Вадим Сухачевский - Ахилл
Лишь когда солнце уже начало скатываться в море, на горизонте возникла точка, и сразу преобразилось лицо Ахилла. Вскоре точка обрела очертания финикийского корабля. Он стал приближаться.
К самому берегу, однако не подошел, а сблизился с кораблем Ахилла, стоявшем на якоре. Финикийцы перебросили мостик с корабля на корабль, и в сумерках было видно, как они вывели на палубу девушку, накрытую покрывалом.
— Брисеида! Завтра ты будешь свободна! — крикнул ей Ахилл.
Но он даже не знал, услышала она его или нет. Люди Агамемнона быстро перевели ее по мостику с одного корабля на другой, и она скрылась из виду.
Лишь теперь, когда удостоверился, что Агамемнон пока что все-таки держит слово, Ахилл обратился к своим мирмидонцам:
— Молите богов об удаче, мои воины. Завтра нам предстоит тяжкий день.
Едва утро забрезжило, мирмидонцы в своих черных доспехах вышли из-за частокола и выстроили правильную фалангу. Было их не много, меньше сотни, но столь грозно выглядела их застывшая, как монолит, черная фаланга, что было ясно каждому: эти не дрогнут. Может быть, падут все до одного — но не отступят, нет.
Агамемнон тоже чуть свет вышел из своего шатра и наблюдал за их построением. Что было в его глазах!.. И зависть, что все его великие Микены не выставят одной такой сотни, и надежда на сегодняшнюю удачу... и что-то еще, коварное, притаившееся вглуби...
Протрубили трубы на стенах Трои. Открылись ворота, из города вышли гоплиты во главе с Гектором и тоже быстро выстроили превосходные линии...
Двинулись! Как всегда, неторопливо, чтобы не расстраивать свои ряды, и грозно. И были их многие тысячи. Впереди шагал Гектор. По высокому росту и гребню на шлеме его теперь сразу же узнавали у нас все.
Мирмидонцы стояли непоколебимо. Ни шагу вперед, ни полшага назад.
Но тут уже недоумение появилось на лице у Агамемнона. И такое же недоумение было на лицах у всех наших, пока еще стоявших за частоколом. По рядам прошелся ропот: "Где Ахилл?.. Почему Ахилла впереди мирмидонцев нет?.."
Троянцы были уже в каких-нибудь двух стадиях от фаланги мирмидонцев, когда прошелся шорох по их рядам, — это из их строя выходил вперед высокий воин в таких же, как у всех, черных доспехах, отличавшийся только золоченым шлемом на голове. И тут грянуло за нашим частоколом:
— Ахилл! С нами Ахилл!
Раньше при каждом наступлении троянцев кричали: "С нами боги!" — и, как ты знаешь, не больно-то нам это до сих пор помогало. Клич "С нами Ахилл!" вселил в сердца наших воинов куда больше мужества. Вот что означало тогда для всех нас даже одно лишь его имя, Профоенор!
И вот после этого клича: "С нами Ахилл!" — отряды из всех царств сами, не дожидаясь команд, стали выходить из-за частокола и строиться в боевые порядки.
И, глядя на непоколебимую фалангу мирмидонцев, — как строились! Не помню, чтобы когда-нибудь прежде мы стояли такою стеной!..
Впереди чернел островок мирмидонцев.
Нет, не островок — скала!
И поступь троянцев, и гребень на шлеме Гектора уже не казались нам такими уж грозными...
На тридцать шагов подошли троянцы к мирмидонскому островку...
Нет, к скале!..
А впереди той скалы валуном возвышался Ахилл в золоченом шлеме. И так же непоколебимо стоял, как его черная скала...
Троянцы подошли — и стали.
Нет, не трусость была тому причиной — скорей удивление: как может такой островок безбоязненно стоять при виде их многотысячных полков? Что задумали эти данайцы? Ведь наверняка задумали что-то же!..
Но их Гектор был поистине великим воином. Он далеко вышел вперед и встал с мечом в руках, один принимая вызов столь малой дружины. Не впервой было биться ему одному и с семьюдесятью нашими воинами.
Он вышел далеко вперед.
И вперед вышел наш Ахилл...
...О, Профоенор, только их последняя схватка могла сравниться с этой!
Едва их мечи высекли искры при первом ударе — каждый из них понял, каков его противник. Гектору — тому уж точно до сих пор не приходилось лицом к лицу встречаться ни с кем из наших, равным ему; но и Ахилл явно понял, какова сила его противника. Они отскочили друг от друга и на миг замерли, каждый с некоторым удивлением осматривая того, кто стоял перед ним.
Затем опять кинулись один на другого. Страшен был удар Гектора — своим железным мечом он отсек половину щита Ахилла, как финикийской бритвой можно перерубить пальмовый лист пополам.
Ахилл отшвырнул щит и взвился ввысь, как овод. Он перелетел через Гектора — и под взмахом его меча свалился наземь гребень со шлема доблестного троянца. В наших рядах зашумели:
— Троянский фазан лишился своего гребешка!
— Оскоби этого фазанчика, Ахилл!
Кричали, впрочем, не слишком воодушевленно, ибо противники были столь достойны друг друга, что теперь исход их схватки лишь боги могли предрешить.
И — снова друг на друга. Ахилл без щита, с одним лишь мечом. Однако несколько ударов, стремительных, как молнии, — и троянец отпрянул к своим рядам. Троянские гоплиты выставили копья, чтобы прикрыть его, а эфебы из-за их щитов стали прицеливаться в Ахилла из луков. Но Гектор успел обернуться и крикнуть:
— Не сметь! Всякий, кто выстрелит в Ахилла, будет нынче же висеть на стенах Трои!
Благороден был троянец — не зря до сих пор даже у нас про него в песнях поют!..
Видя, что Ахилл без щита, Гектор тоже отшвырнул свой щит. С одними мечами они снова кинулись друг на друга.
О, надо было видеть этот поединок!..
В какой-то миг мы все замерли — Гектор своим железным мечом перерубил пополам бронзовый меч Ахилла. Что же?! Дрогнул наш Ахилл?!
Нет, не таков он! Продолжал биться обрубком, да так, как никто другой не смог бы сражаться и целым мечом!
Но и Гектор был не таков, чтобы добыть победу каким-то драгоценным железом, а не собственной доблестью. Немного отступил и успел крикнуть в сторону своих рядов:
— Меч! Бросьте ему меч! Самый лучший, железный, не бронзовый!
Бросили, повиновались...
Теперь уже оба с длинными железными мечами опять налетели они один на другого.
Ах, видел бы ты, Профоенор, какие искры летят от ударов этих железных мечей!
Некоторое время схватка была почти что равной, но вскоре стало ясно, что одолевает все-таки Ахилл, — все страшнее были его удары, все чаще он их наносил, а Гектор свои — все реже и реже, и при каждом ударе Ахилла все ближе отодвигался к своим рядам. И все молчаливее становились ряды троянцев, и все чаще слышалось из наших рядов:
— Ахилл, разделай его!
— Ахилл, выщипи ему перья!
— Сделай из него каплуна, Ахилл!
Сколько раз они так набрасывались друг на друга! Любой воин, что наш, что троянец, давно бы обессилил уже. Однако у обоих у них все находились и находились новые силы, и, казалось, схватке этой не будет конца.
