Мишель Бенуа - Тайна третьего апостола
Лиланд был поражен яростной решимостью, которую он видел на лице, обычно умиротворенном и кротком. Он встал, обошел стул и открыл дверь:
— У тебя будет возможность продолжать здесь свои исследования. Но сейчас нам с тобой надо посетить книгохранилище Ватикана. Я отведу тебя туда, где я работаю, да и тебе не мешает показаться там: не забывай, что повод твоего приезда в Рим — мои рукописи григорианских песнопений.
Тут Лиланду припомнился его вызов к Катцингеру — может, и там имелся другой мотив? В молчании они зашагали по лабиринтам коридоров и лестниц, ведущих к выходу на площадь Святого Петра.
А тем временем человек в соседнем кабинете снял наушники, соединенные с коробкой, прикрепленной к деревянной перегородке с помощью присосок. Пасторская куртка сидела на нем элегантно, да и сшита была безукоризненно. Оставив наушники болтаться на шее, человек быстро разложил по порядку листки, покрытые мелкими стенографическими значками. Его до странности черные глаза удовлетворенно блестели: слышимость была отличная, перегородка не слишком толстая. Он не упустил ни словечка из разговора американского монсеньора с французским монахом. Этим двоим только дай поговорить, и они нескоро остановятся.
Ректор Союза Святого Пия V останется доволен: все идет как задумано.
42
— Книгохранилище находится в подземельях Ватикана. Я запросил для тебя аккредитацию, допуск в эту часть здания строго контролируется — когда попадешь туда, сам поймешь почему.
Они прошли вдоль высокой стены, возведенной вокруг почти всего города-государства Ватикан (а то, что находится внутри этой стены, здесь называют просто Ситэ, то есть Град) и пошли по виа делла Порта Ангелика до главного караульного поста. Два швейцарца в голубой униформе пропустили их, и они направились сквозь череду внутренних дворов к дворцу Бельведер. За его стенами хранятся музейная галерея камней и библиотека Ватикана. Несмотря на ранний час, сквозь стекла можно было разглядеть чьи-то силуэты.
Лиланд знаком предложил следовать за ним и прошел немного вперед, потом завернул за угол и остановился возле маленькой металлической двери с кодовым замком. Американец набрал несколько цифр и, пока ждали, пояснил:
— Некоторые сотрудники, прошедшие тщательный отбор, имеют постоянную аккредитацию. Но тебе придется предъявлять пропуск.
Полицейский в штатском из папской службы открыл дверь и оглядел посетителей с подозрением. Но, узнав Лиланда, изобразил улыбку:
— Buongiorno, monsignore. Этот монах с вами? Можно взглянуть на его пропуск?
Отец Нил уже снова был в Своем монастырском одеянии — Лиланд ему объяснил, что здесь это многое упрощает. Они вошли в помещение, смахивающее на переходный отсек субмарины, и отец Нил протянул стражу бумагу с гербом Ватикана. Полицейский молча взял ее и скрылся.
— Контроль здесь строгий, — шепнул американец. — Библиотека Ватикана открыта для публики, но в ее подземных хранилищах содержатся старинные рукописи, к которым редко кто допускается. Ты сейчас увидишь отца Бречинского, главного хранителя. Понимая неоценимую важность сокровищ, собранных здесь, папа назначил на этот пост поляка, это человек скромный, незаметный, но всецело преданный Святейшему Отцу.
Полицейский вернулся и отдал отцу Нилу его пропуск.
— Эту бумагу будете предъявлять всякий раз, как придете. Вам не разрешено проходить сюда одному, а только в сопровождении монсеньора Лиланда, у него допуск постоянный. Следуйте за мной.
Длинный коридор, плавно спускаясь вниз, вел в подземную часть здания. Наконец они оказались перед бронированной дверью. У отца Нила возникло ощущение, будто они пробираются в цитадель, ждущую вражеского набега. «Это место упрятано под тысячетонной базиликой Святого Петра, Здесь неподалеку гробница апостола». Полицейский ввел магнитную карточку, набрал код, дверь со скрежетом открылась.
— Вы знаете, как пройти к отцу Бречинскому, монсеньор. Он ждет вас.
Лицо человека, стоявшего на пороге второй бронированной двери, было почти мертвенно-белым, что подчеркивала строгая черная сутана. Его близорукие глаза смотрели из-под круглых очков:
— Добрый день, монсеньор. А это француз, об аккредитации которого мне сообщила Конгрегация?
— Он самый, любезный отче. Его прислали мне в помощь. Это отец Нил, монах из аббатства Сен-Мартен.
Отец Бречинский вздрогнул:
— Вы случайно не собрат отца Андрея?
— Мы были собратьями тридцать лет.
Казалось, отец Бречинский хотел задать какой-то вопрос, даже рот приоткрыл, но передумал и приветственно кивнул. Потом обернулся к Лиланду:
— Монсеньор, зал подготовлен. Если вы пройдете за мной…
В молчании они пересекли анфиладу сводчатых залов, соединенных арками. Все стены были заняты застекленными полками, слышалось тихое гудение гидрометрических приборов — для сохранения старинных манускриптов необходимо контролировать уровень влажности. Взгляд отца Нила скользил по шкафам, мимо которых они проходили: античность, Средние века, эпоха Возрождения, Рисорджименто… Судя по надписям здесь собраны бесценные памятники истории христианского Запада, казалось, будто вся она проплывает перед тобой на нескольких десятках метров.
Позабавленный удивлением своего спутника, Лиланд зашептал:
— В музыкальной секции — я ведь только ею и пользуюсь — я тебе покажу собственноручные партитуры Вивальди, страницы «Мессии» Генделя, восемь первых тактов моцартовской «Лакримозы»— последние ноты, написанные им уже при смерти. Все это хранится здесь…
Секция музыки находилась в последнем зале. В центре, под лампами, стоял пустой стол, покрытый идеально чистым стеклом.
— Вы все здесь знаете, монсеньор, так что я вас оставлю. М-м… — казалось, он сделал над собой какое-то усилие. — Отец Нил, не зайдете ли ко мне в кабинет? Надо подыскать вам перчатки по размеру, они понадобятся при работе с манускриптами.
Лиланд, похоже, удивился, но ничего не сказал, когда отец Нил прошел за библиотекарем в кабинет, дверь которого как раз выходила в их зал. Там отец Бречинский тщательно закрыл за собой дверь, взял с полки какую-то коробку, повернулся к отцу Нилу… Вид у него был смущенный:
— Отец мой, могу ли я вас спросить, каковы были ваши отношения с отцом Андреем?
— Мы были очень близки между собой, а что?
— Ну я… видите ли, я с ним состоял в переписке, он иногда спрашивал мое мнение о древних надписях, которыми занимался.
— Так, значит… Это вы?
Отцу Нилу вспомнилось: «Я отослал фотографию плиты из Жерминьи одному сотруднику Ватикана. Он ответил, что получил. Без комментариев».
