Эжен Лабом - От триумфа до разгрома. Русская кампания 1812-го года
Точность и истинность этих слов охватили всех, мы приветствовали их восторженными криками. Одних переполняла жажда славы, другие надеялись на щедрую награду, но все понимали, что сейчас мы или победим, или умрем. К естественному чувству самосохранения добавились идеи долга и отваги. Сердца пылали, все рвались вперед, и каждый думал, что этот важный день изменит его жизнь, и он станет одним из тех избранных, рожденных для того, чтобы вызывать зависть своих современников, и восхищение потомков.
Таковы были чувства, переполнявшие нашу армию, а яркие лучи ослепительного солнца, пробились через густой туман, в последний раз осветило многих из нас. Говорят, что в этот момент Наполеон воскликнул: «Это солнце Аустерлица!». Битва вот-вот должна была начаться, армии прекрасно видели друг друга, канониры стояли у своих пушек. Зависла тревожная тишина – все ждали сигнал к атаке. Наконец (7-го сентября), ровно в 6 часов утра, выстрел одной из пешек нашей главной батареи, объявил о начале битвы. Наша 13-я дивизия тотчас двинулась на Бородино, которое противник уже поджег. Наши войска перешли реку и вошли в село. Приказ гласил, что им следует закрепиться здесь, но в порыве свойственного истинным французам энтузиазма, они переправились через Колочу и завладели одним из мостов, связывающих деревню с возвышенностью. Именно тогда генерал Плозонн, желая умерить пыл солдат из 106-го, побежал к мосту, чтобы отозвать их, но тут его сразила пуля. Он был любимцем армии, смерть его вызвала искреннюю печаль. И в связи с этим, храбрость 92-го полка заслуживает особой похвалы. Видя, что 106-й слишком далеко, полк перешел мост и устремился на выручку к 106-му, который бы и в самом деле, не получив поддержки, неизбежно погиб.
В то время как 13-я дивизия вела бой у Бородино, 14-я четырнадцатого, перешла Колочу и вошла в ров у главного редута, откуда противник вил страшный и разрушительный огонь. В этот день вице-король помимо своего собственного корпуса получил под свое командование дивизии Жерара и Морана, (1-я и 3-я дивизии 1-го корпуса). В восемь часов, вступившая в бой и занимавшая правый фланг 4-го корпуса дивизия Морана, была яростно атакована в момент подготовки к маршу на редут, и этот маневр предполагался при поддержке дивизии Жерара. Тем не менее, в то время как генерал Моран сдерживал натиск противника, его отдельно стоящий слева 13-полк атаковал редут. Атака удалась, наша артиллерия тотчас заняла высоту и получила то преимущество, каким до того более двух часов владели русские. Те пушки, которые до сих пор наносили нам страшный урон, теперь были направлены на врага, и бой, который, по мнению русских уже подходил к концу, на самом деле только начался. Часть их пушек мы использовали, а остальные отправили в тыл. Князь Кутузов понял, что все кончено. Тем не менее, он решил сделать еще одно усилие и, во имя поддержания своей полувековой военной репутации, он возобновил бой и направил все силы, чтобы отбить захваченные высоты. Триста пушек, установленных на этих высотах, сеяли смерть и хаос в его рядах, его солдаты массово гибли у подножия этих редутов, которые были построены их руками, и которые они считали оплотом Москвы, их древнего и священного города.
13-му полку, атакованному со всех сторон не удалось сохранить редут, поскольку он не получил поддержки 3-й дивизии, ведь та только-только получила приказ вступить в бой. Таким образом, этот храбрый полк, возглавляемый генералом Бонами, вынужден был уступить превосходящей силе противника и отойти. А дивизия генерала Жерара продолжала удерживать высоту, несмотря на мощные атаки русских.
Враг, вдохновленный таким успехом, подтянул резерв, надеясь нанести решающий удар – частично он состоял из императорской Гвардии. Собрав все силы, он напал на наш центр, на который сейчас опирался наш правый фланг. Был момент, когда мы боялись, что в этом месте наша линия будет прорвана, и мы потеряем захваченный накануне редут. Но генерал Фриан, выставив 24 пушки, остановил их атаки – он два часа картечным огнем косил ряды неприятеля, а тот не мог идти вперед, но и не желал отступать. Пока они оставались в состоянии такой неопределенности, мы воспользовались ею, чтобы вырвать у них победу, которую, как они считали уже у них в руках.
Вице-король, воспользовавшись этим удобным моментом, летит на правый фланг и приказывает одновременно начать атаку большого редута силами 1-й, 3-й и 14-й дивизий. Построенные в боевой порядок, они спокойно двинулись вперед. Они уже подошли к вражеским окопам, когда внезапный картечный залп из всех пушек батареи посеял ужас и опустошение. Сначала наши солдаты пришли в замешательство от такого страшного отпора, но принц знал, как поднять их дух и призвал все полки вспомнить о заслуженной ими при разных обстоятельствах славе. Одному он сказал: «Сохраните ту смелость, за которую вы получили прозвище «Непобедимые». Другому говорил: «Помните, что ваша слава зависит от этого дня». Затем, обращаясь к 9-му полку он воскликнул, волнуясь: «Храбрецы, вспомните, что вы были со мной при Ваграме, когда мы разбили центр противника». Этими словами, а еще больше своим примером, он так вдохновил своих солдат, что с радостным криком они снова атаковали редут. Его Высочество, верхом на коне объезжал ряды и хладнокровно руководил атакой. Он вел ее лично, находясь в первых рядах дивизии Бруссье. В тот же миг дивизия кирасир центра армии, бросилась на редут, и перед нашим удивленным взором предстало потрясающее зрелище. Вся возвышенность, господствующая над нами, в одно мгновение превратилась в движущуюся железную гору: блеск оружия, шлемов и кирас, освещенных солнечными лучами, смешивался с огнем пушек, которые, неся смерть во все стороны, делали редут похожим на вулкан посреди армии.
Стоявшая вблизи за оврагом неприятельская пехота встретила таким ужасным залпом наших кирасир, что вынудила их отступить, наша пехота заняла их место. И, обойдя редут справа и слева, вступила в бешеный бой с русскими, которые своими силами намного превосходили наши.
Принц Евгений и его штаб, несмотря на ужасающий огонь противника, шли впереди дивизии Бруссье, за которой следовали 13-й и 30-й полки. Добежав до редута, они через бруствер ворвались внутрь и перебили всех находившихся там артиллеристов. Князь Кутузов, видевший эту атаку, немедленно приказал гвардейским кирасирам атаковать и попытаться вернуть эту позицию. Это была лучшая часть его кавалерии. Стычка между их кирасирами и нашей была страшной, об ожесточенности этого боя можно было судить потому, что когда противник отошел, все место боя оказалось полностью покрыто мертвыми. В самый разгар этой самой страшной и славной для 4-го корпуса битвы был ранен молодой Сен-Марселлен де Фонтэн. Он одним из первых ворвался в редут и получил удар саблей по затылочной части головы. Эта рана обеспечила ему крест Почетного легиона, врученный ему просто на поле боя. И эта награда была тем более лестной ему, поскольку он уже достиг того возраста, когда можно рассчитывать на получение заслуженной награды.
