Александр Дюма - Сальтеадор
Дон Руис, сраженный горем, остался один на площади Лос-Альхибес.
Впрочем, мы ошибаемся, говоря, что дон Руис остался на площади один: некий сеньор из свиты дона Карлоса заметил, как подавлен старик королевским отказом; незаметно отстав, он не вошел со всеми в покои мавританского дворца, а поспешил к дону Торрильясу, и сняв шляпу, остановился перед стариком, настолько поглощенным горестными думами, что ничего вокруг не видел.
— Вероятно, сеньор считает делом чести помнить старых друзей, — сказал незнакомец, — так позвольте же, любезный дон Руис, одному из тех, кто сердечно привязан к вам, приветствовать вас.
Дон Руис медленно обратил к нему свое удрученное лицо, посмотрел на того, кто его приветствовал с такой задушевностью, и его глаза радостно сверкнули. Он воскликнул:
— Ах, это вы, дон Иньиго! Я счастлив протянуть вам руку, впрочем, при одном условии…
— Каком же? Скажите!
— А вот каком: во время своего пребывания в Гранаде — никаких отговорок не принимаю, предупреждаю заранее — вы будете моим гостем.
Дон Иньиго улыбнулся:
— А мне и не надо было ждать вашего приглашения, дон Руис, дочь моя донья Флор уже нашла приют у доньи Мерседес, и, хотя мы просили ее не утруждать себя, она все же отдала моей дочери свою спальню.
— Жена сделала в отсутствие мужа то, что муж сделал бы в отсутствие жены. Значит, там все хорошо…
И, вздыхая, дон Руис негромко добавил:
— Как бы мне хотелось сказать, что все хорошо и здесь!
Говорил он тихо, но дон Иньиго услышал его слова.
Вдобавок, как и все другие сеньоры, дон Иньиго видел, как дон Руис преклонил колено перед королем доном Карлосом, вероятно прося о милости, и нетрудно было догадаться, что в этой милости ему отказано.
— Судя по всему, разговор с нашим молодым королем не принес вам удачи, любезный дон Руис, — сказал он.
— Что поделаешь, сеньор! Король дон Карлос признался, что еще не знает испанского языка, я же признался, что не знаю фламандского… Но вернемся к вашим делам и, главное, дон Иньиго, поговорим о вашей обворожительной дочери, — прервал себя дон Руис; после минутного колебания он продолжал: — Надеюсь, — тут его голос дрогнул, — злосчастная встреча вчера в горах не отразилась на ее здоровье?
— Вы уже об этом знаете? — удивился дон Иньиго.
— Разумеется, сеньор. Все, что происходит с таким известным человеком, как вы, — целое событие, и слухи разлетаются быстро. Дон Лопес рассказал мне… (тут голос дона Руиса задрожал еще сильнее), да, дон Лопес рассказал, что вас захватил в плен Сальтеадор.
— А говорил ли он о том, что Сальтеадор держался как истинный дворянин, а не как разбойник, что этот атаман, этот лев, этот тиф, наводящий на всех ужас, для нас превратился в щенка, в ягненка?
— Кое-что говорил. Но я рад, что все это подтверждаете вы сами.
— Да, подтверждаю и добавляю: я буду в долгу перед этим бесстрашным молодым человеком, пока не выполню обещание, которое ему дал.
— Позвольте узнать, какое? — нерешительно спросил дон Руис.
— Я искренне расположен к нему и поклялся ему святым — моим заступником, что не успокоюсь, пока не добьюсь у короля дона Карлоса помилования.
— Он вам откажет, — произнес дон Руис, поникнув головой.
— Почему же?
— Вы сейчас спрашивали, о чем я коленопреклоненно просил короля?
— Да, о чем?
— Именно об этой милости.
— Вы?
— Да, я.
— Какое отношение вы имеете к этому молодому человеку? Отвечайте, сеньор дон Руис, ибо я возьмусь за дело, удвоив усилия, если буду знать, что стараюсь я и ради нового друга, и ради того, с кем дружу уже тридцать лет.
— Дайте вашу руку, дон Иньиго.
— Вот моя рука.
— Человек, о котором вы говорите, — мой сын.
Дон Руис почувствовал, что рука дона Иньиго дрогнула.
— Ваш сын? — переспросил он сдавленным голосом. — Ваш и доньи Мерседес?
— Разумеется, — ответил дон Руис с горькой и печальной усмешкой, — ведь донья Мерседес моя жена.
— А что вам ответил король?
— Ничего!
— Как ничего?
— Вернее, он ответил отказом.
— Передайте все — слово в слово.
— Он послал меня к верховному судье Андалусии.
— Так что же?
— То, что верховным судьей Андалусии был дон Родриго де Кальменар, а дон Родриго де Кальменар скончался.
— Дон Родриго де Кальменар скончался, но неделю назад король назначил его преемника, и вчера этот преемник приехал в Гранаду.
— В Гранаду?
— Да, и я ручаюсь — слышите, дон Руис? — я ручаюсь, что в этом человеке вы можете быть уверены больше, чем в самом себе.
Дон Руис собирался подробно расспросить обо всем своего старого боевого товарища, чья вера в Провидение и в верховного судью Андалусии начала немного успокаивать старика, но тут из дворцовых дверей, находившихся всего в двадцати шагах от них, появился придверник; он приблизился к ним и громогласно возвестил:
— Дон Иньиго Веласко де Гаро, верховный судья Андалусии, вас призывает король.
— Так, значит, вы верховный судья Андалусии, сеньор дон Иньиго! — воскликнул дон Руис, вне себя от изумления.
— Ведь я вам говорил, — произнес дон Иньиго, крепко пожимая на прощание руку дона Руиса, — что вы можете рассчитывать на верховного судью Андалусии как на самого себя. Я бы даже сказал — больше, чем на самого себя, ибо я преемник дона Родриго де Кальменара.
И, решив, что не следует заставлять ждать короля, раз придется просить его о милости, дон Иньиго поспешил выполнить повеление дона Карлоса и пошел ко дворцу, ускорив шаг насколько ему дозволяло достоинство испанского rico hombre.
XV
ЛЬВИНЫЙ ДВОРИК
Последуем и мы за верховным судьей во дворец мавританских королей, куда недавно вошел король дон Карлос, вступив туда впервые; нашим же читателям, быть может, ни разу не довелось побывать там.
Шагая за посланцем короля, дон Иньиго пересек первый дворик, называемый попросту Миртовым, ибо там росло множество миртовых кустов в цвету, затем прошел через дворик Водоема, названный так по расположенному в центре его большому бассейну, потом — через дворик Мезуара, или Женских бань, в бассейне которого во времена мавританских халифов была женская купальня.
Если бы ум и сердце дона Иньиго не были поглощены огромной заботой, он — несмотря на то что в скитальческой своей жизни ему довелось познакомиться со многими памятниками Старого и Нового Света, — конечно, постоял бы у входа в первый дворик: там и в наши дни нерешительно останавливаются изумленные путешественники, предчувствуя, что входят в таинственный, незнакомый мир Востока.
