Алексей Шкваров - Слуги Государевы. Курьер из Стамбула
— Похоже, они! — прошептал Кутлер, вновь раздвигая траву.
На мосту показались три всадника. Первый был, несомненно, Синклер. Даже издалека было видно, что он как влитой сидит в седле. За ним, подпрыгивая, поспешали два его лакея.
— Да, кавалеристы — насмешливо сказал капитан, — а вот майор хорош. Недаром говорили, что из лейб-гвардейских королевских драгун. Видно сразу. Серьезный противник.
— Да ладно, — прошептал Лесавецкий, — нас девять против одного. Слуг можно не считать, разбегутся сразу.
— Во-первых, пока нас не девять, а пять, — назидательно произнес Кутлер, — а во-вторых, никто разбежаться не должен.
— Что… и их тоже?
— А ты что думал? Нам свидетели нужны злодеяний наших? Потом тела их со временем обнаружат. Люди скажут, разбойники, не иначе, напали. Убили да ограбили. Сколь тут шаек по дорогам лесным болтается. Понял.
— Понял, — понурил голову поручик.
— Ты что это, Лесавецкий? Одного убить был готов с радостью, а еще двоих — совесть мучить стала? — Кутлер насмешливо смотрел на поручика.
— Да нет. Как-то не думал об этом.
— Ну вот и не думай! Лучше смотри в оба. — Капитан внимательно следил, куда направилась интересующая их троица. — Так точно, повернули на Грюнберг. Это нам на руку. Надеюсь, не разминутся на одной дороге с Веселовским. Авдеев! — позвал он уже знакомого нам драгуна. — Сходишь за мельницу, там лошади наши, скажи, что через полчаса выступаем, можно будет выводить, — и, обращаясь уже к Лесавецкому, добавил, — здесь, часах в двух хорошего аллюра, начинается большой лес. Я думаю, там наш сыск и закончится. Удобней места не придумаешь.
Веселовский, получив известие от Лесавецкого, также собрался и выступил в дорогу. Уже рассвело. Пришпоривая лошадей, поручик и трое драгун на полном аллюре влетели в густой лес. Дальше дорога начинала петлять. Веселовский рукой показал «ехать шагом», и всадники не торопясь стали втягиваться в лесную чащу. Они ехали ровно в ряд, как позволяла им ширина дороги. Лес был пустынен. В течение часа, что они молчаливо продвигались вперед, лишь один раз им попалась телега, с которой испуганно на них смотрели двое крестьян, — по всей видимости, отец с сыном. Встреча в густом лесу с четверкой вооруженных всадников не могла сулить ничего хорошего. Потому был понятен страх и ужас в их глазах. Но драгуны молча расступились, прижавшись к обочинам, пропустили телегу и снова сомкнули ряды, продолжая движение. Еще долго крестьяне оборачивались на странную четверку, крестились и что-то шептали про себя, пока не скрылись за поворотом.
Наконец долгожданная встреча состоялась. На очередном изгибе дороги навстречу Веселовскому выехали трое всадников. Первый из них заметно отличался от своих спутников и уверенностью посадки на коне, и прямым открытым взглядом, и весьма дорогим покроем дорожного платья, хотя и скромного на вид. Он глядел прямо на Веселовского, сразу же определив в нем старшего в преградившей им путь команде. Одна рука Синклера не выпускала поводьев, другая легла на рукоять пистолета, что виднелся на поясе.
«Ну вот и все, — напрягся Веселовский, ощущая близость неизбежной схватки. — И что теперь делать дальше?»
Поручик продолжал молчать. Рука сама легла на эфес палаша. Молчали его драгуны. Молчал майор. Он понял, что это те, кого он опасался. Лишь его спутники испуганно оглядывались и озирались по сторонам.
Синклер решил нарушить молчание, отступать было некуда и некогда. Майор собрался действовать открыто:
— Господа! — произнес он по-немецки. — Я посланник шведского короля и выполняю волю моего суверена. Если вас интересуют деньги, то возьмите все, что у нас есть, и позвольте нам продолжить путь. Мы очень спешим. И мне не хотелось бы задерживаться здесь. — Его глаза продолжали изучать Веселовского.
«Он думает, что мы обыкновенные разбойники, — грустно думал Веселовский, не спеша с ответом. — Хотя так оно, наверно, и есть на самом деле. Господи, помоги и укрепи. Что же делать?»
Веселовский продолжал молчать. Вместе с ним молчали и драгуны, не смея ничего предпринимать без команды офицера.
Синклер начал нервничать. Молчание выводило его из себя.
— Ну так что ж, господа, как насчет денег? — майор отпустил поводья, достал кошелек. Вторая рука по-прежнему лежала на рукояти пистолета.
— Господин майор, — раздался хриплый голос Веселовского. Он с трудом подбирал немецкие слова, в раз забыв язык, которым владел почти в совершенстве, — нас интересуют не деньги, а бумаги, что вы везете с собой.
— Ах вот как, — покачал головой Синклер, — вы знаете кто я, и вы знаете, что я везу с собой. Значит, вы русский, сударь?
— Да, — кивнул головой Веселовский.
— Вы офицер? Дворянин? — Синклер заговорил по-русски.
— Да, господин майор.
— И вы полагаете пристойным для офицера и дворянина вот так выходить на лесную дорогу и грабить посланника шведского короля, друга вашей Императрицы, — глаза Малькома Синклера насмешливо смотрели на Веселовского.
Господи, как поручику было сейчас не по себе. Он подумал, лучше было бы умереть там, при штурме Перекопа, чем стоять вот так на лесной дороге.
— По-моему, сие занятие более пристойно для подлого сословия, не так ли, сударь, — продолжал в том же тоне шведский майор, — простите, не знаю вашего имени и чина.
— То, что вы, господин майор, везете в своих сумках, есть доказательство злых умыслов вашего королевства против России, — Веселовский хватался за соломинку, как утопающий.
— Ах, вы даже знаете содержание тех бумаг, что я везу с собой. Но вы, наверняка, понимаете, что сие есть не моя собственность, а моего Короля, которому я верно служу. Отдать их вам — это значит поступить бесчестно. Как дворянин, я думаю, вы это понимаете.
Мозг Синклера судорожно пытался оценить обстановку.
«Нужно во что бы то ни стало прорваться. Наверняка, этот русский офицер не в одиночку охотится за мной. Сейчас он колеблется, и если удастся миновать его, то, даст Бог, остальные не успеют прийти ему на помощь. Его солдаты вряд ли предпримут что-либо без команды, к тому же, судя по всему, они не понимают немецкого. Суть нашего сейчас с ним разговора им не ясна». Мысли майора были прерваны топотом копыт сзади.
На дорогу выскочили еще пятеро всадников, удивительно похожих на тех, кто стоял уже перед Синклером.
«Ну вот и все, — тоскливо подумал майор, — остается только умереть с честью».
— Веселовский! — крикнул Кутлер. — Что медлите?
Поручик молчал.
— Бумаги, майор! — уже по-немецки крикнул капитан, протянув руку к Синклеру.
