Сергей ГОРОДНИКОВ - ЛЕЙБ-ГВАРДЕЕЦ
Шуйцев увозил и привез ее к себе в пригородный особняк.
Окно спальни было распахнуто. В парке вокруг большого дома все представлялось странным и таинственным из-за голубоватого света полумесяца, который при тихом безветрии застыл на деревьях, на лужайке. Она приблизилась к распахнутому окну, и наконец заговорила.
– Почему я такая несчастная? Столько раз верила, смогу забыть тебя... Однажды показалось, увлеклась другим. Потом с ужасом заметила, в его голосе ищу твои интонации, в походке пытаюсь отгадать тебя... Почему, почему ты не появился раньше?
– Как? Кем я оказался в той жизни? Теперь я сделал состояние. В России произошла революция. И я почувствовал, все препятствия между нами рухнули.
– Это были твои препятствия, не мои...
– Поверь мне, я искал тебя. Как мог, искал. А на днях узнал, ты приехала сюда.
У неё опять на глазах проступили слёзы.
– У меня не было даже твоего ребенка… какого-то смысла жить, просыпаться по утрам...
Он подошёл к ней, остановился напротив.
– У нас все впереди.
– Я скоро стану старухой. И ты бросишь меня.
Она с испугом наивной девушки ждала ответа.
– Ты самая юная, самая очаровательная леди в этом мире. У тебя чудесные губы. – Он коснулся указательным пальцем ее губ, осторожно провёл по ним. – Жаль, я не художник. Я бы рисовал тебя... эти губы, глаза. Они стали ещё нежнее и чувственнее...
В парке закричал павлин.
– Кто это? – тоном испуганной девочки спросила она и прижалась к нему, глядя из полутьмы спальни в чарующий парк.
Он наклонился к ней, и они забылись в долгом поцелуе.
19
Солнце отдохнуло и посвежело. Любопытное: что же произошло за ночь? – оно выглядывало за дальним краем земли и раззолотило парк, разбросало по нему и от дома несуразно вытянутые тени. Павлин важно прошелся к бассейну, глянул на свое отражение в воде, насмотрелся, скосил головку с пёстрым венчиком и заглянул в открытое окно под густой тенью пальмы. Там он увидал хозяина особняка.
Шуйцев одевался скоро, но не торопился, собирался основательно. Завязав шнурки на светлых мягких туфлях, поверх белоснежной рубашки накинул легкий, свободный в движениях пиджак. В большую сумку он уложил два завёрнутых в брезент карабина, отобрал десять патронов к ним. Хотел было закрыть ее, но глянул на настенный ковер, где среди прочего ценного оружия выделялись зауэровское ружье и бинокль с золотым двуглавым орлом на корпусе. Подумал, снял бинокль и в чехле положил в сумку, после чего быстро закрыл ее.
Он зашел в спальню. В оставленной им постели на животе раскинулась Анна. Неожиданным побуждением он опустился на колено, нежно коснулся губами ее ладони. Поднялся, плотнее задернул парчовые занавеси и в полумраке тихо вышел.
Автомобиль с открытым верхом ждал его на гаревой площадке. Он опустил сумку на заднем сиденье; на малой скорости, чтобы меньше шуметь, выехал по шуршащей гаревой дорожке к воротам, сам раскрыл их.
Вскоре его самодвижущаяся повозка оставила позади предместье города и помчалась в пустыню. По обеим сторонам дороги преобладали пески и чахлый кустарник. На всей полосе дороги больше никого не было видно, и как бы сама собой набралась пьянящая скорость. Он не хотел опаздывать ни на минуту, но прежде ему надо было еще заехать на ранчо, чтобы нанять хороших лошадей.
Часа полтора спустя большая гремучая змея ползла между пучками травы с жёсткими стеблями, направляясь прямо к гребню песчаного холма. Она вползла на гребень, подняла голову. Далеко впереди передвигались люди и две лошади, там что-то замышлялось.
– Итак, господа. По свистку вы срываете повязки и можете стрелять, – хмурый подполковник объявил условия Шуйцева ему и красивому брюнету, который тоже был в белоснежной рубашке и с карабином в руке. Затем глянул в глаза Шуйцева. – Правильно?
Тот согласно кивнул. Секундантами были Сэм и еще один офицер из тех, кто присутствовали при карточной игре накануне. Под их присмотром подполковник тщательно проверил карабины, вставил по патрону, перевёл затворы и отдал карабины дуэлянтам. Шуйцев и его молодой противник поднялись на коней. Сэм держался за седло лошади Шуйцева, однако избегал смотреть ему в лицо.
– Не могу избавиться от мысли, что это театр, – произнёс он в сторону.
– Но в этом спектакле будет настоящая жертва, – сосредоточенно и тихо вымолвил Шуйцев. Он забрал из рук Сэма свой бинокль, оставив ему чехол, уже без чехла повесил себе на шею. Когда он разворачивал лошадь, солнце осветило ему грудь, и золотой орёл ярко блеснул на корпусе бинокля. Подполковник удивлённо повёл бровью, хотел задать вопрос, но Шуйцев, как прекрасный наездник, легко сорвал коня с места и поскакал к своей позиции, удаляясь от длинных теней голых скал. Его противник тоже не стал медлить, направил лошадь к ближайшей тени.
Скалы разрывали собой пустыню на части. Из-за плоских поверхностей наверху они были похожи на невероятно огромные пни, – пни окаменелого исполинского леса времён исчезнувших великанов. У дороги, в полукилометре от них, букашками застыли два автомобиля, один из которых принадлежал Шуйцеву и был с прицепом для перевозки лошадей. Отъехав по направлению к автомобилям насколько было нужно по договорённости, Шуйцев остановил лошадь и развернул мордой к скальным теням. Поднёс бинокль к глазам, внимательно осмотрел скалы с относительно пологими откосами стен. Потом завязал на затылке концы чёрной повязки, спустил её на глаза.
– Ему придётся стрелять против солнца! – внезапно понял Сэм, обращаясь к подполковнику.
– Он сам настоял на этом, – хмуро напомнил тот и приподнял над головой пистолет.
Противник Шуйцева тоже остановил лошадь, но в тени скалы и развернулся спиной к ней. Спустив на глаза чёрную повязку, он вслепую нащупал сбоку луки седла карабин, вынул его из кожаного чехла.
Звук хлопка пистолета долетел до противников, и они пришпорили коней, быстро перевели их в галоп навстречу один другому. Расстояние между ними сократилось до сотни шагов, когда оба услышали пронзительную трель судейского свистка и почти одновременно сорвали делавшие их беспомощными повязки. Молодой брюнет вмиг прицелился и выстрелил первым. Выстрел получился странным, раздвоенным, будто в горах сразу отозвалось эхо.
Шуйцев начал медленно заваливаться на бок лошади. Словно напуганная этим, она пронеслась мимо замедляющего свой бег коня его противника и продолжала мчаться, приближаясь к теням скал. Её наездник почти вывалился с седла и обвис вниз головой, рядом с застрявшим в стремени карабином. Позабыв об удачливом победителе, секунданты и подполковник побежали за несущим Шуйцева животном, надеясь оказать помощь, если он всего лишь ранен.
