Эдуард Маципуло - Обогнувшие Ливию
На ночь ворота храма запирались на засов — окованное медью бревно. Перед такими запорами, считалось, бессильны не только стенобитные орудия, но и магические заклинания. Но разве есть стены и запоры, способные обуздать ищущий ум злоумышленника? Астарт нашел много способов проникновения в неприступный храм. Мог, например, взобраться на стену с помощью матросского крюка-кошки и каната, мог въехать в храм под крестьянской повозкой, одной из тех, что каждую ночь привозят еду и все необходимое для нормальной жизни жрецов и богов. Мог проникнуть, наконец, по водостоку, поднырнув под решетку, или через пробоину в стене для сбрасывания в реку мусора. Он выбрал способ, не менее рискованный, чем все остальные, но самый простой: вошел в храм через калитку с кучкой припозднившихся богомольцев, которых ждали и которым приготовили место для ночлега и молитв, ибо они были иностранцы, поклоняющиеся богам Египта — греки, сирийцы, финикияне…
Пилигримов повели к бассейну для омовения (три раза в сутки умри, но «очистись» в воде, ибо вода — начало всех начал, суть первозданного Мирового океана). К Астарту начали принюхиваться: стойкий запах мускуса не смогли победить даже ветры Города Мертвых и купание в Ниле. Поэтому он юркнул в первую попавшуюся келью.
Астарт улегся на кошму и тут же вскочил: на ней буквально кишели паразиты. Астарт выбежал из кельи и, немного побродив в густой тени храмовых построек, взобрался на какую-то плоскую крышу. Он лег на спину и отыскал созвездие Нога Быка. Эта цепочка звезд, повисшая на неподвижной звезде Эсхмун, словно на серебряном гвозде, — испытанный друг кормчих. Тоска сжала сердце финикийца.
На стене замаячил факел часового. Прогудела сигнальная труба. Звякнуло семейство колоколов, и все затихло. Жрецы и богомольцы набирались сил для новых молитв и трапез.
Астарт спрыгнул с крыши и, стараясь не заблудиться в лабиринте построек, добрался до Священного пруда посреди храмовой площади.
Сонно возились объевшиеся чудовища. Голубой огонек в бронзовой курильнице источал приятный аромат мирры. Где-то среди крокодилов, откармливаемых здесь, находился самый огромный, в котором спряталась душа бога воды. Астарт мечтал содрать его драгоценную шкуру, чтобы продать потом ее грекам.
«Не заметили бы со стен». Астарт зачерпнул пригоршню воды и затушил фимиам. Затем поболтал лезвием маджайского меча в воде и поспешно отдернул руку: пара глаз пристально следила за ним, и свет звезд отражался в них кровавыми каплями.
Мороз продрал финикийца до пят. Он поспешно отошел от водоема. В темноте невозможно с ними справиться!
По одуряющему запаху цветов он отыскал храмовый сад и лег на траву. Оставалось только ждать восхода луны. Должна она появиться незадолго до рассвета. Он задремал, осыпаемый пахучей пыльцой ночных цветов, но сквозь дрему расслышал странные звуки, похожие на торопливые шлепки ладони по голому телу, сопровождаемые звоном и лязгом металла. Он выполз на коленях из зарослей.
Священный бассейн можно было угадать только по зыбким отражениям света факелов храмовой стражи, да по звуку всплесков. Цепочка прерывистых шлепков пронеслась неподалеку от Астарта, и он, напрягая зрение до боли в глазах, разглядел стремительную тень, закрывшую от него на какое-то мгновение зыбкие блики в Священном пруде. И тут он понял: крокодилы, ночные хищники, властвуют на храмовой площади, поэтому ночью у Священного пруда нет ни богомольцев, ни жрецов.
Он выхватил меч и попятился в заросли. Но выкатила луна и залила таинственной белой мутью всю землю, вычернив тени. Крокодилы стали отчетливо видны. Их было не более пяти, крупных и не очень крупных чудовищ из свиты бога. Сам бог, потрясающе огромный толстый крокодил, тщетно пытался выбраться из воды, скребя когтями и панцирем о каменный бордюр. Ближайший к Астарту крокодил был не более шести-семи локтей в длину. Он бежал, приподняв тело над землей, и его крепкие, вывернутые «локтями» наружу лапы издавали эти странные шлепки и бряцание. На них были нанизаны многочисленные браслеты, при виде которых Астарт забыл о всяком страхе. Даже если это была медь или бронза, они стоили немалых денег.
Он выбежал из густой тени дерева и обрушил страшный удар меча на «сподвижника бога». Лезвие буквально разрубило тело животного надвое, легко пройдя сквозь плотный панцирь, вязкое мясо, крепкие кости, и со звоном врезалось в камень. Он довольно быстро расправился подобным образом со всей свитой бога. И поразился, как легко ему это удалось. Может, эти крокодилы были ручные?!
Но основной целью его оставался бог Себек. Бог продолжал карабкаться на бордюр, издавая мычащие надсадные звуки. Астарт подбежал к его бревноподобной уродливой морде и ужаснулся, какое огромное перед ним было чудовище. Двадцать локтей с лишним можно было бы уложить в его длину — величина большого судна, вдруг ожившего и принявшего жуткий облик. На потрясающе безобразной морде его была искусно укреплена огромная изящная диадема — прямо-таки восхитительное произведение рук человеческих. Или не человеческих?!
Не без дрожи в ногах и руках Астарт решился поднять на чудовище меч. Он вонзил его, как копье, под затылочный бугор, зная по опыту, что это самое уязвимое место крокодила. Огромное тело рванулось с такой стремительностью, что Астарт не успел разжать пальцы и мгновенно очутился в воде.
Он торопливо вынырнул и вскарабкался на бордюр. Поверхность Священного пруда покрылась беспорядочными волнами. Придя в себя, Астарт ощутил густой смрад, испускаемый дохлыми рептилиями. «Если все боги так воняют, то какое зловоние на небесах?» — задирал судьбу финикиец.
На стенах суетились огни. Неужели стража что-то почуяла?
Астарт бросился собирать трофеи. Когда в руках его была уже увесистая связка крокодильих украшений, в дальнем конце Священного пруда вынырнула рукоятка его меча.
— Бог жив?!
Астарт выпустил из рук загремевшую связку и бросился по периметру Священного пруда. Должен быть где-то водослив!
Поднимая тяжелую металлическую заслонку с помощью ворота, он шептал:
— Да пусть меня разрубят на куски! Пусть вытянут жилы и выльют всю кровь! Сдеру я с него шкуру!
Вода с громким журчанием и плеском устремилась по осклизлому желобу в Нил. На стенах послышались крики. Астарт обернулся: тело чудовища медленно проступало из воды, будто крутая песчаная коса во время морского отлива. Бог шевелил хвостом и судорожно раскрывал свою бездонную пасть. Он словно перемалывал густую липкую тень, завязшую в его зубах.
Огни рывками падали со стен, голоса стражи становились громче.
