Сергей Бортников - Добро пожаловать в Некрополь
Услышав знакомые позывные, старушка даже не стала спрашивать: «Кто там?» И так ведь ясно — свои!
Распахнула двери и откровенно растерялась — откуда этот молодой человек знает их родовой секрет?
— Бабуля, это же я — Иван!
— О, боже, Ванечка, родненький, откуда? А дед хвастался, что будет отдыхать с тобой на Свитязе. Что, опять наврал?
— Нет, в этот раз сказал чистую правду.
— Проходи, чай будешь?
— Ты ещё спрашиваешь? Я голоден, как волк!
— Любимых пельменей хочешь?
— Из судака?
— Ага… Дед в этом году штук пять поймал на Киевском море. Немаленьких, килограмма по три-четыре.
— Ого!
— Отделил филе, перекрутил на фарш, я намесила теста… Теперь есть чем угощать дорогих гостей. Ох, и красавчик же ты, Ваня, стал!.. Девки небось в очереди стоят, а?
— Не до них мне сейчас. Работы — по уши, если не с головой.
— Так я тебе и поверила… Когда приведёшь на смотрины какую-нибудь Аннушку или Галинку?
— Отстань, ба!
— Ладно, садись за стол, Ванечка, вода уже кипит, ещё пару минут — и всё будет готово.
38Утром раздался стук в дверь. Такой мощный, что многослойная фанера еле выдержала напор.
— Иду… Иду! — зашевелилась Семёновна, но Ваня её опередил и выскочил на веранду.
— Кто?
— Свои!
— Кто свои?
— Комитет государственной безопасности. Младший лейтенант Ковальчук здесь?
— Так точно. Я. Заходите!
Порог дома немедля переступили трое крепких людей в штатском. Никого из них Иван раньше не знал.
— Я — майор Белобородов из Москвы, — назвал себя старший группы. — А это мои украинские товарищи: капитан Бондаренко и лейтенант Хлус.
— Приятно. Иван.
— Итак, вы утверждаете, что вчера выследили господина Селезнёва?
— Я бы не был таким категоричным. Гражданку Пушнову — да, даю сто процентов. А рядом с ней — вот этот тип, — он достал фотографию соседа дяди Миши и протянул её майору.
— Он и есть, собственной персоной — Вениамин Сигизмундович, — обрадовался тот. — Я его физиономию среди ночи в темноте узнаю. Уже десять лет она мне снится… Значит, скоро свидимся?
— Ну, это не только от меня зависит.
— Куда ты их довёл?
— В том-то и дело, что не довёл… Упустил. Прямо на вокзале…
— Плохо, сынок, но поправимо. Значит, эти двое в Ворзеле?
— Так точно!
— Начальство уже отдало приказ внутренним войскам под видом учений оцепить посёлок. Каждому милиционеру, каждому сотруднику госбезопасности розданы портреты этого проходимца. И его дочки Нелли. А мы разобьёмся на пары и будем обходить все дачные участки, все пансионаты, санатории и базы отдыха, заглядывать в каждый дом, каждую хату. Ковальчук — со мной, Бондаренко и Хлус — по заранее намеченному плану. Адреса вам розданы. Не посеяли?
— Никак нет, товарищ майор!
39И снова — стук в двери. «Кого ещё черти несут, а?»
— Ты никого не ждешь? — расстёгивая кобуру, спросил Белобородов.
— Нет.
— Открывай.
— Есть!
Иван толкнул ногою дверь и, изумлённый, замер с раскрытым ртом:
— Дед?
— Я, Ванечка, я! И не один. С Туром и копчёными угрями. Всю ночь «москвича» гнали, как бы движок не запороли.
— Ну вы и молодцы!
— Рассказывай, что там у тебя стряслось?
— Простите, — неожиданно запротестовал Белобородов. — Здесь командовать буду я. Времени на пустой базар у группы нет.
— Отставить! С этой секунды все четверо поступаете в моё распоряжение.
— Но… — запротестовал майор, однако Ковальчук жёстко оборвал его:
— Приказ товарища Андропова. Все ясно?
— Так точно! — еле выдавил Белобородов.
— Давай, внучек, рассказывай…
— Особо и рассказывать-то нечего. Сел в поезд, задремал, открываю глаза — Боже правый — Нелля Владимировна, во всей красе… И не одна, а с человеком, лицо которого я уже видел на снимке из альбома дяди Миши…
— А это кто такой?
— Сосед матери Пушновой.
— Всё ясно… Выходит, Селезнёв — отец Нелли. Что ж, тем интереснее будет развязка. Товарищ майор!..
— Я.
— Вы разбили посёлок на сектора?
— Да, вот смотрите, — Белобородов разложил на столе карту: — Зелёный — мой и младшего лейтенанта, розовый — Хлуса и Бондаренко.
— Значит, так… Я с вами, а Владимир Михайлович — с другой группой… Мы оба знаем Селезнёва, так что не упустим.
40Развиваться как курорт Ворзель начал с конца XIX века, когда стартовало строительство железной дороги Киев — Ковель. Первый санаторий на 60 коек с водолечебницей был организован здесь в 1932 году на базе пансионата врача Ердрайха, который практиковал начиная с 1928 года. В 1938-м поселок объявили курортом республиканского, то есть всеукраинского, значения. В канун Великой Отечественной войны в его здравницах насчитывалось 4500 коек для больных и отдыхающих.
Во время фашистской оккупации почти всё курортное хозяйство было уничтожено. Сразу после освобождения Киевщины от фашистских захватчиков на базе санаторно-оздоровительных заведений заработали эвакогоспитали. С 1944 года быстрыми темпами началось восстановление курорта. Уже во время летнего сезона в 1949 году здесь функционировали 17 оздоровительных заведений на 2585 коек.
Обо всём этом старый Ковальчук, добровольно вызвавшийся выполнять обязанности гида, успел рассказать своим младшим коллегам, двигаясь по дороге, ведущей к самому сердцу целебной зоны, туда, где посреди соснового бора таился очередной объект зелёного сектора — один из самых первых санаториев курорта под избитым названием «Звезда».
И тут им повезло. Впрочем, кто ищет, тот всегда найдёт!
По узкой, хорошо утоптанной тропе, спасаясь от очередного инфаркта, совершал утреннюю пробежку поджарый немолодой мужчина лет семидесяти.
— Комитет госбезопасности. Майор Белобородов.
— Подполковник в отставке Иващенко, — явно растерялся любитель бега. — К сожалению, документов при себе у меня нет.
— Ничего. Вам, случайно, не знаком этот человек? — без какой-либо надежды на успех, наверное, уже в сотый раз за нынешнее утро, спросил оперативник.
Физкультурник отрицательно покачал головой, но, когда майор уже прятал портрет в нагрудный карман сорочки любимого — защитного — цвета, попросил ещё раз показать ему фото.
— А вы знаете, наверное, я его всё-таки видел… Вчера. С молодой женщиной. Не заметить её просто невозможно. Такой великолепный «прилавок», — он согнул руки и, прижав к груди кулаки, красноречиво выдвинул вперёд локти, — теперь нечасто встретить, измельчали наши бабы после войны, усохли!
