Бернард Корнуэлл - Приключения Ричарда Шарпа. т1.
– Думаю, сэр, попытаться стоит.
Уэлсли снова фыркнул – упорство Лоуфорда представлялось ему очевидной глупостью, – но Бэрд не обратил на полковника ни малейшего внимания.
– На ночь стражу снимают, – продолжал он, – но один часовой остается.
– Всего лишь один? – спросил Шарп.
– Всего лишь один, рядовой, – подтвердил шотландец.
– С одним, сэр, я справлюсь, – похвастал Шарп.
– Только не с этим, – остудил его пыл генерал, – потому что, когда я там находился, он достигал в длину восьми футов. Это тигр, Шарп. Тигр-людоед. Восемь футов в длину, не считая хвоста. Каждую ночь его запускают в коридор тюрьмы, где он и прогуливается. Не дай вам бог туда попасть. Будем надеяться, что Рави Шехар знает, как вытащить Маккандлесса.
– Или, по крайней мере, – вмешался Харрис, – будем надеяться, что Шехар узнает у Маккандлесса то, что нам нужно, а вы сможете передать эти сведения нам.
– Да, именно это от вас и требуется! – бодро объявил Бэрд и кивнул Шарпу. – Так что, готов идти?
Шарп уже давно решил, что вся затея – полнейшая глупость, а упоминание о тиграх отбило у него и последнюю охоту, но выказывать сомнение было бы еще большей глупостью.
– Думаю, сэр, три лучше, чем две тысячи, – сказал он.
– Три? – не понял Бэрд.
– Я имею в виду, что три нашивки лучше, чем две тысячи плетей, сэр. Если мы узнаем то, что вам нужно, или вытащим полковника Маккандлесса из тюрьмы, вы произведете меня в сержанты, сэр? – Задавая вопрос, Шарп смотрел на Уэлсли.
Лицо полковника лучше всяких слов выразило его возмущение наглым требованием рядового, но прежде чем он успел произнести хоть слово, генерал Харрис негромко откашлялся и мягко заметил, что предложение звучит достаточно разумно.
Уэлсли собрался было выступить против, но, подумав, решил, что вряд ли Шарп переживет безумную авантюру, и, хотя и с очевидной неохотой, кивнул.
– Вы получите сержантские нашивки, Шарп... если выполните задание.
– Спасибо, сэр.
Бэрд кивнул, давая понять, что разговор окончен.
– А теперь можешь идти. Лейтенант Лоуфорд объяснит, что делать. И еще одно... – Шотландец понизил голос. – Ради Бога, никому не говори, куда и зачем ты отправляешься. Ни одной живой душе.
– Конечно, сэр. У меня такого и в мыслях не было. – Шарп с усилием поднялся.
– Ладно, ступай. – Бэрд помолчал, а когда лейтенант и рядовой вышли из палатки, вздохнул и, обращаясь к Харрису, заметил: – Смышленый парень этот Шарп.
– Мошенник и вор, – вмешался Уэлсли. – У меня таких целая сотня. Сброд. Единственное, что удерживает их от бунта, это жесткая дисциплина.
Харрис постучал по столу, предупреждая назревающую ссору.
– Не важно. Важно то, сумеет ли мошенник и вор сделать то, что нам нужно.
– У него нет ни малейшего шанса, – уверенно заявил Уэлсли.
– Шанс есть, хотя и небольшой, – с кислым видом признал Бэрд, – но ради спасения Маккандлесса стоит использовать даже такой.
– Рискуя при этом двумя добрыми солдатами?
– Один мог бы стать неплохим офицером, – поправил генерала Уэлсли, – а вот по второму мир уж точно плакать не будет.
– Не забывайте, что Маккандлесс, может быть, держит в своих руках ключи от города, – напомнил шотландец.
– Верно, – вздохнул Харрис и, поднявшись со стула, раскатал на столе свернутую карту Серингапатама. Каждый раз, глядя на нее, генерал задавал себе один и тот же вопрос: как он будет брать город? Лорд Корнваллис, захвативший Серингапатам семью годами раньше, пошел на приступ с северной стороны, а потом атаковал восточную стену крепости, но Харрис сомневался, что успех придет за счет копирования его действий. Типу, несомненно, извлек урок из тогдашнего поражения, а значит, новый удар нужно наносить либо с юга, либо с запада. Перебежчики из стана врага единогласно утверждали, что западный участок стены давно не укреплялся и пребывает в жалком состоянии. Возможно, разумнее всего ударить именно с запада.
– С юга или с запада, – пробормотал он, возвращаясь к проблеме, которую обсуждал со своими заместителями едва ли не каждый день. – В любом случае, джентльмены, у султана есть орудия, есть войско. А у нас будет только один шанс. Только одна попытка до наступления дождей. Итак, юг или запад?
