Алан Берджесс - Гибель на рассвете.Подлинная история убийства Гейдриха
Анна с готовностью поддалась бы такому соблазну, но Ян гнал подобные мысли прочь. Он не хотел, чтобы после войны они были известны как храбрые парашютисты, которые с риском для жизни вернулись на родину, а затем как следует позаботились о том, чтобы больше уже ничем не рисковать. «Свободу Чехословакии надо завоевать!» — патетически заявлял он. Такие банальные фразы во время войны были уместны и, наверно, даже необходимы.
Но порой, когда они оставались наедине, он вздыхал: — Если бы…
Какая ирония была в том, что он, неудержимо стремясь к цели, готовясь нанести смертельный удар, который поразит тирана, вдруг оглянулся и увидел Анну. И полюбил! Его жизнь, зацикленная на одном, посвященная одной узкой цели, вдруг раскрылась и наполнилась предвкушением. Будущее, для человека не имевшего будущего, стало вдруг бесконечно желанным.
Анна многим делилась с тетушкой Марией. Она рассказывала ей, как мечтает проснуться однажды утром и узнать, что эта неразумная война кончилась. Она мечтает о детях, которых будет провожать в школу, о заполненных роскошными товарами витринах, которые будет рассматривать, о том, как будет крепко спать каждую ночь, избавившись от сидящего внутри ужаса и страха, что стук в дверь, который постоянно мерещится в ночных кошмарах, может стать реальностью. Она мечтала раскрыть утреннюю газету без страха обнаружить в колонке на первой полосе имя одного из своих друзей, всего за несколько часов до этого представшего перед своим палачом. Она глубоко держала все это в себе, скрывая от Яна, ибо знала, что от нее, — и прежде всего от нее, — он ждал твердой уверенности и поддержки. Но порой, когда ей становилось невмоготу справляться с чувствами, Анна горько и безутешно плакала на плече у тетушки Марии.
И тетушка Мария, у которой собственный сын был где-то далеко и в опасности, которая в любую минуту могла поплатиться собственной жизнью за ту постоянную помощь и поддержку, которую она оказывала группе сопротивления, находила в себе достаточно материнских чувств, чтобы пожалеть и утешить ее и сказать, что будущее вовсе не безнадежно, и настанет день, когда все они будут смеяться, вспоминая это тревожное беспокойное время.
Тетушка Мария первая поняла, что в этой любви Яна Кубиша и Анны Малиновой присутствует какая-то отчаянная поэзия, а может быть, движение природы к неведомой цели, и она сказала об этом Индре. Казалось бы, любовь мужчины к женщине заложена в сущности вещей, отделяющей жизнь от смерти, придающей ей величие, привносящей в обыденность таинство и очарование.
В этой любви она видела вызов, не свойственный характеру Яна.
Он был сдержанным, серьезным юношей, охваченным жаждой мщения и посвятившим себя этой цели. Но тетушка Мария знала, что в губах и на груди Анны Малиновой он находил успокоение и решение всех проблем — в виде восторга и совершенства.
Он знал, что у парашютиста нет времени на несерьезные дела, нет времени на любовь. Но женщина с ее непосредственными мечтаниями вызывает новые мысли в голове мужчины. На сером горизонте вдруг открываются лазурные просветы. Ян понимал, что с ним происходит, и Индра все видел и чувствовал без слов тетушки Марии. Индра знал гораздо больше, чем Ян предполагал. Индра знал, что бывают минуты, когда женщина рядом, а жизнь скоротечна, как эта весна, когда кажется таким бесплодным и безнадежным занятием эта каждодневная гонка, все равно кончающаяся только смертью.
Индра знал, что Яну надо как-то вновь укрепиться в своей цели, закалить свою волю, вытащить себя из этой романтичной, теплой, безопасной и нежной, бесконечно новой и удивительной близости, связывающей мужчину и женщину. Индра знал, что Валчик прав, что Ян прежде никогда не любил. Любовь может сделать их всех трусами. Любовь требует продолжения, а Ян находится в такой ситуации, когда нельзя ни за что ручаться.
Индра знал все это, но ничего не говорил. Он видел, как Ян сжимает губы, но молчал. Он наблюдал его отчаяние, возбуждение, нетерпение, скуку, и все-таки молчал. Он понимал, что все они — символы одного сложного уравнения, и, если какой-то один символ — знак плюс или минус, букву альфа или бета — пропустить, то уравнение станет неверным, и они потерпят неудачу. Он также понимал, что возможно и такое, что в глобальном аспекте стратегии войны их частное уравнение может описывать что-нибудь непродуктивное, наподобие тех неутомимых пешеходов из задачника по арифметике, которые все время ходят из пункта А в пункт В со скоростью стольких-то километров в час, или наполняют ведрами бассейны по стольку-то литров в минуту. Но они были в такой же степени неколебимо преданы решению стоящей перед ними задачи. И он знал, что Ян не подведет.
Анна Малинова тоже чувствовала в Яне это предназначение, такое же ясное, такое глубокое и сокровенное, как у любого мистика или мечтателя. Но эту мысль она прятала глубоко в каком-то уголке подсознания, ибо она тоже была по-своему посвященной. Нацисты убили ее мужа. Без малейшего почтения они взяли ее жизнь, разорвали пополам, как использованный трамвайный билет, и с презрением выбросили обе половинки. И хотя ее скорбь была уже не такой горькой, она не забыла и не простила. Тот факт, что в Яне она нашла невольное утешение своему глубокому горю, не ослабил в ней чувства ненависти к угнетателям.
Много было хорошего между ними. Их никогда не мучила мысль, что их посвященность может оказаться тщетой и вздором, бессмысленной фантазией. Их поддерживало и укрепляло сознание, что если удастся убить Гейдриха, то это откроет путь для следующего шага к победе. А когда будет завоевана победа, они были уверены, что восторжествует здравый смысл: Йозеф женится на Либославе, Адольф Опалка вернется к жене, Ян с Анной вместе начнут свой путь в будущее.
Жизнь в постоянной опасности обостряет все восприятия.
Особый смысл получает каждый рассвет и каждый закат, и памятью о вчерашнем дне они дорожат, как сокровищем. Они без конца говорят о доме, в котором будут жить, о своих будущих детях. И если Анна порой остановится на середине фразы, почувствовав, как отчаяние грызет ее сердце, то знает об этом только тетушка Мария.
Итак, они сидели рядом в поезде по пути в Пльзень, глядя в окно на распустившуюся листву и весеннее цветение деревьев, на пасущихся коров на полях, на вздымающиеся горы, на восход солнца в синем небе.
Они без труда нашли квартиру железнодорожника, который был заранее предупрежден, что им нужно жилье. Он сказал, что жену отправил на несколько дней к матери, а самого его не будет дома по меньшей мере три дня, так как он едет в рейс со своим поездом, и предоставил свою квартиру в их распоряжение. Он не знал и не желал знать, чем они будут заниматься. Вручив Яну ключи от квартиры, он пожелал им удачи.
