Денис Субботин - Ларец Самозванца
Несколько мгновений Марек, мокрый от пота, покачиваясь, сидел в седле. Потом его пробрал нервный смех. Глядя на приятеля, захохотал и Яцек, испуганный ещё более.
— Вот ведь — герои! — сквозь смех всхлипнул Марек. — Кому скажи, что вдвоём дюжину разогнали, так ведь не поверят! Скажут — врём! А, Яцек?
— Точно — скажут! — подтвердил Яцек, утирая слезу. — Особенно, если это ты скажешь! Мне-то могут и поверить!
Марек моментально оборвал смех, набычился.
— Уж не хочешь ли сказать, — прорычал он с непритворной яростью, — что я — лжец?! Ну, Яцек…
— Вовсе даже не хочу! — быстро возразил Яцек, опасливо покосившись на саблю, которую его приятель держал в руке. — Я только хотел сказать, что ты не всегда говорить всю правду. Так это ж хорошо! Мариус, ты не сердись, пожалуйста… Ты же знаешь, я сначала скажу, а потом — подумаю… Не то, что ты!
Мареку всегда очень нравилось, когда его звали полным именем — Мариус. Вот только пока таких человек было трое: пан Роман, мама да Яцек, когда боялся его. Пан Роман, впрочем, тоже не всегда снисходил до столь торжественного величания… Только в минуты величайшего расположения!
— Ладно! — милостиво кивнул отрок. — Я тебя прощаю!
Оскорблённому в лучших чувствах Яцеку осталось только скрежетать зубами от ярости.
— Поехали скорее! — сердито проворчал он спустя некоторое время. — Темно, ни зги не видно! А нам ещё госпожу надо найти, да через город её провезти. Представляешь, если на нас ещё раз нападут?
— Ну и что? — удивился Марек. — Там же Андрей Головня! И с ним ещё трое наших… Мы с тобой вдвоём десять взрослых мужиков разогнали, а с Головнёй и его казаками нам сам чёрт не страшен! Пусть на нас хотя бы и сотня нападёт…
— Ну, сотню, пожалуй, не надо! — быстро возразил Яцек. — Ты представь себе, что они будут с огненным боем!
Поморщившись, Марек нехотя признал:
— Да, лучше не стоит…
Они без приключений добрались до ворот, распахнутых настежь, никем не охраняемых. Марек, по пути зарядивший пистоли, на всякий случай взвёл курки и настороженно обследовал взглядом стену и арку. Кроме уже обглоданных местами трупов стрельцов, убитых ещё поутру, никаких людей вокруг не было. Только в поле, на месте шумного утреннего торга, горел одинокий костерок. Не иначе, Андрей с казаками грелся…
Подъехав шагов на двадцать, и опасаясь, что в темноте свои же всадят в него пулю, Марек набрал побольше воздуха в лёгкие, и оглушительно рявкнул:
— Андрей!!!
— Кто там? — от костра отделилась одинокая фигура с продолговатым предметом в руках, не иначе как пищалью. — Ты, что ли, Марек-болтун?
Марек позволил коню преодолеть те немногие шаги, разделявшие его с казаком, и с высоты своего коня надменно его обозрел:
— Моё имя — Мариус, и я — стремянный твоего господина. Вряд ли стоит называть меня болтуном, тем паче, что я не давал тебе такого повода… Лютый!
Лютый, огромный казак, в руках которого пищаль выглядела детской игрушкой, добродушно ухмыльнулся. Он издавна взял себе за правило поддразнивать юного литвина, притом чаще всего это удавалось великолепно. Вот как сейчас, например!
— Ладно! — с ухмылкой согласился он. — Пусть будет Мариус… Раз Ты так хочешь, Марек-болтун!
— Где Андрей? — Марек предпочёл проигнорировать неприкрытую издевку, сквозившую в голосе. — Пан Роман послал меня, мне надо срочно переговорить с ним!
— Что тебе, Марек… ах прости, Мариус! — на этот раз, перед ним встал сам Головня. — Что ты должен передать мне?
— Чтобы ты поскорее вёз женщин в город! — холодно ответил Марек. — И пан Роман напоминает тебе, что ТЫ головой отвечаешь за жизнь их обоих!
— Да понял я! — отмахнулся было Андрей, но тут взгляд его упал на левую ногу Марека и в последовавшем за этим взглядом вопросе не осталось и толики вальяжности и расслабленности. — Где это тебе каблук оторвали?
— Вот собачье семя! — недовольно поморщившись, выругался Марек. — Да напали тут на нас с дюжину каких-то оглоедов! Мы их там погоняли… с Яцеком! Думаю, нескоро теперь сунутся!
— Угу… — протянул Андрей слегка растерянно. — Эй, други! Ну-ка, проверьте ручницы! Чтобы потом не говорили, что фитиль отсырел, али ещё что мешает выстрелить! Бить чтобы точно! Поехали…
5
— Люблю я тебя, пан Роман! — прорычал в стельку пьяный пан Анджей, одной рукой взмахнув чаркой с мёдом, а другой — пытаясь охватить широкие плечи соратника.
Тот, слегка напряжённо улыбаясь, долил мёда в свою чарку и вполне трезво возразил:
— Так и я тебя люблю, пан Анджей! Ты — хороший друг… Ик!
Последний звук несколько не вписывался в предыдущую речь пана Романа и пан Анджей, в изумлении распахнув глаза пошире, воззрился на приятеля, явно ожидая объяснений. Пан Роман, однако, был не способен что-то объяснять, поскольку слишком большое количество хмельного мёда, выпитого за последний час, повлияло на его речь не в лучшую сторону. Уже то, что он сумел без особых проблем сказать длиннющую фразу из дюжины слов, можно было назвать подвигом… К тому же, пана Романа пробрала внезапная икота и, как он ни старался запить её новыми реками мёда и пива, она никак не желала проходить. Смутно понимая, что икоту пивом не задавишь, пан Роман набирал побольше воздуха в лёгкие, раздуваясь, как жаба, аж жмурился от старания… ничего не получалось. Икота после краткого перерыва становилась только сильнее. Пан Анджей, вроде бы выражая вслух сочувствие, с трудом сдерживал смех…
Внезапно, за спиной пана Романа громыхнул выстрел. Подпрыгнув, он резко развернулся. В руке его сверкнула сабля…
Пан Анджей, нагло ухмыляясь, покачивался на своих кривых ногах. В руке его дымился, распространяя вокруг пороховое зловоние, пистоль.
— Ну как? — поинтересовался шляхтич. — Выздоровел?
Сдержав на мгновение гнев, пан Роман прислушался к своим ощущениям… Икота и впрямь оставила его. Вместе с хмелем. Зато теперь раскалывалась голова… а в ушах звенело эхо выстрела.
— Выздоровел! — с нескрываемым изумлением согласился он. — Надо же… А я думал, лекарь у нас — мессир Иоганн!
— Даже он знает не всё! — в тоне пана Анджея проскользнуло раздражение. — Ну, по крайней мере, кое-что он должен не знать!
— Да я и не спорю! — поспешно вскинул руки, вроде как капитулируя, пан Роман. — Я говорю, лечишь ты очень интересно и оригинально! Скажи, а понос ты как лечишь?
— А что, есть нужда? — озаботился пан Анджей, между делом забивая пулю в опустевший ствол пистоля и близоруко щурясь из-под густых бровей. На губах его заиграла добрая, добрая улыбка…
