Игорь Срибный - Вочий вой
И теперь, лишенный поддержки Джанибека, хан никак не мог решить – атаковать врага или уйти в обход шляха степными дорогами, избежав нового столкновения с казаками.
Саип-Гирей призвал мурз и сообщил им о своем решении атаковать противника, но сказал и о том, что казаки готовы к встрече со стороны шляха. Чтобы отвлечь их от забот о своем тыле, мощный отряд наянов должен будет идти на приступ с дороги, что приведет к большим потерям, так как противник приготовил вдоль шляха стрелков с огневым боем, которых поддержат буджакские ногайцы своими метательными копьями. Будут ли оправданы высокие потери среди наянов победой над сравнительно небольшим отрядом казаков и ногайцев, такой вопрос задал хан своим мурзам.
Ответил за всех темник Манаша , ногаец по происхождению, прозванный так соплеменниками за свою кровожадность, и изгнанный в свое время из Сарай-Джука, где он был сотником.
А поводом для изгнания послужила его неоправданная жестокость, которая даже у далеко не милосердных ногайских воинов, вызывала содрогание. Из-под Смоленска привели ногайцы большой полон, из которого взял себе Манаша несколько наложниц, которых подвергал нечеловеческим мукам. Но чашу терпения переполнила казнь им полонянки – девушки редкой красоты с соломенного цвета косой, спускавшейся ниже пояса. Неизвестно, чем не угодила она сотнику, но повесил он ее за косу на дереве, на виду главного города Ногайской орды. Сутки висела она на своих волосах, подвергаясь адовым мукам, пока кто-то из воинов не смилостивился и не прекратил ее мучения, пустив стрелу девушке под левую лопатку…
- Великий хан, - сказал Манаша, согнувшись в глубоком поклоне. – Мы уже понесли большие потери, мы потеряли полон, и ни один из наших сегодняшних врагов не понес за это кары. Наяны созданы богами для войны, и это их удел – погибнуть с именем хана на устах. Кто заплатит за кровь погибших, если мы уйдем от сражения и позволим урусам остаться безнаказанными?
Ты принял верное решение, о, Повелитель! Так, дай же команду - идти нам в бой на коварно напавших на нас урусов, чтоб покарать их твоей недрогнувшей рукой!
Остальные мурзы одобрительно зашумели, и Саип-Гирей медленно поднялся со своего удобного ложа.
- Манаша, бери с собой Курмая и его людей, которые проведут три тысячи твоих наянов в тыл казакам. Скрытно займите позиции для атаки и ждите сигнала. А сигналом для вашей атаки будет прекращение огня урусов, то есть время, когда они будут перезаряжать свои пищали и не смогут встретить вас огнем.
- Ты, Адиль-Солтан, идешь на урусов по шляху и подвергаешься наибольшей опасности. Но это и самый короткий и почетный путь в сады бессмертия. К тому же твои воины подготовлены лучше других, поэтому у них больше шансов уцелеть под ружейным огнем.
Адиль почтительно поклонился, приложив правую руку к сердцу.
- Ты, Исхак, ждешь момента, когда тысяча Адиль-Солтана окажется наверху и завяжет битву, и на рысях вводишь в бой свою тысячу и тысячу Камбара. Думаю, к этому времени заряды у казаков закончатся. Ваши наяны должны завершить разгром, начатый Манашей с тылу урусов.
Ну, а ты, Кусеп, - выходишь со своими людьми прямо сейчас и, сделав обходной круг по степи, выходишь на левое крыло урусов, одновременно перекрывая Крымский шлях, чтобы лишить их возможности уйти по шляху от справедливого возмездия.
Кусепу нужно будет чуть более часа, чтобы скрытно пройти на левый фланг урусов и закрыть его, поэтому через полчаса уходит тумен Манаши. Через час начинает движение по шляху Адиль-Солтан.
Ну, а полон мы соберем после разгрома урусов. Далеко они не ушли, мы их настигнем и казним каждого десятого за попытку побега.
Саип-Гирей перевернул песочные часы – подарок турецкого султана, запустив время, необходимое для выдвижения войск, и повелительным жестом распустил мурз выполнять свои указания.
ГЛАВА 43
Дозорные видели лазутчиков татар, но памятуя указание Зарубы, пропустили их и отследили до самого отхода в татарский стан.
Когда казаки доложили об этом атаману, Гнат тут же отправил на путь их отхода Байдужего с его сотней, чтобы найти наиболее узкое место, где проход большой массы конницы будет затруднен естественным рельефом местности, и перекопать это место рвом.
Байдужий, не медля, отправился по пути следования татарских разведчиков и нашел удобное для засады место. Грунт был в этих местах песчаный, копалось легко, и скоро ров, глубиной около сажени и такой же ширины, был выкопан, накрыт жердями и скрыт от глаз врага пластами дерна и прошлогодней листвой. В дно рва в два ряда были вбиты заостренные колья. С одной стороны ров упирался в высокий, почти отвесный скалистый склон балки, с другой был ограничен густыми зарослями боярышника и терновника. Засада, расположенная на противоположном склоне балки, запирала этот узкий, шириной не более десяти аршин проход, наглухо, позволяя удерживать его силами одной сотни казаков.
Вскоре на место засады прискакал Заруба, и осмотрев окрестности, отправил гонца к Тунгатару, чтобы тот выделил в помощь Байдужему полсотни копейщиков с запасом найз.
- Ты не ввязывайся в длительный бой, - сказал он на прощание сотнику. – Сбей первый натиск и уходи к месту основной засады. Татары не будут тут вечно тискаться в этом узком проходе, они убедятся, что он закупорен и обойдут тебя по увалам. Тогда уже надежды на спасение у вас не будет, а ты и твои люди нужны мне живыми.
Побратимы обнялись, и Заруба, лихо, одним махом вскочив в седло, унесся к засадной линии, подняв за собой облако пыли.
Сидор Байдужий стоял и глядел ему вослед, не зная, что видятся они в последний раз. Что очень скоро передовой чамбул татар войдет в горловину балки, и высланные вперед разведчики Курмая во главе со своим десятским, рухнут в ров, погубив лошадей и лишившись двух наянов, напоровшихся на колья.
Но далее события будут развиваться настолько стремительно, что ни Байдужий, ни любой другой сотник, окажись он на его месте, уже не смог бы повлиять на их ход...
ГЛАВА 44
Когда разведчики Курмая неожиданно провалились под землю с криками ужаса и боли, в рядах татар возникло легкое замешательство, но резкий окрик Манаша тут же навел порядок в войске.
