Виталий Гладкий - Сокровище рыцарей Храма
— Задание понял, — монах коротко кивнул головой — поклонился. — Разрешите выполнять?
— С Богом. Только будь крайне осторожен!
После ухода монаха отец Алексий подошел к аналою и начал молиться. В его глазах застыл вопрос, который явно был адресован святым, лики которых смотрели на него с иконостаса. Но они были суровы, бесстрастны и молчаливы. Похоже, их совсем не волновали мирские дела и проблемы.
Глава 11
1915 год. Мсье Франсуа Боже
Шиловский сидел за столиком в отдельном кабинете ресторана «Бель Вю»[38], расположенном на Крещатике, наслаждался прохладой — распахнутое окно кабинета выходило на теневую сторону здания, пил сельтерскую[39] и читал газету «Киевское слово». Он купил ее по дороге, в киоске на углу Лютеранской улицы.
Надзиратель сыскной полиции решил не брать извозчика и прошелся пешком, благо стоял чудный день, а от Большой Житомирской, где находилось управление городской полиции, до Крещатика рукой было подать. На небе неторопливо паслись стада белых пушистых тучек, и солнце время от времени пряталось за их спинами, добавляя зеленым киевским улицам и паркам прохлады, столь желанной в знойное лето.
Некий господин Гном писал: «…Русские законы издавна так уж пишутся, что, как ни поверни его, все равно не избежать тюрьмы или ссылки. Хочется, например, написать о забастовке рабочих. Однако я не могу, я не должен об этом писать. Это возбуждает общество, нарушает покой. Но тюрьма и ссылка нас не испугают, как не пугали и раньше…»
— Бред… — пробормотал Шиловский. — Нынешние газетчики — это стадо непуганых идиотов… — и начал просматривать объявления и рекламу.
Интерес к объявлениям у него был чисто профессиональным. Из них можно было выудить массу интересной и нужной для сыска информации. Работе с прессой Шиловского научил Кошко, а Аркадий Францевич был для надзирателя непререкаемым авторитетом.
«Д-р Шнейдер-Барнай. Редукционные пилюли против ожирения и отличное слабительное средство». «Продается случайно мебель». «Уничтожаю и вынимаю мозоли…» Шиловский невольно поморщился — у него были проблемы с ногами.
«К сведению дам! Крещ. уг. Лютеранс. № 29/1 ряд. Получен больш. разнообразный выбор материалов исключ. хорошего качества. Заказы выполняются с обычной аккуратностью. Работа безукоризн. чистая, крой elegant. Ежедневно новые партии собств. изделий».
«Массаж лица и уничтожение морщин аппаратом Сименс исполняет дама из Вены г-жа Завгайм в дамской парикмахерской Титуса Каливоды и на дому. Прически современные и исторические, уроки причесок. Окраска волос во все цвета».
«Сдаются в наем квартиры от 3 до 9 комнат, подвалы, помещения для контор и банков. Крещатик №№ 27 и 40. Спросить в магазине торгового дома К. К. Людимер и С-вья». «Прачка ищет поден. работы. Андреевский спуск № 2, спр. двор». «Антиком-Лемерсье. Средство для обезволосывания кожи. Цена — 1р. 25 к. за банку».
«Доброволец вольноопределяющийся, оставш. без всяких средств к жизни, просит граждан г. Киева пред. ему какое-либо зан. М.-Благощ., 151, кв. 2». Это объявление Шиловский прочитал два раза. А затем вынул из нагрудного кармана записную книжку и мелким убористым почерком записал адрес.
Он догадывался, что «вольноопределяющийся» без работы не останется. Таких «добровольцев», хорошо умеющих обращаться с оружием, часто нанимали темные дельцы для «мокрых» дел.
— Господин Шиловский?
Надзиратель сыскной полиции невольно вздрогнул и поднял глаза вверх. Перед ним стоял элегантно одетый мужчина, брюнет, явно иностранец. Он носил небольшие, лихо закрученные вверх усики, был худощав, подтянут и держал в одной руке трость черного дерева с набалдашником в виде позолоченной львиной головы, а в другой — небольшой саквояж коричневой кожи.
Опытный сыщик Шиловского сразу определил, что трость иностранца с секретом. Похоже, резное дерево служило ножнами клинка.
— Да, — ответил Шиловский. — С кем имею честь?..
— Это я звонил вам утром. Позвольте представиться — Франсуа Боже.
— Очень приятно.
— Разрешите присесть?
— Пожалуйста, — вежливо ответил Шиловский.
А сам подумал: «Какого черта этот французик ломает комедию?! Делает вид, будто я заказал этот столик. И где — в «Бель Вю», одном из лучших ресторанов Киева! Цены тут совсем не по карману чиновнику полиции моего ранга. Эх, надо было мне не идти в поводу француза, а назначить встречу хотя бы у Стамати на Прорезной. Донесут начальству, как я тут шикую, беды не оберешься…»
— Вы уже сделали заказ? — поинтересовался мсье Боже.
— Не успел, — не без нахальства ответил немного успокоившийся Шиловский, которого уже начала забавлять нестандартность ситуации.
Утром, едва он появился в своем кабинете, раздался телефонный звонок. Недоумевающий надзиратель (обычно он приходил очень рано, чтобы навести порядок в бумагах) поднял трубку и услышал незнакомый мужской голос с легким иностранным акцентом:
— Простите, это господин Шиловский?
— Он самый, — не очень приветливо ответил надзиратель.
— Евграф Петрович?
— Именно так.
— Мне нужно с вами встретиться. Сегодня. Очень важное дело.
— Кто вы?
— Как вы смотрите на то, чтобы отобедать в ресторане «Бель Вю»? — спросил незнакомец, проигнорировав вопрос Шиловского. — Говорят, там отличная кухня…
Надзиратель был скор на решения. Тем более что неизвестный господин своей таинственностью явно намекал на некую информацию, которая может быть полезна полиции.
— Время?.. — спросил коротко Шиловский.
— Два часа пополудни.
— Я приду.
Шиловский всегда отличался сообразительностью. Он сразу понял, почему неизвестный мужчина не хочет называть свое имя. Что ж, разумно, подумал надзиратель. Похоже, незнакомцу известно, что чиновники особых поручений, которым поручен надзор над нижестоящими чинами, не брезговали подслушивать их разговоры, что не составляло большого труда. Обычно этим делом занимались телефонистки — тайные осведомители полиции.
Однако от предложения неизвестного веяло не только тайной, но и еще чем-то, немного страшноватым. Опытный сыщик Шиловский почувствовал это даже на расстоянии. Поэтому он не забыл положить в карман браунинг — на всякий случай.
Мало того, надзиратель начал подумывать, а не прихватить ли с собой пару надежных филеров, но потом решительно отказался от этого намерения. И впрямь, что может грозить сотруднику киевского сыска средь бела дня, да еще и на Крещатике?
Пока официант бегал туда-сюда, сервируя стол, Шиловский и мсье Боже вели светскую беседу (все в общем, а конкретно — ни о чем) и приглядывались друг к другу. Наконец стол был накрыт и француз (он сказал, что третьего дня приехал из Парижа), жадно глядя на стол, воскликнул со страстью настоящего гурмана:
