Рафаэль Сабатини - Западня
Так что вам, майор, нужно теперь только оценить, смогут ли французы при всей их силе духа, энергии и доблести, но полностью измотанные, разрушить за несколько недель то, что сооружалось в течение года.
Майор был ошеломлен.
Минаш сухо прокашлялся в ладонь и, поправив свой монокль, прокаркал:
— Похоже, вы всего этого не учитывали!
— Но, мой дорогой маркиз! Разве не об этом я говорил в самом начале? Вы сделали вид, что владеете не совсем точной информацией, месье ди Самовал, тогда как…
— Так и есть, мой дорогой майор, это совершенно справедливо. Просто мне казалось неуместным сообщать то, что в конечном итоге является всего лишь результатом логического хода моей мысли, столь сведущему в военной стратегии человеку, как вы.
— Поздравляю вас, граф, — сказал майор после недолгого молчания, — маршал, безусловно, примет к сведению ваши доводы. Скажите мне, — попросил он, — вы говорите, что эти фортификации возводятся в районе Торриж-Ведраш, а не могли бы вы назвать это место точнее?
— Думаю, что могу. Но опять вас предупреждаю, что скажу только то, что предполагаю. Мне кажется, укрепления начинаются у моря — где-то в устье Зизандри — и тянутся полукругом до Тежу, южнее Сантарена[33]. Я знаю, что дальше Сантарена на север они не заходят, поскольку там дороги открыты, тогда как все дороги к югу — где, как я полагаю, находятся укрепления — закрыты и бдительно охраняются.
— Почему вы предполагаете, что они составляют полукруг?
— Потому, что так расположены холмы, по которым они, вероятно, и тянутся.
— Да, это очень вероятно, — задумчиво произнес майор, — и их протяженность, получается, миль тридцать-сорок.
— Совершенно верно.
Лицо майора разгладилось, он даже улыбнулся.
— Вы согласитесь, граф, что линия фортификаций такой протяженности не может быть одинаково неприступной по всей длине? Что она неизбежно должна иметь множество слабых, уязвимых мест?
— Безусловно.
— И должен существовать план этих линий.
— Опять-таки, безусловно. Сэр Теренс О'Мой имеет у себя карты-планы, на которых укрепления изображены весьма подробно. Полковник Флетчер, который занят их сооружением, держит постоянную связь с генералом. Он инженер и — как я отчасти догадываюсь, отчасти понял из случайно услышанных фраз — назначен лордом Веллингтоном именно для руководства работами.
— Что ж, тогда крайне необходимыми представляются две вещи, — быстро сказал майор, — Во-первых, опустошение страны должно быть замедлено, этому процессу следует всячески мешать.
— В этом, — проскрипел Минаш, — вы можете положиться на меня и остальных друзей Созы, дворян с севера, которые не собираются становиться жертвами не расположенных к решительным сражениям британцев.
— Во-вторых — и это более трудно — нам нужно во что бы то ни стало получить план фортификаций. — Он посмотрел на Самовала.
Граф медленно опустил подбородок, как бы кивая в знак согласия, но на его лице читалось колебание.
— Я вполне понимаю необходимость этого. И всегда понимал, но…
— Для человека столь умного и изобретательного, как вы, это по силам, — заявил майор.
Он немного помолчал.
— Если я вас правильно понял, месье ди Самовал, ваше состояние ощутимо пострадало, из-за проводимых Веллингтоном мероприятий вы почти разорены. Вам предоставляется возможность быстрого возмещения вашего ущерба. Император, который является самым щедрым властителем в мире, наблюдая, как тянется эта кампания на полуострове, уже потерял всякое терпение. Он говорит о ней как о язве, как о бездонной бочке, в которую уходят средства империи. Человек, сумеющий помочь ему в обнаружении слабого места этой обороны, ахиллесовой пяты британцев, будет вознагражден сверх всяких ожиданий. Достаньте планы, и тогда…
Неожиданно он замолчал. Дверь приоткрылась, и в обращенном к нему венецианском зеркале майор увидел алый британский мундир со стоячим, украшенным золотым позументом воротником, который венчало хорошо знакомое ему, бронзовое от загара лицо.
— Прошу прощения, сеньоры, — сказал офицер по-португальски, — я искал…
Его остальных слов они не разобрали, так и не узнав, кого же он искал, когда нарушил их уединение. Отражение исчезло, дверь опять закрылась.
— Счастье, что я оказался к нему спиной, — с трудом проговорил майор, на лбу которого выступили капельки пота, — а не то я встретился бы с этим дьяволом лицом к лицу. Вот уж не думал, что он в Лиссабоне.
— А кто это? — поинтересовался Минаш.
— Полковник Грант из британской разведки! Да, это был он. Меня спасло провидение.
Он вытер лоб шелковым носовым платком.
— Берегитесь его, месье ди Самовал.
Майор тяжело поднялся.
— Если кто-нибудь из вас окажется столь любезным, что проверит, нет ли его рядом, думаю, мне будет легче уйти. Если мы с ним встретимся — все пропало.
Затем, овладев наконец собой, он остановил Самовала, направившегося к двери, и сказал, обращаясь к ним обоим:
— Я полагаю, мы поняли друг друга. Все бумаги при мне, и на рассвете я покину Лиссабон. Я сообщу князю о ваших наблюдениях и думаю, что заранее могу передать вам его глубочайшую благодарность. Вы же знаете, что сейчас нужно делать — противодействовать осуществляемым Веллингтоном мерам и добывать планы укреплений.
Майор пожал им обоим руки и удалился. Добравшись до дома, он поздравил себя с тем, что ловко скрылся от зорких глаз Кохуна Гранта.
Но, когда глубокой ночью его разбудил британский сержант с алебардой[34], которого сопровождали шесть солдат в красных мундирах, окруживших его постель, ему стало понятно, что человек, отражение которого он видел зеркале, мелькнул там не случайно и что маршал Массена, князь Эсслингенский, ожидающий донесений под Сьюдад-Родриго, не сможет воспользоваться преимуществом, которое бы дало ему знакомство с умозаключениями графа Самовала.
Глава IX
ПРИКАЗ
Сэр Теренс сидел один в просторной, строго обставленной комнате — своем официальном кабинете в доме на Монсанту. Перед ним на его широком, отделанном резьбой столе лежала кипа бумаг, касающихся обмундирования и снаряжения войск, увольнений, комплектования, сведения из различных дивизий о вернувшихся в строй после болезней и ранений, из которых был составлен полный список для отправки военному министру в Англию; здесь же лежали только что полученные планы укреплений Торриж-Ведраш с пометками о ходе работ, а также множество других документов и сообщений, связанных с разнообразными и трудными обязанностями генерал-адъютанта, включая настоятельное письмо полковника Флетчера, предлагавшего главнокомандующему при первой же возможности лично осмотреть внутренние линии фортификаций.
