Ольга Крючкова - Парящий дракон
Празднование Нового года[60] в Адзути прошло достаточно скромно. Пиршественный стол украшали: традиционные сливовые, земляничные и медовые вина, сладкие рисовые шарики и лепёшки-моти, блюда из съедобных водорослей, тонко нарезанные и запечённые куски мяса мраморного быка[61], изящно уложенные на большом фарфоровом блюде.
Хитоми и Юрико, облачённые в нежно-сиреневые кимоно с узором «Колотый лёд», вышитым тончайшим серебром, были молчаливы и лишь изредка улыбались.
Гостей в замке на этот раз собралось гораздо меньше: Нобунага потерял почти всех союзников, а те, что остались традиционно предпочитали отмечать праздник в кругу семьи. Поэтому в парадном зале, цуке-сеин, помимо семейства Оды собрались лишь преданные вассалы. По правую руку от даймё неизменно сидел Хисикава-старший, несмотря на то, что его сын опорочил себя недостойным поведением, напротив – наложницы, которые уже считались членами семьи, слева – дочери.
Нобунага доверял своим самураям, они же отвечали ему преданностью, и был рад доставить их семьям радость.
Жены и дочери самураев, также присутствующие на празднике, получили щедрые подарки и с нескрываемым удовольствием рассматривали их. Что и говорить, Нобунага умел быть щедрым господином.
Дочерей он также не обидел: новые парчовые кимоно цвета спелой сливы и оби, расшитые золотым сетчатым орнаментом порадовали их. Девушки поклонились отцу в знак признательности и по обычаю накинули поверх праздничного кимоно подарок отца. Пояса же положили себе на колени.
Наложницы же получили кимоно из сагара-нуи[62] цвета «Барсучий мох и хризантемы[63]», оби из серебряной парчи и, следуя примеру дочерей господина, также надели их поверх шёлковых одежд.
Нобунага откашлялся, все замерли, ожидая услышать его праздничную речь. Даймё обвёл присутствующих взором, и коротко, без излишних прелюдий сказал:
– Я рад, что меня по-прежнему окружают верные самураи, их прекрасные жены и дочери. Я счастлив, что в предстоящем году мои дочери выйдут замуж за достойных людей. – При упоминании замужества среди гостей пролетел лёгких шепоток: все знали, что предстоящий союз Хитоми и Тоётоми Тория – вопрос политики и выживания клана. Даймё пригубил из чашки сливового вина. Гости последовали его примеру – пир начался.
В зал вошли музыканты, поклонились и, расположившись поодаль от гостей, дабы не мешать им, заиграли на сэмисенах лирическую мелодию.
Сестры выглядели печально, потому, как понимали: они в последний раз встречают Новый год в Адзути. Что ожидает их в дальнейшем – неизвестно…
* * *Госпожа Аояги пробудилась поздно. Прошедшее торжество утомило её: нескончаемый поток гостей, подарков, пожеланий здоровья, множество угощений и вин – всё перемешалось в голове. В покоях царил приятный полумрак, стояла тишина, даже служанки были неторопливы – празднество утомило абсолютно всех во дворце, даже юного государя.
Аояги позвонила в колокольчик, появилась заспанная фрейлина. Она зевнула, прикрыв ладошкой рот. Но, увы, придворные правила – прежде всего. Далеко не все желающие из придворных и богатых обитателей Киото смогли присутствовать на празднике. Для этого в первый день Нового года распорядители празднества специально организовывали приём, на котором все желающие смогли бы поздравить императора и, разумеется, присутствие госпожи Аояги было просто необходимо.
Уже в новом году, продолжая принимать поздравления, Гендзи-тенно восседал на троне Аматэрасу в парадном дворцовом зале, рядом с ним – госпожа Аояги.
Прошёл почти дзиккен, вереница счастливых улыбавшихся людей утомила Яшмовую госпожу. Ей хотелось зевнуть и удобно возлечь на футоне, но, увы… Она кивала всем подряд, одаривая неизменной улыбкой…
К Гендзи-тенно приблизился самурай и, выразив свои наилучшие пожелания, преподнёс подарок. Затем он поздравил госпожу Аояги и протянул ей шкатулку из сандалового дерева, на её крышке виднелся искусно инкрустированный Парящий дракон.
Женщину охватило волнение, она приняла подарок. С нетерпением открыв шкатулку, обнаружила, что в ней лежали свитки, исписанные изящным каллиграфическим письмом.
Яшмовая госпожа развернула один из них и прочитала:
Добавлю в свой рис
Горсть душистой сон-травы
В ночь на Новый год[64].
Глава 3
На седьмой день Нового года, когда в Киото отмечалось шествие «Белых коней», Хитоми и Юрико разместились в паланкине и в сопровождении нескольких самураев направились в селение, которое располагалось в двух ри от Адзути. Девушки оделись достаточно тепло, так как с утра поднялся северный ветер, пронзающий насквозь. Но сестры ещё с вечера договорились отправиться к гадалке и испросили на то разрешение отца. Даймё не возражал: в конце концов, девушкам не мешает развеяться, поэтому ветер не мог заставить их остаться в замке. Впрочем, сам он никогда не прибегал к онмёдо[65], но верил в него.
Дорога шла мимо той самой хижины, где жила мать Юрико. Девушка долго колебалась: следует ли ей выйти из паланкина и навестить мать? Когда же кортеж поравнялся с хижиной, неожиданно дверь её распахнулась, на пороге показалась женщина в сером бедном хаори, подпоясанным простым шерстяным оби. Она обратила внимание на следовавший мимо её жилища паланкин, занавес которого была слегка приоткрыта, тотчас разглядев в нём дочерей Нобунаги.
Бывшая наложница опустилась на колени: то ли она тем самым хотела вымолить у дочери прощения, то ли рассчитывая на её щедрость.
Первой не выдержала Хитоми и приказала остановиться.
– Это она? – тихо спросила девушка старшую сестру.
– Да… Прикажи двигаться дальше. Я не хочу смотреть на неё…
– Но эта женщина – твоя мать! – попыталась возразить Хитоми.
– Ну и что… Я стыжусь её. Поэтому-то мне и хочется покинуть княжество.
– Хорошо. Оставайся в паланкине…
Хитоми приказала достать обувь из ящика, прикреплённого к паланкину, обулась и направилась к дзёро. Девушка не помнила её имени. Она достала из сумочки две серебряные монетки и уверенно протянула их женщине.
– Вот возьми. Купи себе еды и дров для растопки жаровни.
Дзёро, много лет не видевшая дочь, не вставая с колен, произнесла:
– Благодарю вас, госпожа Юрико, – и с поклоном приняла подаяние.
Хитоми знала: действительно они очень похожи с сестрой, но чтобы так сильно… Наверняка это обстоятельство непременно поможет им воплотить задуманный дерзкий план.
Девушка не стала разочаровывать несчастную женщину, которая так низко пала и была сполна наказана за своё легкомыслие, решив хоть немного поддержать её от имени сестры:
