Бенджамин Рошфор - Невероятные приключения Фанфана-Тюльпана. Том 1
Послушаем, что говорят Фанфан и Фаншетта.
- Ты меня любишь?
- Конечно, люблю! А ты меня любишь?
- Да-а!
- А как ты меня любишь?
И т. д. и т. п.
Добавим, что они ещё не переступали роковую черту. Нет, попытка однажды была, но ничем не кончилась - видимо, Фаншетта испугалась. Но вот думали они об этом не переставая, и возможно, в этот день и случилось бы непоправимое, если бы Элеонора Колиньон, забыв дома сумку с деньгами, не вернулась. Фанфан, подгоняемый любовным нетерпением в комнату Фаншетты, забыл повернуть ключ в замке!
И вот так случилось, что веселое дребезжание звонка вдруг прервало их любовные игры, но они словно окаменели от страха, а потом было уже поздно: Элеонора была уже в комнате, где забыла сумку.
- О!!! - воскликнула она. И потом: Хо-хо!
Их позы, лица, багровые от стыда, совершенно обалделые, их нагота и смятая постель... Оглядев все это, Элеонора повторила:
- Хо-хо!
Фанфан, завернувшись в одеяло, заявил:
- Мадам, это моя вина! - и склонил повинную голову.
- Никаких рыцарских извинений, шалопай ты этакий! - крикнула Элеонора, наконец переведя дыхание и обретя дар речи. - Для такого нужны двое, и я подозреваю, что мадемуазель не пришлось долго упрашивать!
В самом деле, невозможно было поверить, что Фаншетту пришлось добиваться гусарским натиском: вся её одежда, включая чулки, была тщательно сложена на спинке кресла! Да, Фаншетта была девушка аккуратная. И теперь она рыдала, как Мария - Магдалина, спрятавшись при этом под одеяло.
- Одевайтесь, молодые люди! - потребовала оскорбленная мать после убийственной паузы, когда слышно было лишь её учащенное дыхание.
Фанфан поспешил: схватив свою одежду, столь же тщательно сложенную (это Фаншетта научила его столь хорошим манерам) выскочил к себе как ужаленный, не дожидаясь приказания.
"- Вот так ситуация! Такая досада! Нет, какая неприятность! Теперь его выгонят из дому! А что, если потихоньку сбежать?" - подумал он. Выглянув в окно, решил, что спокойно может слезть по водосточной трубе, и потом через забор.
Но отчаянный плач Фаншетты, долетавший снизу, исключил столь не геройский поступок. Фанфан торопливо оделся и спустился вниз так же быстро, как и поднялся к себе.
Фаншетта получила всего одну оплеуху и теперь держалась за правую щеку, но когда Фанфан влетел в комнату, встретила его молча, с испугом в глазах.
- Мадам, - заявил Фанфан Элеоноре, испепелявшей его взглядом, - как принято, я все искуплю, женившись на Фаншетте!
Элеонора ошеломленно уставилась на этого мальчика-с-пальчик, говорившего так свысока, и едва не расхохоталась.
- Женишься на ней?
- Да, мадам!
- Но ведь тебе только десять, дурачок!
- Возможно, мадам, но врожденное благородство души ... (Фанфан только что прочел "Сида" Корнеля).
- И он осмеливается говорить мне о своей душе! Ах ты маленький развратник, у моей дочери в руках была отнюдь не твоя душа!
Тут Элеонора повернулась к Фаншетте:
- Тебе не стыдно? Не стыдно? Портить маленького мальчика!
И опять обрушилась на Фанфана:
- Ну, конечно, вы пойдете к королю, к архиепископу, к папе или не знаю к кому просить разрешения на свадьбу!
И опять Фаншетте (Элеонора, как видим, непрестанно вертелась как волчок):
- А что если бы, дура несчастная, ты забеременела?
- С чего вдруг, сама же говоришь, он ещё маленький мальчик!
