Владимир Топилин - Дочь седых белогорий
Загбой в глубоком раздумье. Когда он увидел дочь без кос, очень удивился. Косы для девушки – это честь и гордость. Это красота, непорочность, неизменный путеводитель в мир семейной жизни. Лишиться кос – значит, лишиться чести. Без кос Ченка была некрасива, уродлива. Теперь на неё не посмотрит ни один юноша. Она не сможет, как все девушки, выйти замуж. Молва о девушке без волос очень быстро облетит все стойбища Великого плоскогорья. Теперь он, Загбой, вместе с дочерью потеряет уважение перед родом эвенков.
Его удивление переросло в родительский гнев. Даже не спросив Ченку о причинах, он первый раз в своей жизни бросился на дочь с кулаками. Однако Дмитрий преградил ему дорогу, заслонил грудью свою спасительницу. Ему пришлось какое-то время успокаивать взорвавшегося отца и уже потом объяснять произошедшее.
Русский постарался доступно рассказать о том, что случилось. Объяснил, как полез на скалу, сорвался в пропасть и Ченка ценой собственных кос спасла ему жизнь. Но не сказал самого главного. Он промолчал о причине, повлекшей за собой всю цепь непредвиденных событий. Тайно, украдкой посмотрев на девушку, он соврал следопыту, сказав, что видел на скале кабаргу и хотел добыть на ужин мясо.
Объяснение было более чем уважительной причиной. Загбой тут же остыл, с гордостью посмотрел на дочь. Но дальше поощрительного взгляда восхвалять поступок Ченки не стал. В племени Длиннохвостой Выдры не любили, да и не умели хвалить отличившихся. А своевременная помощь другому человеку эвенки воспринимали как естественный поступок.
Но опять же любопытный характер следопыта требовал обстоятельного осмотра места происшествия. После ужина охотник не поленился, поднялся на скалу и очень долго, кропотливо осматривал каждый сантиметр каменной площадки. Когда он спустился вниз, по его строгому, недоверчивому взгляду Дмитрий и Ченка сразу поняли, что Загбой не верит ни единому слову русского, и более того, что-то подозревает.
Да, это было так. Благодаря своему опыту, наблюдательности, разуму следопыт понял, что Дмитрий его просто обманывает. Загбой понял, что на таких скалах кабарга стоять не может. Прекрасно зная характер таёжного олененка, охотник учел все особенности любимых мест проживания осторожного зверя. Он привык видеть этих животных на скалах и возвышенностях с густой растительностью, небольшими выступами и нишами для отстоя, с возможными путями для спасительного бегства. Здесь не росло ни одного деревца. На гладких, обрубленных стенах не было ни одной ниши или маленького уступа. И на площадку можно было подняться только с одной стороны. На такой скале кабарга всегда окажется в ловушке, станет лёгкой добычей росомахи, аскыра, филина и даже черного ворона.
Для более точной оценки Загбой стал обследовать уступы и площадку. Охотник не нашёл ни одного следа маленького копытца. Также Загбой не видел ни единого шарика помёта кабарги. Когда его расследование было закончено, тогда и возник тот первый вопрос, который повлёк за собой череду подозрений в правдивости рассказа русского купца.
– Зачем Дмитрий взбирался на скалу? Как он мог оступиться? Почему там оказалась Ченка с ножом? – спрашивал себя Загбой и не находил ответа. Но самой важной и пока что неразрешимой оставалась неразгаданная мысль: почему русский врёт?
Охотник замкнулся в себе, молча, с некоторым укором и недоверием в глазах долго сидел у костра. Он не любил, когда его кто-то обманывал, но не выдавал своей обиды, считая, что если человек захочет, расскажет сам. А может, Дмитрию нечего говорить? Или это злой Харги увлёк русского и Ченку на вершину скалы для того, чтобы потом столкнуть их оттуда в пропасть?
От внезапной мысли у Загбоя похолодела спина. Он повернулся лицом к скале, замер от страха. Ему показалось, как откуда-то сверху слышится глухой, надменный смех, а яркие языки пламени отражаются в чьих-то огромных, блестящих глазах.
Да! Действительно, это был злой дух и искуситель человеческих жизней – Всемогущий Харги! И как это он сразу не мог разглядеть в неприступной каменной гряде его дом? Почему не угадал в препятствиях явный отказ для ночёвки у стен жилища злого духа? Зачем он поставил здесь свой чум и теперь своим присутствием нарушает его покой? Конечно же, теперь Харги будет гневаться и пошлёт на аргиш беду! Горе! Горе Загбою!!! Зачем он повернул своего учага в сторону незнакомых скал?
Запутавшись во власти чар собственных предубеждений, охотник хотел тут же покинуть страшное место, вскочил на ноги, но остановился. Стояла глубокая ночь, олени разбрелись по тайге в поисках корма, а собрать их сейчас вместе стоило огромных трудов. Так что выход каравана в дорогу может состояться только утром. Тогда он бросился к котомке, достал своего деревянного божка, поставил его на пенёк перед собой и стал вымаливать у него удачи и покровительства.
Бог Огня и Удачи Тугэт всегда во все времена был вместе с Загбоем. Не зря охотник мазал его лицо медвежьим жиром, грел у жаркого костра, а в дорогу укутывал в мягкий, тёплый, шелковый спальник, сшитый им из двух чёрных, смолевых шкурок соболей. И благодарный дух защищал его. Может, и теперь Тугэт не оставит эвенка в беде, отведёт карающую руку Харги, защитит их от неудач в пути.
Загбой очень долго разговаривал с деревянным идолом на своём, понятном только ему и Тугэту, языке. Мерцающие блики костра, играя, освещали суровый образ духа. Но охотнику казалось, что его благодетель улыбается ему слабой, обнадёживающей улыбкой. Это значило, что Бог Огня и Удачи слышит просьбы эвенка. Охотник понял, что его покровитель не оставит его в беде. Загбой поверил, что добрый дух помнит все жертвоприношения. И от этого на душе следопыта стало легко и спокойно.
В объятиях ледяного плена
Загбой открыл глаза. В закопчённое чело чума льётся ровный голубой свет. Где-то глубоко, в вышине неба, мерцая, гасла далёкая звезда. Нежный поток воздуха невидимым покрывалом бережно освежил заспанное лицо охотника. Наступающее утро позвало к чествованию нового дня.
Он присел, вылез из спальника, потянулся до хруста позвонков, стал одеваться. Рядом, под шкурами зашевелилась Ченка. Загбой легко прикоснулся к плечу дочери, осторожно толкнул, что-то негромко проговорил. Девушка приоткрыла глаза, сладко зевнула, подчинившись голосу отца, начала одеваться.
Накинув на себя лёгкую дошку, пригнувшись, охотник проворно выскочил из чума на улицу, поблагодарил Хомоко – духа, охраняющего вход в жилище, – за спокойную ночь, огляделся. Проверив, всё ли в порядке, убедившись, что все оставленные вещи находятся на своих местах, Загбой сухо улыбнулся уголками губ, стал вслушиваться в звуки тайги.
