"Княгиня Ольга". Компиляция. Книги 1-19 (СИ) - Дворецкая Елизавета Алексеевна

Но для похода требуются деньги. Это в семейных преданиях какой-нибудь дядя Грим ушел за море с одним топором за поясом и отвагой в сердце, а вернулся с добром на трех кораблях. Чтобы он попал за море, вождь должен дать ему еще щит, копье, посадить на корабль и снабдить припасами. А это все не дается просто так.

Эльга с большим нетерпением ждала, когда ей привезут выручку от продажи дани – первые деньги ее княжения. Она прямо видела эти груды серебряных шелягов – крупных, с узором из пляшущих червячков. Говорят, что это не червячки, а сарацинские буквы, и там написано, при каком князе деньги чеканены, но Эльга ни разу не видела человека, который мог бы эти значки прочесть. О цветном платье и разном узорочье, что Ингвар ей обещал, она даже не думала. Пока еще ей важнее всего было знать, что она сумеет прокормить дружину хотя бы до ухода в полюдье.

Гонцом оказался хорошо ей знакомый человек – Мангуш, сын Ранди Ворона. Сам Ранди был полудатчанином, уроженцем Хольмгарда, а сыном обзавелся от полонянки-степнячки. Среднего роста, но очень крепкий и мускулистый, с выпуклой грудью и сильными руками, от матери Мангуш унаследовал смуглую кожу и черные брови. Не красавец, он отличался живой повадкой и располагающим выражением лица. Не имея законных детей, Ранди посвящал его во все дела и уже давно брал с собой в поездки.

Эльга вошла, когда Ингвар и Мангуш были вдвоем.

– Йотуна мать! – услышал она еще на пороге, и затем Ингвар хватил кулаком по столу; два поливных греческих бокала так и подпрыгнули.

– Что случилось?

– Эй, дверь закройте! – крикнул Ингвар отрокам на крыльце. И пояснил, когда Эльга подошла к столу: – Не будет денег! Ранди все добро назад везет.

Эльга села, где стояла. Не будет денег! Пробрала холодная дрожь.

– Почему? – спросила она в ужасе от мысли, что и хазарские торжища оказались для русов закрыты.

– В Самкрае запросили четыре десятины за то, чтобы продать все там, и пять – за право проехать дальше, – пояснил Мангуш. – Отец посоветовался с людьми, и они решили, что это нечестное предложение.

– Шли бы они в задницу с такими предложениями! – прорычал Ингвар. – Поняли, клюи узкоглазые, что к грекам нам сейчас ходу нет…

– Что мы будем делать? – в растерянности спросила Эльга, еще не в силах поверить в такое несчастье.

– Что? На днях Ранди приедет, соберем людей, будем решать. Мангуш, скажи там во дворе, чтобы за Свенельдичем послали кого-нибудь.

От князя Мистина вернулся, задумчиво и по виду беззаботно посвистывая. Узнав новость, он посоветовал Ингвару отправить Мангуша назад с приказом Ранди не везти товары в Киев, а оставить пока на хранение в Витичеве – чтобы городу не бросилась в глаза неудача, пока они не придумают, как быть. Но сам Ранди должен был приехать на днях, и Мистина хотел поговорить с отцом, чтобы тот до сбора совета тоже успел обдумать положение дел.

К этому времени двор оживился: Ута со всей толпой детей и родни вернулась с прогулки по Днепру. Зайдя оставить кафтан, Мистина обнаружил в избе любезного братца Хельги. И тот обернулся к нему с таким видом, будто именно его и ждал.

– Хотел бы я поговорить с тобой, родич, если будет на то твоя воля, – очень вежливо сказал Хельги.

– Немного позже, – Мистина стянул через голову полураспашной кафтан и бросил на ларь. – Сейчас мне надо поговорить с отцом.

Беседа много времени не заняла: пока Мистина мог сообщить Свенельду только самую суть. Когда он вернулся, Хельги все так же ждал его – в одиночестве. Перед уходом Ута поставила на стол пиво в своем любимом зеленом кувшине и два стеклянных греческих бокала, тоже нежно-зеленых и почти прозрачных.

– А где жена?

Мистину не прельщала возможность остаться с Хельги наедине. Болтать о пустяках у него сейчас не было желания, а о тех делах, что обсуждали в гриднице, он дома не заговаривал, дабы не поссориться с родичем и гостем.

