Фредерик Марриет - Иафет в поисках отца
— Ваша правда, мне только девятнадцать лет.
— А кажется более. Но к чему спорить с метрическими книгами? Ньюланд, вам надо довольствоваться в эти два года положением Моисея, смотря на будущее блаженство обетованной земли.
Мы заходили еще в разные дома и потом уже вышли в Сент-Джемскую улицу.
— Кстати, не нужно ли вам зайти к банкиру?
— Охотно, — ответил я, скрывая досаду на излишнюю заботу майора.
Мы пришли к Друммонду, и я спросил, не внесены ли деньги на имя Ньюланда.
— Вчера внесена тысяча фунтов, — ответил клерк.
— Очень хорошо, — сказал я.
— Сколько вы хотите взять? — спросил майор.
— Мне теперь ничего не нужно. У меня при себе более денег, нежели может понадобиться.
— Итак, пойдемте обедать в Пиаццу. Но может быть, вам хочется еще прогуляться, в таком случае я сам пойду заказать обед… А, вот и Гаркур, как это кстати. Любезный Гаркур, рекомендую вам одного из лучших моих приятелей, мистера Ньюланда. Мне некогда самому гулять с ним; походите с ним полчаса, а потом приходите обедать в Пиаццу.
Гаркур был хорошо одетый молодой человек лет двадцати. Мы друг другу понравились и вскоре уже были друзьями. Он беспрестанно острил, и видно было, что получил хорошее воспитание. Спустя полчаса после нашего знакомства он спросил меня, что я думаю о майоре. Я посмотрел ему в глаза и засмеялся.
— Этот взгляд доказывает стойкость вашу против обмана; в противном случае я предварил бы вас, что майор очень странного характера; но если у вас достаточно денег, чтобы его содержать, то вы делаете прекрасно, потому что он со всеми знаком и имеет хорошие связи. Некогда он был богат, но принужден был все продать и теперь живет только светом, который, по словам Шекспира, есть не что иное, как устрица, а майор довольно умен и остер, чтобы раскрыть ее. Сверх того, он надеется сделаться лордом; эта перспектива самая модная, но светские занятия отвлекают его от этого. Я думаю, что лорд Виндермир, его двоюродный брат, помогает ему.
— Лорд Виндермир и познакомил меня с ним, — заметил я.
— Он с вами ничего более не будет делать, как есть ваши обеды, занимать деньги и не отдавать их.
— Но надобно сознаться, что он вперед говорит, если намерен не платить займы.
— Да, и в этом очень строго держит слово, — отвечал Гаркур смеясь. — Но скажите: не он ли один приглашал меня сегодня к вам?
— Вы ошибаетесь, и я буду очень рад, если вы окажете мне эту честь, потому что я намерен продолжать наше знакомство.
Мы потихоньку, незаметно приблизились к моей квартире и вовремя пришли к приготовленному обеду.
Глава XXII
Стол был уже накрыт, когда мы вошли в комнату, и бутылки шампанского и других вин украшали его, расставленные в порядке и симметрии. Тимофей, выпучив глаза и разинув рот, слушал приказания майора, который полным хозяином разлегся на софе и отдавал распоряжения чужому человеку.
— Майор, я не знаю, как вас благодарить за труды, которые вы так охотно взяли на себя, и за приятное знакомство с мистером Гаркуром!..
— Любезный Ньюланд, благодарить меня не за что, я уверен, что вы то же самое сделали бы для меня, если бы я давал обед. (Гаркур мигал мне, как будто желая сказать, что я смело могу ему обещать это). Но знаете ли, Ньюланд, молодой лорд Виндермир недавно приехал; не встречались ли вы с ним в чужих краях?
— Нет, — ответил я, покраснев по уши, между тем как Тимофей ускользнул за двери. — Что он за человек? — спросил я.
— Вы сами это узнаете гораздо лучше; я пригласил его сегодня обедать сюда, более из уважения к его дяде, нежели для него самого. Но, мне кажется, я напрасно стараюсь сделать из него порядочного человека. Вы пока ступайте с Гаркуром в вашу комнату, и пока вы умоете Руки, обед будет готов. Я просил вашего лакея показать мне спальню, когда оставался с ним один, и я нашел, что он преловкий мальчик. Где вы его достали?
— Случайно, — ответил я. — Пойдемте, Гаркур.
Возвратившись назад, мы увидели молодого человека, сидящего с майором, который отрекомендовал меня и Гаркура новому лицу; это был Симон Пюр Эскур, настоящий племянник лорда Виндермира, и так как кушанье было уже подано, то мы и сели за стол.
Эскур был моих лет, но ниже ростом, у него были грубые черты и неприятное выражение лица. Когда я увидел его, то не удивился перемене, которую лорд Виндермир нашел в своем мнимом племяннике. Эскур был мрачен и молчалив и, казалось, фамильное происхождение считал главной вещью в свете. Он насилу слушал, что ему говорили, если дело шло не об аристократах; я старался с ним быть разговорчивее, чтобы вернее поддержать наше знакомство, и, наконец, успел в своем намерении. Обед был прекрасный, и мы все, исключая угрюмого Эскура, были веселы. Застольная беседа наша продолжалась довольно долго, и я не мог уже исполнить предложения майора ехать в театр. Мы отложили это до другого времени. Наконец Гаркур и майор отправились, я остался с одним Эскуром, который без них сделался откровеннее. Я подливал ему откровенность из бутылки, и он начал говорить смелее, но все только о своей фамилии. Чтобы узнать его мнение о тайне, которая была в моих руках, я представил ему подобный случай и спросил, как поступил бы он, чтобы спасти честь своей фамилии, и отказался ли бы он от своих прав.
— О, нет; отказаться от чина, от звания для глупых родственников — никогда, ни на день, ни на минуту; ничто в свете не заставит меня это сделать.
Я молчал и спросил только, написал ли он лорду Виндермиру о своем приезде.
— Нет еще, — ответил он, — но завтра напишу. Эскур вскоре отправился домой, а я позвал Тимофея.
— Боже мой, сударь! — вскричал он, входя в комнату. — Что это такое?.. Где мы?.. Что с нами будет?.. Голова моя вертится. Я не знаю, что и думать о вашем обществе. У нас и на два месяца не хватит денег.
— Дай Бог, чтобы хватило и на это время. Но что делать? Чтобы попасть в хорошее общество, не надо жалеть издержек, да без них и нельзя.
— Ну, да уж оставим расходы, а скажите, что мы будем делать с Эскуром? Ведь скоро все откроется
— Я и сам хочу, чтобы все открылось, только не теперь. Завтра Эскур напишет дяде, а тебе надобно как-нибудь достать это письмо, чтобы оно не попало к дяде. Мне бы только попасть в хороший круг, а потом пускай себе лорд Виндермир узнает свою ошибку.
— В самом деле, Иафет, вы как будто бы ничего не боитесь.
— Решительно ничего, особенно когда исполняю мои священные обязанности. Я хочу, чтобы никакие препятствия не были в состоянии помешать мне отыскать отца.
— Кажется, вы с ума сошли на этом, Иафет?
— Может быть, Тимофей, — ответил я задумчиво — Во всяком случае ляжем теперь спать, а завтра я расскажу тебе все происшествия сегодняшнего дня.