Харрис снова уставился на карту. Вот если бы Маккандлесс вырвался из тюрьмы и дал хоть какой-то совет. Но нет, рассчитывать на храброго шотландца не приходилось, а это означало, что решение придется принимать ему одному. Конечно, окончательно все определится, когда армия выйдет к Серингапатаму, и он сам сможет посмотреть на оборонительные сооружения Типу, но тогда тянуть будет некогда. Надо сказать, что сам Харрис, взвешивая возможные варианты, уже выбрал тот, который представлялся ему наиболее предпочтительным. Инстинкт однозначно подсказывал ему решение, но тревожило, что Типу мог принять в расчет слабость в оборонительных сооружениях своей столицы. Впрочем, рассуждения о том, кто кого хитрее, вели только лишь к нерешительности, а потому Харрис постучал кончиком пера по карте.
– Ударим здесь. Здесь.
Там, где Типу устроил западню.
* * *Аллах в бесконечной милости своей был благосклонен к Типу. Аллах, чья мудрость неизмерима, указал Типу на некоего купца, поставлявшего сведения британской армии. Торговал он обычными скобяными изделиями из меди, жести и латуни, и его груженые повозки часто проезжали через одни из двух главных ворот города. Одному богу ведомо, сколько таких повозок прошло через ворота за три месяца, но в конце концов стражи обыскали нужную, ту самую, в которой было спрятано зашифрованное письмо. Подвергнутый допросу, торговец сознался, что в письме содержался отчет о странных работах, ведущихся у давно закрытых ворот западной стены. Работы эти держались в строгой тайне, и допускались к воротам только специалисты-европейцы и небольшая группа воинов-мусульман, в преданности которых султан не сомневался. Купец, что не удивительно, был индусом, но когда в комнату для допросов привели его жену и когда ей пригрозили раскаленными щипцами, он не выдержал и назвал имя солдата-мусульманина, променявшего честь на предложенное золото. А золота нашли немало! Оно занимало целый железный сундучок, и, как подозревал Типу, вряд ли было заработано торговлей скобяными изделиями. Купец сознался, что золото британское и что он получил его для того, чтобы в нужный момент поднять в Серингапатаме восстание.
Не считая себя жестоким человеком, Типу не считал себя и мягким. Для правителя жестокость и милосердие всего лишь средства воздействия на подданных. Монарх, уклоняющийся от жестокости, не удержится на троне сколь-либо долго, а монарх, позабывший о милосердии, быстро возбудит к себе ненависть, так что Типу старался уравновешивать одно другим. Не желая прослыть ни мягкотелым, ни тираном, он пользовался милосердием и жестокостью взвешенно и расчетливо, с учетом всех обстоятельств. Торговец-индус, признавшись в преступлении, умолял о пощаде, но султан знал – сейчас не время выказывать слабость. Пора проявить жестокость – чтобы улицы и переулки города содрогнулись от страха. Пора показать врагам, что у предательства только одна цена – смерть. Вот почему торговец-индус и соблазнившийся золотом солдат-мусульманин стояли сейчас на раскаленном песке во дворе Внутреннего дворца под охраной двух пользовавшихся особым расположением Типу джетти.
Эти джетти были индусами, посвятившими свою необыкновенную силу религии, которую они исповедовали. Типу находил это интересным. Некоторые индусы искали благочестия, отращивая до невероятной длины ногти и волосы, другие отказывали себе в пище, третьи отрекались от всех земных удовольствий, но джетти видели свой путь в развитии мускулов и совершенствовании тела, и достигнутые ими результаты, надо признать, впечатляли. Типу мог не одобрять их религию, но тем не менее поддерживал их старания и, следуя примеру отца, держал у себя на службе дюжину особенно представительных силачей. Двое из них стояли сейчас под балконом, полуобнаженные, с намазанными маслом, блестящими загорелыми торсами. Шесть тигров, не получивших обычного полуденного угощения в виде свежей козлятины, вели себя беспокойно, посматривая по сторонам желтыми глазами.
После молитвы Типу вышел на балкон, развел резные ставни и пригласил приближенных стать свидетелями редкого спектакля. В этот день его гостями были полковник Гуден и генерал Аппа Рао. Обоих отозвали с городских укреплений, где они руководили последними приготовлениями к обороне от наступающих британцев: ремонтом орудийных лафетов, подносом боеприпасов, которые укладывали в углублениях стен для защиты от гаубичных снарядов, и установкой ракет на стрелковых ступенях. Типу и сам нередко выходил на крепостные стены, представляя, как его снаряды и ракеты косят шеренги наступающего противника, но сейчас ему предстояло не только совершить правосудие, но и насладиться редким зрелищем, а потому отказать себе в таком удовольствии султан не мог.
