Ирина Измайлова - Троя. Герои Троянской войны
Несколько шагов вдоль берега Гелен сделал довольно легко, потом его ноги подкосились. Та же боль, только в сто раз более сильная, пронзила грудь, и если бы он уже не испытал ее утром, то решил бы, что кто-то невидимый вонзил в него широкое лезвие меча. Гелен охнул, замычал, пытаясь вытолкнуть из груди эту боль, потом взмахнул руками и рухнул лицом вниз на мелкую прибрежную гальку.
— Он мертв! — проговорил Ахилл, наклоняясь и тут же выпрямляясь. — Теперь я знаю, что это такое. У него лопнуло сердце.
— Наш суд был не нужен, — произнес Гектор задумчиво. — В таких случаях судит Тот, кто куда мудрее нас.
Глава 14
— Зачем ты меня сюда затащил? У меня уже вся туника мокрая.
— Я тебя не тащил. Ты сама со мной пошла. А мне просто было важно понять, дойду я или нет. По камням, по воде. Дошел. Значит, смогу научиться ходить. Дядя говорит, мастера в Трое умеют делать искусственное продолжение ноги. Такое, что и не заметно ничего. Правда, хромота остается, но костыль не нужен, палки достаточно. Замечательно, да? Он обещал прислать мне такого мастера. Если кто-то из этих мастеров остался в живых…
— Так не поедешь с нами в Трою? Хотя бы на время?
— Нет. Не смотри так. Я не боюсь. Но не могу. Не смогу никогда. И потом, меня здесь не было больше года, и тут такое творилось… Я должен остаться.
Неоптолем и Авлона сидели на мокрых от прибоя камнях, в десятке локтей об берега.
Утро было прозрачное и ласковое. Небо только что растворило в хрустальной голубизне алую кровь рассвета, и далекий горизонт сделался неясным, в кружевной пене легких облаков. Чайки поднялись высоко, не видя добычи вблизи берега. Их крики уносились еще выше, и с берега издали им вторил свист проснувшихся в береговых норках ласточек.
— Послушай, — вновь заговорила девушка. — Я тебя даже не поблагодарила. Ты меня, пожалуй что, спас. Была еще самая крошечная возможность удержаться на утесе, но, скорее всего, я бы упала и покалечилась. И уже когда прыгнула, вспомнила о твоей ране, о том, что тебе будет очень больно. Прости. Я ведь и голос твой не сразу узнала — думала, это Ахилл.
— Он-то поймал бы тебя, как пушинку! — тихо рассмеялся Неоптолем. — Слушай, Авлона, не думай об этом — я рад, что так получилось. Ведь ты тоже меня спасла. И мне очень не хотелось бы, чтобы ты все время мне напоминала о том, что я безногий.
— Я ни разу тебе об этом не напомнила. И вообще об этом не думаю.
— Зачем же пошла со мной вдоль берега? Может, боялась, что я свалюсь?
Она сердито, по-кошачьи фыркнула.
— Боялась бы, так бы и сказала. У амазонок не принято врать. Нет, мне просто хотелось с тобой пойти.
— Я что, нравлюсь тебе?
«Круто забирает!» — подумала Авлона, впрочем, не удивившись его решительности, и ответила не менее решительно: — Да.
— Что, правда?
— Я же говорю, мы не врем. Ну… Стараемся не врать.
Юноша поплескал рукой по воде, пошевелил свой костыль и спросил очень спокойно:
— А ты пойдешь за меня замуж?
Она не помедлила.
— Пойду. Пойду, Неоптолем. Хотя знаю, что ты любишь мою сестру и будешь любить ее всю жизнь.
— Да. Но и ты любишь моего отца. Что, не так?
Вот тут она вдруг смешалась.
— Я об этом никогда не думала. Может быть, даже и так. Но это ничего не значит, понимаешь? Пентесилею я люблю ничуть не меньше, и хочу, чтобы она была самой счастливой. Это правда. Поэтому у меня нет и не может быть боли от того, что твой отец ее любит. А ты мне очень нравишься. Мне в первый раз так нравится мужчина.
— Ты тоже мне нравишься, Авлона! Только не думай, будто я хочу самому себе доказать, что и без ноги могу взять в жены даже самую лучшую девушку.
— Я так не думаю. И не считаю себя самой лучшей девушкой. Сестра действительно прекрасна. А я…
— А вот в этом позволь разбираться нам мужчинам! Но ты, кажется, сказала, что пойдешь за меня замуж?
— Сказала. И пойду. Только тебе придется поехать в Темискиру и выиграть брачные состязания. Амазонку иначе не отдадут замуж.
— Ой! А как я их выиграю без ноги? Бег, например?
— В одном из видов состязаний я могу тебя заменить — правила это допускают. А может заменить кто-то из твоей родни. Пускай Ахилл побежит, за ним и на лошади никто не угонится. А если серьезно, может быть, Пентесилея попросит у Совета разрешения и сама будет состязаться. Это разрешают только родной или приемной матери.
— Нет. Я сам. Сам выиграю. Все, кроме бега. Ну что ты отодвигаешься? Никогда не целовалась?
— Никогда. А ты как думал?
Поцелуй ошеломил Авлону. Она никогда в жизни не думала, что это жаркое объятие губ губами может пролить жар в глубь тела и в глубину души. Девушка чуть не задохнулась, испытывая чувство, близкое к страху, и одновременно с ним — восторг, почти упоение. Это первое в ее жизни властное прикосновение мужчины застигло юную амазонку врасплох, и будь Неоптолем более искушенным и более дерзким, поцелуй мог продлиться, мог вызвать у обоих порыв, с которым ни он, ни она уже не сумели бы справиться.
Юноша опомнился и отшатнулся первым.
— Отодвинься! — вдруг попросил он.
— Почему? Только что ты этого не хотел.
— А теперь хочу. Тебе понравилось?
— Очень! Но ведь это же не все?
Наивность и простодушие девушки заставили Неоптолема расхохотаться. С таким неведением он сталкивался в первый раз.
— Все будет тогда, когда я выиграю состязания и на тебе женюсь. Думаешь, Пентесилея не рассказала мне про ваши обычаи и про эту вашу Чашу, в которой ожил мой отец? Я не хочу, чтобы тебе тоже пришлось в ней плавать.
Теперь расхохоталась Авлона.
— У-у-у, ты вот, о чем! Я, правда, не знала, что это такое, но теперь догадалась. А когда это происходит… ну, бывает еще лучше поцелуя?
— Узнаешь.
Теперь они сидели на расстоянии нескольких локтей друг от друга, старательно разглядывая туманную линию горизонта, будто пытались что-то на ней прочитать.
— Когда возвращаются Ахилл и Пентесилея? — наконец тихо спросила Авлона.
— Они уехали семь дней назад, — ответил юноша. — Отец говорил, что до пещеры Хирона верхом вдоль берега отсюда дней пять. Там они вряд ли будут долго — отцу просто нужно еще раз увидеть учителя. В последний раз, наверное. Значит, еще дня три-четыре, и они вернутся.
Авлона вздохнула.
— Ужасно будет, если старик уже умер…
— Отец говорил, что не верит в это. Ты ведь знаешь, он это иногда чувствует. В любом случае, скоро он будет здесь. И будет очень зол, что я уже не просто встаю, но еще и брожу по всему берегу. Уезжая, он грозил, что привяжет меня к кровати.
