Эрнест Капандю - Рыцарь курятника
– Нет.
– Вы не подготовили для меня письма, которое оставили где-то?
– Нет.
Сабина провела рукой по лбу.
– Боже мой! – воскликнула она. – Это ужасно! Ты был ранен? – вдруг спросила она Ролана.
– Я? – удивился Ролан. – Нет, сестра, я не был ранен.
– Ты не был ранен прошлой ночью, работая в мастерской?
– Я не получил даже ни малейшей царапины.
– Боже мой! Сжалься надо мной! – взмолилась Сабина с глубоким горестным стоном.
В комнате наступило молчание. Все переглянулись. Жильбер приблизился к постели.
– Мы должны знать все, дорогая Сабина, – начал он кротким голосом. – Теперь, когда вы нас узнали и можете говорить, позволите ли вы расспросить вас?
– Да.
– Вы чувствуете в себе силы отвечать?
– Да.
– А воспоминания, которые я вызову, вас не испугают?
– Они испугали бы меня, если бы я была одна, но вы здесь… возле меня… я не боюсь… притом… это письмо… я должна узнать…
Однако она побледнела.
– Может быть, было бы благоразумнее подождать, – заметила Кино.
– Ты не в силах говорить, – сказала Нисетта.
– Пусть Сабина не говорит, – вмешался Жильбер, – пусть она прикажет Иснарде говорить, и мы, может быть, узнаем…
– Позвольте мне отдохнуть несколько минут, – отвечала Сабина, – а потом я сама расскажу вам все, что вы должны узнать… Я сама не понимаю…
Силы, по-видимому, постепенно возвращались к молодой девушке. Кино поправила подушки в изголовье, чтобы ей было удобнее. Все приглашенные встали около кровати полукругом. Сабина закрыла глаза и как будто собиралась с мыслями; она сделала движение, и на губах ее замер вздох.
– Я помню все… – начала она. – Лавку заперли… Ролан ушел работать… Феб, Леонар и Блонден пришли наверх… Кажется, было около десяти часов…
– Точно так, – подтвердил Феб. – Был десятый час на исходе, когда мы начали запирать лавку.
– Я сидела с мадам Жонсьер и мадам Жереми, – продолжала Сабина, лицо ее оживилось. – Эти дамы собрались уйти… Иснарда светила нам в коридоре. Я стояла на пороге и смотрела, как мадам Жонсьер вошла первая, а мадам Жереми последняя. В ту минуту, когда мадам Жереми заперла свою дверь, я обернулась, чтобы войти в коридор и также запереть дверь. Тогда мне почудилась тень в темноте. Я невольно испугалась и вошла в коридор… Иснарда мне светила. Мы были одни. В ту минуту, когда я поставила ногу на первую ступень лестницы, на улице послышались быстрые шаги, потом шум стих. Очевидно, кто-то остановился у нашей двери… Я подумала, что это Ролан вернулся раньше, хотя он мне сказал, что будет работать целую ночь, и я остановилась, прислушиваясь. Мне показалось, что в замок двери вложили ключ, но я ошиблась. Шум шагов затих, и воцарилась глубокая тишина. Я стала медленно подниматься по лестнице.
Сабина остановилась, чтобы перевести дух. Взгляды всех были устремлены на нее, никто не проронил ни слова.
– Не прошла я и трех ступеней, – продолжала Сабина, – как вдруг раздался стук в дверь. Я посмотрела на Иснарду, а она посмотрела на меня. Мы обе задрожали… «Пойти посмотреть?» – спросила Иснарда. «Нет», – отвечала я. Мы остановились и внимательно прислушались. Раздался второй удар, потом третий. Мы не смели пошевелиться. «Однако здесь еще не спят, – послышался голос с улицы, – я вижу огонь сквозь щель двери. Почему же не отворяют?» Мы не отвечали. Незнакомец продолжал: «Откройте! Я должен переговорить с Сабиной Доже». «Со мной?» – удивилась я. Я никак не могла предположить, кто мог желать говорить со мной в такое позднее время. Вдруг я задрожала; внезапная мысль промелькнула в голове моей: не пришли ли за мной от моего отца или от брата? «Ступай отвори форточку в двери, – приказала я Иснарде, – ты увидишь, кто к нам пришел.» Иснарда пошла было к двери, но вдруг остановилась посреди коридора. «Мадемуазель! А если это кто-нибудь из шайки Рыцаря Курятника?!» «Рыцаря Курятника?!» – повторила я. Это ужасное имя заставило наши сердца забиться сильнее.
– И вы решились отворить? – спросил Жильбер.
– Постучались опять, на этот раз еще сильнее, – продолжала Сабина, – и тем же голосом прибавили: «Я должен говорить с мадемуазель Сабиной о спасении ее брата».
– О моем спасении?! – вскричал Ролан.
– Да, мне так сказали. Тогда я подумала, что, может быть, я тебе нужна, и мой страх прошел. Я сама побежала отворить форточку в двери. Сквозь решетку я заметила человека высокого роста, одетого, как одеваются работники в мастерской Ролана. «Что вам нужно? – спросила я. – Я сестра Ро-
лана. Говорите скорее! Я не могу отворить дверь…» «Вам и не нужно отворять дверь, – отвечал этот человек, – только возьмите вот это письмо». Сквозь решетку он подал мне письмо… написанное вами, Жильбер…
– Написанное мной? – вскричал Жильбер.
– Я узнала ваш почерк. В этом письме говорилось, что Ролану нужна моя забота… Письмо было короткое; в нем говорилось, что Ролан, полируя шпагу, опасно поранил себя и просил меня немедленно к себе. В письме говорилось еще, что работник, который подаст это письмо, проводит меня и что я могу вполне положиться на него.
– И это письмо было подписано мной?
– Да.
– И вы узнали мой почерк и мою подпись?
– Да, если бы мне подали это самое письмо сейчас, я подумала бы опять, что оно от вас.
– Как это странно! Очень странно! – воскликнул Жильбер, потирая лоб.
XVII МегераСабина опустила голову на подушки. Бедная девушка почувствовала, что силы вдруг изменили ей.
Кино и Нисетта окружили ее, дали ей понюхать нашатырный спирт и по предписанию Кино тихо смачивали ей лоб свежей водой. Доже сидел между Жильбером и Роланом.
– Что все это значит? – вопросительно произнес он. – С какой целью использовали этот обман?
– Это мы, без сомнения, узнаем, – сказал Ролан. – Сабину хотели вовлечь в засаду.
– Но кто же расставил ее?
– Мы и это узнаем, – заверил его Жильбер.
– Горе тем, – произнес Доже с гневом, – кто так подло напал на мою дочь!
Жильбер наклонился к нему и прошептал:
– Она будет отомщена.
– О да! – воскликнул Доже. – Завтра же я буду просить правосудия у короля.
– Правосудия у короля? – переспросил Жильбер, положив руку на плечо парикмахера. – Не просите у него ничего: клянусь вам честью, правосудие свершится так, как и сам король не сможет сделать.
– Посмотри-ка на глаза месье Жильбера, – шепнул Рупар своей жене, – точно два пистолетных дула. Я не знаю… Но мне не хотелось бы встретить ночью человека с таким огненным взглядом.
– Думайте о другом, – сказала с досадой Урсула, – при чем здесь его глаза, когда от всей этой истории с бедняжкой Сабиной волосы встают дыбом…
