Юрий Дольд-Михайлик - У Черных рыцарей
– Если выиграю сегодня в бильярде.
– Вы собираетесь выходить?
– Не торчать же весь вечер в номере!
– Тогда спустимся вместе. Я ещё не ужинал.
– Пойду надену галстук.
– А я тем временем вымою руки.
В уборной Фред вынул из бумажника пятидесятилолларовую купюру, записал номер на манжете сорочки. Он сам не знал, зачем так поступает – какой-то ещё не очень ясный план рождался у него в голове.
Бар при гостинице, в отличие от того, где Фред побывал сегодня, поражал своей добропорядочностью и тишиной. Между столиками, за которыми сидело немного посетителей, бесшумно скользили безукоризненно опрятные официанты, оркестр под сурдинку наигрывал приятную лирическую мелодию, свет, приглушённый матовыми плафонами, не резал глаза.
– Здесь неплохо, – похвалил Фред, когда они вместе с Гарри вошли в бар.
Словно осматривая зал, он на миг остановился, придержав за локоть своего спутника. Ему надо было увидеть, как встретятся бармен и Гарри. Но как первый, так и второй словно не заметили друг друга. Владелец бара скользнул по ним холодным, равнодушным взглядом и тотчас отвернулся, отдавая какие-то распоряжения одному из официантов. Гарри даже головы не повернул в сторону стойки.
«Они скрывают знакомство!» – заметил Фред.
Во время ужина он в этом окончательно убедился. Ни единого взгляда, ни единого намёка, что эти двое знают друг друга. Впрочем, Гарри поужинал быстро.
– Простите, что оставляю вас одного, – извинился он минут через двадцать, – пойду попытаю счастья. Бильярд здесь отличный, а игрок я неплохой…
Посидев ещё немного, Фред подозвал официанта.
– К сожалению, у меня только большая купюра. Пожалуйста, разменяйте и приготовьте счёт.
Фред со своего места видел, как лысый бармен считал деньги, как, свернув банкнот, положил его не в кассу, а в карман пиджака. Это было естественно: пятидесятидолларовые купюры выпускаются в ограниченном количестве. А впрочем? Если подозрения Фреда обоснованы?..
Мысль эта не давала покоя весь вечер. Фред лёг в постель, попробовал читать, взялся за словарь, но строчки расплывались перед глазами. Пришлось отложить и журнал и словарик. Закинув руки за голову, Фред снова вернулся к вопросу, мучавшему его весь день, хотя он и не разрешал себе думать об этом.
А что, если он совершил непоправимую ошибку, ничего не ответив Гарри, когда тот завёл разговор об их жалкой судьбе? Возможно, надо было проявить большую заинтересованность, заставить Брауна поставить все точки над «и», окончательно открыть карты? В свою очередь воспользоваться случаем, послать школу, Нунке, Шлитсена ко всем чертям, спрятаться где-нибудь – у Гарри, наверно, есть связи, – а потом постараться перейти границу Франции? Хуан Лопес, кажется, порядочный парень, он мог бы помочь…
Выходит, отряхнуть прах с ног, умыть руки, словно Понтий Пилат, мол, меня чёрные намерения «рыцарей» не касаются… Попасть, можно сказать, в центр событий и спокойненько ретироваться, ничего не сделав? Нет, сейчас бежать рано!
Как же тогда вести себя с Брауном? Действительно ли он отважится на такой рискованный шаг? Уравнение со многими неизвестными… Пока ясно одно: Гарри пришло в голову извлечь из документов пользу. Он почему-то скрывает знакомство с хозяином бара, хотя у них только что был очень важный разговор; сам бармен – человек сомнительной репутации, а если так, он может быть лишь посредником; настоящий вдохновитель, конечно, будет держаться в тени. Для того, чтобы овладеть документами, надо либо договориться с тем, у кого они окажутся в руках, либо уничтожить его. Браун падок до развлечений, а на это нужны деньги. Не похоже, чтобы он привёз из школы крупную сумму… Выигрыши на бильярде? Возможно. Впрочем, не исключено, что его искушают мелкими авансами.
Любопытно, выполнит ли он просьбу Фреда. Обязан выполнить – ему ведь надо усыпить бдительность спутника, даже рискуя некоторой суммой. Если это так, он сегодня же попробует достать кое-что…
Снова и снова перебирая различные варианты, сопоставляя факты, обдумывая линию дальнейшего поведения, Фред не замечал, как течёт время.
К действительности его вернул стук в дверь.
Гарри не вошёл, а ввалился в номер, попыхивая сигарой.
– Алло, Фред! Вы ещё не спите?
– Как видите. Ого, какие сигары мы сегодня курим! С какой радости? Выигрыш?
– Ещё какой! Потому и зашёл. Вот, получите пятьдесят долларов вас устроят?
– Вполне. Очень благодарен. Напрасно вы волновались. Можно было отложить до утра.
– Э, обещание есть обещание! Я человек компанейский. Вот даже бутылочку прихватил, чтобы выпить с вами за здоровье моего остолопа-партнёра. Условились завтра о реванше. С уверенностью скажу – денежки его уже вот где! – Гарри похлопал себя по карману. Бренди – первый сорт, налить?
– Чуть-чуть. Я вообще, как вы заметили, не пью. Только по случаю вашего выигрыша.
Браун, однако, наполнил два стакана почти до краёв.
Протянув один Фреду, он уселся верхом на стул и залпом выпил.
– Чёрт побери, как меняется настроение. Чуть повезло – и жизнь словно заискрилась новыми красками. Даже стыдно вспомнить, что я вам наплёл сегодня. Надеюсь, вы не придали значения пьяным бредням?
– На это у меня хватило здравого смысла. Вы были пьяны, но, надеюсь, помните, что я не ответил вам ни словечка. Прими я всё за чистую монету…
– Понятно… Не зря я почувствовал к вам такую симпатию. Итак, разговора не было, вы о нём забыли?
– Абсолютно.
– Тогда выпьем ещё за ваше здоровье!
– А не много ли?
– Крепче будет спаться. Да отпейте вы хоть немного!
Фред пригубил стакан.
– С условием, чтобы вы так громко не храпели, как в первую ночь, – пошутил он.
– Не будьте злопамятны! Я ведь сразу пошёл на уступку и поселился отдельно… Вот пойду к себе, упаду на кровать и засну! Спокойной ночи!
Как только Гарри вышел, Фред быстро поднялся, запер дверь и только после этого взглянул на полученный банкнот.
Номер был тот же, что и на манжете!
Фред почти не спал всю ночь. Заснул лишь под утро, а уже в девять зазвонил телефон.
– Фред Шульц? – спросил хриплый голос.
– К вашим услугам.
– Мне телеграфировал герр Нунке по поводу гобеленов.
– То есть?
– Просил помочь вам.
– Прекрасно! Где и когда мы встретимся?
– Ровно в одиннадцать я буду ждать вас на площади Кортесов у памятника Сервантесу. Не опаздывайте! – Голос звучал властно, не похоже, чтобы так разговаривал услужливый торговец.
Ровно в половине одиннадцатого приехал Хуан Лопес.
