Эрнест Капандю - Рыцарь курятника
Иснарда не отвечала; она машинально вертела на пальцах конец передника, потупив глаза.
– Отвечайте же! – с нетерпением сказал Жильбер. – Вы последняя остались с Сабиной?
– Я не знаю…
– Вы провожали ее в комнату?
– Я не знаю…
– Приходил ли к ней кто-нибудь, пока вы были с нею…
– Я не знаю…
При этой фразе, повторенной в третий раз, Жильбер посмотрел на Доже и Ролана. Отец и сын казались сильно взволнованными.
– Иснарда, – с живостью сказал парикмахер, – ты должна говорить яснее…
– Хозяин, – сказала служанка, сложив руки – умоляю вас, не спрашивайте меня ни о чем!..
– Почему же это? – вскричал Ролан.
Жильбер снял распятие, висевшее на стене, и подал его Иснарде.
– Поклянись над этим распятием, что ты не знаешь ничего, что ты не можешь ничего сообщить нам, а я тебе поклянусь, что не стану тебя расспрашивать.
Иснарда не отвечала. Лицо служанки сделалось бледным. Она продолжала молчать; губы ее сжались.
– Клянись или отвечай, – сказал Жильбер угрожающим тоном.
Она начала ломать себе руки.
– Говори же! Отвечай! Объяснись! – запальчиво закричал Доже.
– Хозяин, умоляю вас… – пролепетала Иснарда, сложив руки и упав на колени перед парикмахером.
– Говори! Скажи все, не скрывай ничего! – закричали в один голос мадам Жереми, Урсула и мадам Жонсьер.
– Говори же, – прибавила Жюстина.
Иснарда все стояла на коленях с умоляющим взглядом.
– Еще раз спрашиваю тебя: будешь ли ты говорить? – настаивал Жильбер.
– Как! – закричал Доже. – Дочь моя была ранена, она умирает, она не может говорить, а эта гадина не хочет нам отвечать!
– Стало быть, она виновата, – сказал Ролан.
Иснарда вскочила.
– Я виновата?! – закричала она.
– Почему ты не хочешь говорить?
– Я не могу.
– Почему же?
– Я поклялась спасением моей души ничего не говорить.
– Кому ты клялась? – спросил Доже.
– Вашей дочери.
– Сабине? – закричал Жильбер.
– Да.
– Она сама потребовала у тебя этой клятвы?
– Она сама.
Все присутствующие переглянулись с удивлением. Очевидно, никто не ожидал, что Иснарда участвовала в этом роковом и таинственном происшествии. Жильбер подошел к служанке.
– Скажи нам все! – потребовал он.
– Убейте меня, – отвечала Иснарда, – но я говорить не стану.
– Что же может заставить тебя говорить? – вскричал Доже.
– Пусть ваша дочь снимет с меня клятву.
– Ты с ума сошла! – возмутился Ролан. – Как?! Моя сестра стала жертвой ужасного злодеяния, а ты не хочешь объяснить нам, ее отцу и брату, обстоятельств, связанных с этим преступлением?! Еще раз повторяю: берегись! Раз ты отказываешься отвечать на наши вопросы, значит, ты – виновна.
– Думайте что хотите, – сказала Иснарда, – я поклялась и не буду говорить до тех пор, пока мадемуазель мне не прикажет.
Губы Жильбера побледнели, а брови нахмурились; он был в бешенстве. Глубокое изумление отразилось на лицах
женщин. Подмастерья, по-видимому, ничего не понимали. Добрый Рупар с начала допроса таращил глаза, раскрывал рот, делал гримасы, что, по словам его жены, обнаруживало в нем большое усилие мысли.
Настала минута тягостного молчания, которое Рупар прервал первый.
– Как это все смешно! – воскликнул он. – Очень смешно!.. Так смешно, что я даже не понимаю ничего! Эта девушка не говорит: можно подумать, что она немая, но…
Жильбер схватил руку Иснарды:
– Ради жизни Сабины ты будешь говорить?
– Нет, – отвечала служанка.
– Ты не хочешь?
– Не хочу.
– Ну, когда так…
– Месье Доже! Месье Доже! – послышался громкий голос с верхнего этажа.
Доже вскочил.
– Что такое? – спросил он хриплым голосом.
– Идите сюда скорее! – доносился тот же голос.
– Боже мой! Что опять случилось? – произнес несчастный отец, прислонившись к косяку двери.
Раздались легкие шаги, и в комнату вбежала Нисетта; она казалась глубоко взволнованной.
– Скорей! Скорей! – торопила она. – Вас спрашивает Сабина.
– Сабина? – закричал Доже.
Он помчался вверх по лестнице, как сумасшедший, которого ничто не может остановить.
– Месье Ролан! Месье Жильбер! Ступайте и вы также,
– продолжала Кино.
– Сабина очнулась? – спросил Жильбер, взяв за руку Нисетту.
– Да, – отвечала молодая девушка со слезами на глазах,
– она пришла в себя, узнала нас, поцеловала и спрашивает вас.
– Пойдемте! – закричал Ролан.
Жильбер схватил Иснарду за руку.
– Ступай и ты! – сказал он. – Теперь мы узнаем все.
XVI Ночное приключениеСабина с лицом уже не столь бледным и с полуоткрытыми глазами сидела на постели, поддерживаемая рукой мадемуазель Кино. Очаровательно выглядела эта молодая женщина во цвете лет и красоты, в блистательном наряде, окружившая заботами юную девушку, еще больше похорошевшую от страданий и в которой теперь возрождалась жизнь.
Доже, опасаясь повторения кризиса, осторожно подошел к Сабине. Та нежно улыбнулась, увидев отца, и протянула ему бледную руку.
– Дочь моя! – сказал Доже со слезами в голосе.
– Отец мой! Мне гораздо лучше, – прошептала Сабина.
Нисетта, Ролан, Жильбер вошли в комнату, а за ними
друзья и служанки. Подмастерья остановились на площадке, не смея войти. Сердца всех учащенно бились, на лицах отражалось сильное волнение.
– Она может говорить, – сказала Кино.
Ролан и Нисетта подошли ближе. Жильбер остался позади.
– Как хорошо вернуться к жизни! Мне казалось, что я умерла, – тихо продолжала Сабина. – Подойдите все, я хочу всех видеть… Боже мой!.. Мне кажется, будто мы были разлучены на несколько веков.
Взор ее, попеременно устремлявшийся на каждого из окружавших ее, остановился на Жильбере, который стоял поодаль. Глаза ее моментально оживились.
– Сабина! – обратился Жильбер, приближаясь к ней. – Сабина! Что с вами случилось?
– Зачем вы мне писали? – отвечала Сабина, устремляя на него взгляд.
– Я вам писал? – спросил Жильбер с нескрываемым удивлением.
– Это письмо и послужило причиной моего несчастья! – прошептала Сабина.
– Но что вы хотите сказать?
– Я говорю о письме, которое вы мне прислали…
– Я вам прислал письмо? Когда?
– Вчера вечером…
– Я… Я вам писал вчера вечером?
В его тоне было такое изумление, что все присутствующие переглянулись и подумали, что Сабина еще не пришла в себя.
– Она еще в бреду, – прошептал Доже.
– Нет, батюшка, нет! – с живостью откликнулась Сабина, услышав его слова. – Нет, батюшка, я в полном рассудке.
– Но я вам не писал, – сказал Жильбер.
Сабина удивилась.
– Вы мне не писали прошлой ночью? – спросила она.
