Алекс Брандт - Багровый молот
Нужен посредник. Надежный посредник. Тот, кто имеет возможность встретиться с кем-то из влиятельных венских вельмож. С кем-то из членов тайного совета или даже с министром фон Эггенбергом[52]…
Процессия подошла к наполовину выросшему из земли бастиону. Канцлер остановился. Постоял, разглядывая неровную каменную кладку, а затем повернулся к сопровождающим.
— Господин Вайзенберг, — сказал он устало, опершись двумя руками о трость. — По утвержденному плану, строительство бастиона должно быть завершено не позднее дня Святого Франциска. Срок этот истекает через две недели. Однако ваши люди не сделали и половины того, что требовалось.
— Сроки были перенесены в связи с распоряжением господина викария.
Хаан почувствовал, как кровь приливает к его лицу.
— Вот как? И что же это за распоряжение, позвольте узнать?
— В первую очередь на территории форта должна быть возведена часовня и пересыльная тюрьма на дюжину камер. По этой причине часть работников, которые прежде были заняты строительством бастиона…
— Распоряжение письменное?
— Разумеется. — Фразы Вайзенберга были какими-то обкусанными, половинчатыми; должно быть, у него не хватало зубов.
— Скажите мне, господин Вайзенберг, вы приняли сан?
— Ваше высокопревосходительство, я никогда не…
— Тогда какого черта вы подчиняетесь приказам викария Фёрнера?!
Начальник строительства замешкался, в его горле что-то сдавленно булькнуло. Глядя в сторону, он произнес:
— Об этом я дам отчет командующему фон Менгерсдорфу. Не вам.
— Вот как?
— Я не подчиняюсь вам, господин Хаан, — повторил Вайзенберг; на его щеках перекатывались упрямые желваки. — И связи у меня тоже имеются. Не думайте, что вы сможете поступить со мной так, как с этим болваном из Лихтенфельса.
Хаан посмотрел на него в упор — давяще, не мигая. Ответом ему был взгляд спокойных, непроницаемых глаз, серых и гладких, как обкатанные бегущей речной водой камешки. Взгляд уверенного в себе наглеца.
«Не стоило тебе этого делать, — подумал Хаан. — Слишком мал, чтобы влезать в наши игры».
— Карл, Генрих, Готлиб! — резко приказал он телохранителям. — Возьмите этого человека под стражу.
— Но… — поперхнулся тот, отступая назад.
— Вам, господин Юниус, — продолжал Хаан, переводя взгляд на Альфреда, — я поручаю немедленно опечатать бумаги арестованного и взять их с собой. Разумеется, если найдете распоряжение господина викария, вы тоже возьмете его с собой, в Бамберг.
Дурной знак. Очень, очень дурной… Еще год назад Вайзенберг не осмелился бы перечить ему. И никто другой не осмелился бы. Все знают, что в Бамберге есть лишь два центра силы: викарий и канцлер. Они — великаны, атланты, на чьих плечах покоится трон князя-епископа. Все прочие сановники — и Нейтард фон Менгерсдорф, командующий княжеской армией, и члены капитула, и гофмаршал, и обер-камергер Брюль — не имеют и десятой доли того веса, которым обладают Фёрнер и Хаан. И если фон Вайзенберг осмелился бросить ему вызов — в присутствии посторонних, в открытую, — значит, он уверен, что звезда канцлера закатилась.
Так пусть же судьба Вайзенберга послужит уроком для тех, кто разделяет эту уверенность.
— Господин Штарк, господин Примм. Руководство строительством я временно возлагаю на вас. На вас обоих. Через неделю вам надлежит прибыть в Бамберг к советнику канцелярии Мюллершталю и получить от него дальнейшие распоряжения.
Никто не вмешался. Все стояли потупив глаза, когда Вайзенберга уводили прочь. Штарк кивал головой. Примм перебирал своими свиными ножками.
Хаан не смог сдержать улыбки. Вайзенберг — идиот. Прежде чем лезть напролом, ему следовало внимательно прочитать приказ о начале строительства. В нижней части приказа, поперек, от левого края к правому, легла размашистая подпись: «Фон Дорнхайм». Сроки и порядок строительства были утверждены лично его сиятельством. И никто — ни Нейтард фон Менгерсдорф, ни Фридрих Фёрнер, ни канцлер, ни вице-канцлер — не вправе были изменять волю князя-епископа.
Теперь можно не торопиться. Его враги будут действовать сами. В ближайшее время викарий узнает об аресте фон Вайзенберга и, разумеется, придет в бешенство. Потребует аудиенцию у князя-епископа и сообщит ему о наглом самоуправстве канцлера, который прилюдно арестовал одного из самых преданных княжеских офицеров. И конечно, перед тем, как отправиться на аудиенцию, Фёрнер потолкует с фон Менгерсдорфом, перетянет его на свою сторону.
И вот тогда, когда Фёрнер выложит все свои карты, когда будет полностью уверен в своей победе, он, Хаан, нанесет ответный удар. Он явится к князю-епископу — специально выбрав время, когда Иоганн Георг будет не в духе — и доложит, что начальник строительства нарушил приказ. «Приказ, подписанный вами, ваше сиятельство». И прежде, чем сверкающие молнии верховного гнева обрушатся на голову несчастного Вайзенберга, Хаан сообщит, что тот действовал не по своей инициативе, а по приказу господина викария.
Что в результате? Фёрнер и Менгерсдорф окажутся в дураках. А он, Хаан, наглядно покажет чиновникам княжества, что его еще рано списывать со счетов. Наивно думать, что князь-епископ отправит Фёрнера в отставку. Но позиции викария на время ослабнут, и этой передышкой нужно будет воспользоваться.
Мысли канцлера снова вернулись к бумагам, которые следует передать в Вену. Кто повезет бумаги — Ханс Энгер? Хоть римская поездка окончилась неудачей, ни князь-епископ, ни викарий не узнали о ней. Значит, Энгеру можно доверять. И все же… Энгер не проболтался. Но и порученного не выполнил.
Задание нужно поручить кому-то другому. Кому?
Хаан обвел взглядом тех, кто стоял перед ним.
Альфред Юниус, юноша с напряженным, бледным лицом. Быстро говорит, быстро думает, быстро находит решения. Разве что опыта пока не хватает… В шестнадцать лет Альфред осиротел. Его родители умерли — сначала мать, потом, через две недели, отец. Дядя Альфреда, Иоганн Юниус, не принимал никакого участия в судьбе племянника. Вместо него это сделал он, Хаан. Дал Альфреду беспроцентную ссуду, отправил его на учебу в Болонью, а когда тот через три года вернулся — взял в свою канцелярию. Альфред не обманул его надежд: быстро всему обучался, не делал ошибок, не пытался действовать самостоятельно. И к тому же испытывал стойкую неприязнь ко всему, что связано с именем Фридриха Фёрнера.
Карл Мюллершталь. Отец троих детей, улыбчивый, добродушный толстяк — черные живые глаза, обвисшие складки щек, среди которых теряется маленький подбородок. Прекрасная память, способен работать до изнеможения. С помощью документов, которые подготовил Мюллершталь, Хаан смог вышвырнуть со службы нескольких крупных чиновников, заменив их преданными себе людьми.
