Генри Хаггард - Нада
Иногда он прятался в камышах у реки, посматривая на крааль Джикизы Непобедимого, следя за воротами крааля. Раз он заметил высокого человека, несшего на плече блестящий топор с рукояткой из клыка носорога. С тех пор желание владеть Секирой все сильнее овладевало Умслопогасом.
Однако, несмотря на такое сильное желание, он не видел возможности добыть Секиру. Случилось так, что однажды к вечеру, когда Умслопогас спрятался в камышах, он увидел девушку, стройную и прекрасную, с кожей такой же блестящей, как медные украшения на ее теле. Она тихо шла по направлению к месту, где он лежал, не остановилась у края камышей, а вошла в них и, усевшись на земле на расстоянии полета копья от Умслопогаса, стала плакать, сквозь слезы разговаривая сама с собой.
— Пусть бы волки-привидения напали на него, на все его имущество, — рыдала она, — пусть напали бы и на Мезило. Я готова сама натравить их, готова быть растерзанной их клыками. Лучше умереть под зубами волков, чем быть отданной этому толстому борову Мезило! А я, если меня за него выдадут, вместо поцелуев проткну его ножом. Если бы я распоряжалась волками, захрустели бы кости в краале Джикизы, до новолуния всех бы загрызли.
Умслопогас все это слышал и вдруг предстал перед девушкой. Он был высок, имел дикий вид, а клыки волчицы сверкали на его лбу.
— Девушка! Волки-привидения наготове, — сказал он. — Они всегда к услугам тех, кто в них нуждается!
Увидав его, девушка слабо вскрикнула, потом притихла, пораженная ростом и свирепым взглядом говорившего с ней.
— Кто ты? — спросила она. — Кто бы ты ни был, я не боюсь тебя!
— Напрасно, девушка, все меня боятся, и недаром. Я один из прославленных Братьев-Волков, я колдун с горы Призраков. Берегись, как бы я не убил тебя! Не трудись звать на помощь, я бегаю скорее, чем твои соплеменники!
— Я никого звать не собираюсь, человек-волк, только стоит ли убивать такое молодое существо, как я?
— Твоя правда, девушка! — ответил Умслопогас. — Но скажи мне, о каком Джикизе и о каком Мезило говорила ты? Твои речи дышали яростью, они любы моему сердцу!
— Ты, как видно, подслушал их, — ответила девушка, — можно не повторять!
— Как хочешь, милая! Расскажи лучше про себя, быть может, я могу тебе помочь!…
— Не о чем рассказывать, история моя коротка и обыденна. Зовут меня Зинитой, а Джикиза Непобежденный приходится мне отчимом. Он женился на моей покойной матери, но я не его крови. Теперь он сватает меня некому Мезило, толстому старику, которого я ненавижу, но Джикизу прельщает количество предложенного за меня скота!
— Нет ли у тебя кого другого на примете? — спросил Умслопогас.
— Никого нет! — ответила Зинита, пристально глядя ему в глаза.
— Так как же избежать Мезило?
— Одно спасение — смерть, человек-волк. Умирая, я спасусь, умрет Мезило — то же самое… Впрочем, нет, это ни к чему, так как меня выдадут за другого; если же Джикиза умрет, тогда хорошо! Скажи, человек-волк, разве не проголодалось твое войско?
— Сюда я не могу их привести, — ответил Умслопогас, — как же быть?
— Есть один способ, — сказала Зинита, — только бы человек нашелся! — Опять она так странно посмотрела на Умслопогаса, что кровь в нем закипела.
— Слушай, знаешь ли ты, кто правит нашим племенем? Им правит владеющий Секирой Виновницей Стонов. Тот, кто в сражении выбьет Секиру из рук держащего ее, тот станет новым вождем. Но если владеющий Секирой умрет непобежденным, тогда сын займет его место и получит право на Секиру. Так было с четырьмя поколениями, ибо до сих пор владеющий Виновницей Стонов всегда оставался непобежденным. Но я также слышала, что прадед Джикизы добыл Секиру обманом. Когда она легко ранила его, он упал, притворяясь мертвым. Тогда владеющий Секирой засмеялся и хотел отойти, но прадед Джикизы вскочил позади, пронзил его копьем и таким образом сделался вождем племени. Поэтому сам Джикиза, убивая Секирой, всегда отсекает головы.
— А многих он убивает? — спросил Умслопогас.
— Да, за последние годы многих, — сказала девушка, — никто не может противостоять ему, никакие силы, потому что, вооруженный Виновницей Стонов, он непобедим, и сражаться с ним — значит, идти на верную смерть. Пятьдесят один человек пробовали, и вот перед хижиной Джикизы валяются их белые черепа. Помни одно — Секира добывается в сражении, краденная или найденная случайно, она теряет силу, даже приносит позор и смерть завладевшему ею!
— Как же сойтись с Джикизой?
— А вот как. Раз в год, летом, в первый день новолуния Джикиза созывает совет военачальников. Тут он вызывает желающих, одного или многих, сразиться с ним из-за Секиры, стать вождем вместо него. Если один человек выступит, они идут в загон, и там дело кончается. Тогда, отрубив врагу голову, Джикиза возвращается на совет. Всем дозволяется участвовать в совете, и Джикиза обязан драться со всеми, кто бы ни принял его вызов!
— Не пойти ли мне туда? — сказал Умслопогас.
— После такого совета, в следующее новолуние, меня выдадут за Мезило! — сказала девушка. — Тот, кто покорит Джикизу, станет вождем и может выдать меня за кого хочет!
Тут Умслопогас понял ее намек, понял, что понравился ей, и мысль эта тронула его, до сих пор чуждавшегося женщин.
— Если я случайно там буду, если стану править племенем Секиры благодаря Железной Повелительнице, Секире Виновнице Стонов, то знай, девушка Зинита, что и ты заживешь в ее тени!
— Я согласна, человек-волк, хотя многие бы побоялись жить в этой тени. Но прежде добудь Секиру, многие пытались, но никому не удалось!
— Кому-нибудь должно удаться! — сказал он. — До свидания!
С этими словами Умслопогас бросился в реку и быстрыми взмахами рук поплыл по течению.
Девушка Зинита следила за ним, пока он не скрылся из виду, и любовь охватила ее сердце, любовь свирепая, ревнивая, сильная. Он же направился к горе Призраков, думая больше о Виновнице Стонов, чем о девице Зините, так как в глубине души Умслопогас предпочитал войну женщинам, потому что именно женщины внесли горе в его жизнь.
Пятнадцать дней до новолуния Умслопогас много думал и мало говорил. Однако он рассказал Галази часть правды и объявил о своем намерении сразиться с Джикизой Непобежденным из-за Секиры Виновницы Стонов.
Галази советовал оставить эту затею, говорил, что воевать с волками вернее, чем разыскивать какое-то неведомое оружие. Он сообщил также, что добычей Секиры дело не кончится, придется отвоевать девушку, а от женщин он не ждал добра. Разве не женщина отравила его отца в краале Галакази? На все эти доводы Умслопогас ничего не отвечал, так как сердце его жаждало и Секиры, и девушки, но первой больше, чем второй.