- Не везде он маленький! - оборвала её Элеонора. - Я успела заметить: кое-что, ты знаешь, о чем я, у него явно не по возрасту!
- Мадам! - успокоил её Фанфан, - не беспокойтесь! Мы с ней вовсе не совокуплялись!
Элеонора смерила их взглядом по-очереди: - Это правда?
- Правда, мадам!
- Правда, мама!
- Клянитесь!
- Клянусь! - крикнули несчастные одновременно.
- Фу! - вздохнула Элеонора и ушла к себе, где пару часов провела в размышлениях. Фанфан и Фаншетта, каждый в своей комнате, думали о том, какая это хрупкая вещь - счастье, как коварна жизнь и как глуп человек, не закрывающий двери на ключ. К полудню Фанфан вновь услышал плач. Осторожно спустившись вниз, напряг слух. Слышал только Фаншетту, умолявшую: - Нет, мамочка, нет!
Фанфан спустился ниже, но подслушивать не понадобилось - двери отворились и он увидел Фаншетту, как та, спрятав лицо в подушку, бьет вокруг себя руками.
- Впредь, - заявила Элеонора, - Фаншетта будет жить у Сестер милосердия! Я не собираюсь держать в доме двух развратников, думающих только о том, чтобы, скрывшись с глаз моих, ходить как Адам с Евой!
Решение Элеоноры казалось окончательным.
- Мадам, - предложил Фанфан, - выгоните лучше меня! Я ведь вам не родной! Тут же распрощаюсь, и вы никогда меня больше не увидите!
- Ну конечно! Боже, - огорченно возразила Элеонора, - а что скажет брат Анже, если не найдет вас здесь? Он доверил вас мне, и я за вас отвечаю. По крайней мере до тех пор, пока не получу других распоряжений! И добавила: - Вот недели через три придет брат Анже, тогда поговорим!
* * *
Не помог ни плач, ни крик. И теперь Фаншетта заперта в монастыре Сестер милосердия, где может набраться дурных привычек. А Фанфану каково! Он страдает! Он от одного удара судьбы (та, оказывается, иногда может выступать в форме ключа) потерял и свою Фаншетту, и расположение Элеоноры. Словно в пьесе Корнеля, ей - Богу!
Оставался бы Фанфан и впредь несчастным, если бы через неделю не пришла к нему Элеонора - ночью, в темноте, в его постель!
- Что? - спросила она, видя его удивление, - не заслуживаю я вашего горячего внимания? (Всю неделю Фанфан думал, что она с ним на "вы", потому что злится, но теперь понял - чтобы сделать его старше).
- Ну что вы! - любезно возразил он.
- Только скажите, что она красивее меня, только посмейте! (Судя по такой настойчивости, причина тут - ревность, хотя, разумеется, и многое другое). - Вот теперь я это знаю!
- Что, мадам?
- Что теперь сочтена достойной вашего внимания!
- Простите, мадам, я не виноват!
- Все в порядке, мой малыш, только продолжай! - перешла она на "ты", чувствуя, как подкатила слабость. - Нет, со мной ты не остановишься! - и блаженно задышала.
- Нет, мадам, я не остановлюсь!
* * *
Именно за тем занятием, что мы только что описали, и застала их месяцем позднее Фаншетта - и это было вторым происшествием, о котором мы упоминали. Фанфан с Элеонорой забыли, что уже воскресенье - по воскресеньям Фаншетта приходила из пансиона домой, где оставалась до вечера
- Мамочка, это я! - сообщила она о своем приходе, открывая дверь в спальню матери - и что она увидела, мы уже знаем.
Ни сказав ни слова, Фаншетта на весь день заперлась у себя, а вечером вернулась к Сестрам милосердия. Фанфан же провел целый день на улице, куда сбежал после разоблачения его постыдного поведения. Вернуться он постарался как можно позднее, чтобы быть уверенным, что Фаншетты уже не будет.
