Понсон дю Террайль - Подвиги Рокамболя, или Драмы Парижа
– И этот лакей?
– Отдал ему за несколько сот луи ключ от сада и прихожей. Остальное, конечно, дело Мариона, который имеет еще сведения от того же лакея, что прекрасная садовница никогда никого не впускает в свою спальню, которая находится во втором этаже дома и в окне которой целую ночь виднеется обыкновенно свет.
– Ну, что же Марион намерен делать?
– Он пригласил четверых: меня, барона Коппа, Альфреда Мильруа и Карла Гуно.
– Это для чего?
– Чтобы сопровождать его в его сегодняшнем ночном похождении, которое будет в Бельвю…
– Но, мой друг, – прервал его Монжерон, – вы, кажется, забываете, что и в Бельвю есть полицейские комиссары.
– Это уж, право, его дело, а не наше. Мы даже не войдем, а будем ждать его только снаружи. Если ему удастся окончить благополучно похищение прекрасной садовницы, то мы будем ожидать его, а если она вздумает кричать и вообще призывать на помощь, то мы дадим тягу.
– Мое слово, – проговорил Монжерон, – что и я бы охотно отправился вместе с вами.
– Браво, Монжерон! – раздался в эту минуту из-за дверей чей-то голос. – Идемте же, я беру тоже и вас.
Все обернулись к двери, на пороге которой показался сам предмет общего разговора и внимания – Густав Марион.
– Так это все не шутка? – спросил один из этой компании, по имени Казимир.
– Напротив, вещь самая серьезная, – отвечал ему Марион, – мой шарабан стоит здесь на бульваре… я могу предложить вам, господа, пять мест. Кто желает, тот может ехать со мной.
– Марион, – спросил, улыбаясь, Монжерон, – не захватить ли нам с собою оружие?
– Как хотите. У меня есть при себе револьвер, – добавил Марион и вышел из клуба.
Спутники его последовали за ним, и через пять минут после этого шарабан Мариона несся с быстротою вихря по безлюдным бульварам.
Подле Густава Мариона сидел Монжерон, остальные же спутники его разместились позади них. На подножке шарабана стоял маленький грум, который должен был держать лошадей.
Ночь была холодная и темная, хотя был уже конец марта.
Через десять или пятнадцать минут они уже были у дома прекрасной садовницы, который вполне походил на обыкновенную загородную дачу. Вокруг него царствовало глубокое молчание, и только в окне второго этажа светился, замеченный ими еще издали, маленький огонек.
Густав Марион достал из своего кармана ключ, стоивший ему так дорого, и вложил его в замок калитки, которая тотчас же и без малейшего шума отворилась. Густав Марион прошел на цыпочках через сад и вошел в прихожую. Затем он поднялся по лестнице во второй этаж и очутился в длинном коридоре, в конце коридора находилась стеклянная дверь, из-за которой виднелся свет.
– Это ее спальня, – подумал тогда Марион и продолжал идти к этой двери.
Дойдя до нее, молодой человек приостановился, приподнялся на цыпочках и заглянул в одно из ее стекол.
Но вслед за этим мгновенно волосы его поднялись дыбом, а на лбу выступил холодный пот.
Невыразимый ужас охватил все его существо; он дико вскрикнул и грохнулся на пол.
Он увидел за этой стеклянной дверью комнату, обитую черным сукном, посреди которой стоял катафалк с чьим-то трупом.
У ног этого покойника стояла женщина и плакала.
Это была прекрасная садовница.
В покойнике, которого можно было принять за уснувшего, – в этом-то покойнике Густав Марион узнал Гастона де Моревера, который, как мы уже знаем, пропал без вести и которого тщетно разыскивали во всех концах света.
Однако Марион не лишился чувств, а был поражен каким-то полудуховным, полуфизическим оцепенением и таким невыразимым ужасом, что его ноги отказались служить ему.
В эту минуту стеклянная дверь отворилась, перед ним появилась женщина, плакавшая у ног покойника.
Прекрасная садовница, так как это была она, приказала Мариону встать и у гроба Моревера взяла с него клятву в том, что он будет вечно молчать о том, что он видел.
– Если вы, сударь, – сказала она, – желаете дожить до седых волос, то вы мне поклянетесь…
Он поднял на нее испуганный взор.
– Вы поклянетесь мне, – продолжала прекрасная садовница, – что никогда ваш язык не произнесет ни слова о виденном вами!..
Он дрожал всем телом и не мог произнести ни одного слова.
– Клянитесь же, сударь, клянитесь же! – вскричала вновь она.
Марион исполнил ее требование, а через час после этого Монжерон и его четверо товарищей нашли его в бесчувственном состоянии на ступенях крыльца…
Он стал сумасшедшим.
Через несколько дней после этого Монжерон явился вечером в клуб и, сообщив всем присутствовавшим в зале, что он хочет во что бы то ни стало узнать, что могло так напугать Мариона у прекрасной садовницы, предложил желающим сопровождать себя.
Охотников нашлось так много, что пришлось бросить жребий, который и достался тому молодому человеку, который расспрашивал у Монжерона об исчезновении Моревера. Этого молодого человека звали Казимир.
Монжерону удалось так же легко проникнуть в дом прекрасной садовницы, как и Мариону. Поднявшись во второй этаж, он вместе с Казимиром прошел по коридору и достиг стеклянной двери. Подойдя к двери, Монжерон приподнялся на носки и заглянул в нее. Подобно Мариону, его невольно откинуло назад, и он едва устоял на ногах.
В траурной комнате все было в прежнем порядке. Труп маркиза Гастона де Моревера по-прежнему лежал на катафалке. Только прекрасной садовницы не было в комнате.
Монжерон, как и Марион, тотчас уже узнал маркиза де Моревера.
Казимир де Нуартер также приблизился к двери, и хотя он никогда не знал маркиза, но при виде его трупа не мог тоже сдержать невольного крика.
– Молчи! – шепнул Монжерон.
Надо заметить здесь, что он был храбр и вскоре оправился от овладевшего им вначале страха.
Прекрасной садовницы все еще не было.
Тогда Монжерон наклонился к Казимиру и шепнул ему на ухо:
– Теперь мне понятно, отчего Марион сошел с ума, – он узнал труп.
Казимир вздрогнул.
– Теперь мы напали не на тайну, а на след преступления, и надо идти до конца.
Стеклянная дверь была заперта.
Монжерон попробовал отворить ее, но не мог.
– Ну, куда ни шло! – прошептал он и, наклонившись, сильным ударом плеча высадил дверь.
Но вдруг почти мгновенно их объял непроницаемый мрак.
Все четыре восковые свечи, горевшие по углам катафалка, сразу погасли.
– Следуй за мной! – проговорил тогда Монжерон и, взяв Казимира за руку, пошел по направлению к трупу.
Но не успели они сделать и двух шагов, как вдруг Монжерон вскрикнул: пол под их ногами заколебался и провалился.
Монжерон и Казимир упали в какое-то подполье.
Монжерон зажег спичку и осмотрелся. Они находились в небольшой оранжерее, уставленной дорогими и редкими пахучими цветами. На верху этой оранжереи находилось небольшое окно с крепкой решеткой.