– Ушла в девичью. Я попросил ее уйти, потому что нашей беседы никто не должен слышать.

Хельги не просто так с утра увез всех кататься: ему нужно было поразмыслить над добытыми сведениями, зная, что Ута за это время не повидается ни с сестрой, ни с мужем. И теперь он чувствовал себя во всеоружии.

– Вот как? – Мистина сел за стол напротив Хельги. – У нас с тобой завелись тайны?

– Ты весьма проницателен. Речь и правда пойдет о тайне. Но она не моя.

Хельги замолчал, многозначительно глядя на Мистину. Все еще думая о хазарских товарах, тот отметил с недовольством: похоже, Хельги опять собирается морочить ему голову своими притязаниями. И к тому же вооружился той мнимой любезностью, к которой Мистина нередко прибегал и сам, и это его раздражало.

– И чью же тайну ты хочешь мне поведать?

– Ты знаешь ее. Это тайна Ингвара и его отца, Ульва из Хольмгарда. Ничего не приходит на память?

Мистина на миг стиснул зубы, стараясь подавить досаду. Ингвар прав: на шею им навязался родной сын самой Хель.

– У сведущих людей немало разных тайн. Но у нас с тобой не так много времени, чтобы играть в загадки. Чего ты хочешь?

– Самую малость. Я хочу всего лишь рассказать княгине Эльге, что она лишилась отца по вине своего мужа и его отца.

Мистина не сразу поверил своим ушам. Но Хельги слегка кивнул, будто подтверждая: да, именно это я сказал. У Мистины плеснуло холодом в груди, но он сумел усилием воли не перемениться в лице. За три года он почти забыл об этом деле – сколько с тех пор случилось более громких событий! – и сейчас даже сразу не сумел оценить размер опасности.

– Что за чухня? – с внешним спокойствием спросил он, еще надеясь, что это и впрямь какой-то вздор, за которым ничего не стоит. – Кто тебе наболтал?

Ту сагу знало не так-то много людей. Знал Ульв – он умер. Сванхейд – она не могла выдать такое чужому человеку. Олег и Мальфрид – они давно уехали и Хельги с ними не виделся. Ранди Ворон – он тоже вернется лишь завтра и Хельги никогда с ним не встречался. Никто не мог рассказать ему об этом!

– Не волнуйся, твоя жена не выдавала мне этой тайны, – улыбнулся Хельги, пристально глядя на него.

– Она не… – Мистина едва удержался, чтобы не сказать «она не знала», но потянулся за кубком и успел подобрать другие слова, – не имеет, я надеюсь, привычки выдавать другим тайны, которых не знаю даже я.

– Вчера мы заговорили о выкупе, который Ингвар должен твоей жене за убийство ее первого мужа. Не правда ли, как удачно для тебя все сложилось, – снова улыбнулся Хельги, – ты получил такую прекрасную жену, родство с моим дядей Оддом, а еще и право на выкуп за убийство.

– Я уже сказал тебе: дела моей жены касаются меня, а не ее родичей.

– А оказывается, мы должны предъявить вам гораздо больше, – пропустив это мимо ушей, продолжал Хельги. – Оказывается, и мой отец отправился в Валгаллу не без вашей помощи.

Небрежность, с которой он тоже придерживал стеклянный кубок вытянутой по столу рукой, была лишь кажущаяся. При видимой расслабленности он готов ко всему. Даже к внезапному броску. Хельги уже представлял, как это будет выглядеть: когда Мистина в гриднице обозначил готовность к драке, Хельги, тоже человек опытный, уловил знак, но не понял, что было тому причиной. Хозяин дома сидел перед ним в сорочке, при нем не было даже поясного ножа, не говоря уж о настоящем оружии, но Хельги не сомневался: тот сумеет убить и голыми руками.

Но не у себя же дома, за своим столом!

– Ты поверг меня в большую тревогу… – раздумчиво произнес Мистина и постучал кубком по столу. – Оказывается, у моей жены имеется сумасшедший брат. Надеюсь, безумие у вас не в роду и оно не скажется на моих детях.

– Напротив, ты можешь себя поздравить с удачным родством, – засмеялся Хельги. – У твоей жены есть удивительно умный брат, способный увидеть истинный смысл событий, которые происходили у всех на глазах. Надеюсь, ваши дети вырастут не глупее.

– Нет, если пойдут в меня. Я-то пока не смекаю, о чем ты говоришь.