насмешливое выражение лица и ехидная улыбка, – но не обременяйте себя никакими заботами на мой счет. Вы можете оставаться здесь, не опасаясь, что в вашем присутствии выставят на посмешище вашего соотечественника. Если сейчас и раздастся смех, то, клянусь, господа, это вовсе не будет смех над вашим покорным слугой, который еще отблагодарит вас.
– Как вам будет угодно, сударь, – сказал Сен-Малин, ни на чем более не настаивая.
– Тем не менее, сударь, мы в вашем распоряжении, – еще раз подтвердил Шалабр.
– И по первому же вашему знаку мы бросаемся в бой, – добавил Монсери.
После чего вновь произошел обмен самыми любезными поклонами, и Пардальян возобновил свою прогулку по залу.
Внезапно он почувствовал, что ему наступили на пятку. Среди придворных раздался взрыв приглушенных смешков.
Пардальян живо обернулся и обнаружил Красную бороду, который в растерянности вращал глазами. Гигант вовсе не желал касаться шевалье – это получилось случайно. Но в результате сего банального происшествия его посетило озарение – он хлопнул себя по лбу и пробормотал:
– Придумал! Наконец-то!.. Ну, теперь мы немножко повеселимся.
Какое-то мгновение Пардальян глядел на него, улыбаясь своей холодной и насмешливой улыбкой. Красная борода выдержал этот взгляд; он тоже улыбался, ничего не подозревая.
– Простите меня, сударь, – ласково произнес Пардальян, – надеюсь, я не сделал вам больно.
И он мирно продолжил свой путь посреди всеобщего веселья. В этот момент он как раз проходил мимо двери в королевский кабинет. На секунду в его глазах сверкнул огонек, тотчас же погасший.
В тот же миг Красная борода наступил ему на обе пятки.
Пардальян обернулся и сказал все с той же неизменной улыбкой:
– Решительно, сударь, эдак вы подумаете, что я до крайности неловок.
Он намеревался идти дальше, но Красная борода положил ему руку на плечо.
Под мощным нажимом длани исполина Пардальян внезапно присел.
Если бы Красная борода был мало-мальски знаком с шевалье, он, наверное, подивился бы столь легкой своей победе. К несчастью для себя, Красная борода вовсе не знал нашего героя и, памятуя о своей геркулесовой мощи, искренне решил, что одержал над ним верх. Он презрительно поставил на ноги своего слабосильного соперника и вдруг отпустил его, да так неожиданно, что тот пошатнулся.
Всеобщий хохот, сопровождаемый восторженными криками, приятно щекотал тщеславие Красной бороды и вместе с тем поощрял цепного пса Филиппа II продолжать начатую игру.
Придворные знали, что Красная борода всегда действует только по приказу короля, а посему шумные аплодисменты были для них таким же выражением дворцовой лести, как и любое другое. Они не преминули проявить свое усердие, и почтительная тишина уступила место шумному оживлению.
Пардальян тихонько потер плечо, по-видимому, испытывая боль, и с жалобным и вместе с тем ошеломленно-восхищенным видом, отчего смех в зале только усилился, произнес:
– Поздравляю вас, сударь, до чего же у вас крепкая хватка!
Красная борода махнул рукой, подзывая лакея, стоящего при дверях. Он взял у него эбеновую палочку, не торопясь поднял ее горизонтально приблизительно на один фут над мраморным полом и велел:
– Держите палку в таком положении.
Лакей, выполняя приказание, присел на корточки, а Красная борода, повернувшись к Пардальяну, который, как и все, внимательно следил за этими приготовлениями, спесиво заявил:
– Я держал пари, сударь, что вы перепрыгнете через эту тросточку.
– Через эту тросточку? Проклятье! – произнес шевалье, в замешательстве теребя свой ус.
