Харальд Тюсберг - Хакон. Наследство
– Мария родила Христа, Елисавета родила Иоанна Крестителя, прииди же, дитя, Господь призывает тебя к свету!
Затем они тихонько воротились домой, и по дороге Транд бережно поддерживал Ингу. Впервые за долгие месяцы в душе ее воцарился мир и покой.
Удивительно, однако ж на двенадцатую ночь после этого у Инги начались родовые схватки. Добрый знак. Жене священника Транда случалось прежде помогать при родах, да и сама она дважды рожала. Теперь она решительно взялась распоряжаться: парни сновали туда-сюда, то с горячей водой, то с холодной, то с чистым бельем, то еще с чем-то необходимым. Транд менял влажные компрессы у Инги на лбу, держал ее за руку, утешал, ободрял и громко молился о благополучном разрешении:
– Мария родила Христа, Елисавета родила Иоанна Крестителя, роди же и ты им во славу, прииди, дитя, Господь призывает тебя к свету!
Снова и снова повторял он слова молитвы, и сама Инга тоже пыталась твердить их, когда схватки отпускали:
– Прииди, дитя… прииди… Господь призывает тебя…
Инга держалась храбро, иначе ей было никак нельзя. Она терпела боли, тужилась, пыхтела, делала все, что ей велели. Ни разу не пожаловалась, ни разу не захныкала, берегла силы для важного дела. Для самого важного.
Наконец боли до того усилились, что она их уже вроде и не ощущала. Только дышала все учащеннее, ага, воды отходят… или уже отошли? Она так и не поняла, ибо в эту минуту почувствовала, что ребенок вот-вот явится на свет… сейчас… сейчас… Все, кроме женщин, стояли как зачарованные и, открыв рот, глядели на это чудо. Вот показалась головка, темные, слипшиеся колечки волос… вот… вот…
– Ну-ну, умница… потужься-ка еще, – сказала жена священника, – давай, еще немножко… Хорошо… молодец, Инга. Молодец… А теперь возьмусь я.
И жена священника Транда осторожно взялась и потянула, сначала тихонько, потом сильнее, медленно поворачивая, и внезапно мир для Инги словно вспыхнул переливами дивного света, все струилось, парило, все стало легко, и вот… вот… ребенок выскользнул наружу. Встряхнулся и закричал… Удивительно. Чудо. У Инги все мысли были об одном, и она, точно в бреду, бормотала:
– Какой он? Красивый? Скорее дайте мне малыша. Это мальчик или, может, девочка?
– У тебя родился мальчик, Инга. Красивый, складный сынок.
Только теперь из глаз у Инги хлынули слезы, но это были слезы радости. Потом она рассмеялась и так, вперемежку смеясь и плача, поднесла удивительное маленькое существо к своей налитой груди.
В скором времени однажды ночью, когда все спали, немногочисленная процессия отправилась в церковь. Жена Транда и парни поддерживали Ингу, когда она с горящей свечой в руке шла к алтарю. Это был путь облегчения. Священник благословил ее. Затем она воротилась к Церковным дверям и снова пошла к алтарю. Теперь это был путь счастья, потому что Инга несла младенца, чтобы его окрестить.
И был он наречен Хакон Хаконарсон[41].
Немногочисленные обитатели усадьбы Транда поклялись молчать о новорожденном, и целый год все было спокойно, хотя семейство, конечно, по возможности старалось избегать посторонних визитеров. Не всегда это было легко, но кое-как удавалось. Если кто приходил, Инга с младенцем прятались. Священник Транд вел свои дела в Хеггене и наказывал всем искать его там.
И вот пришла весть, что новый король Инги Бардарсон и Хакон Бешеный прибыли в Борг с военным отрядом. Тогда Инга и священник Транд отправились за советом к почтенному высокородному человеку по имени Эрленд. Отправились на лодке вдоль берегов Скаумланда, мимо Осена, до самого Хусабю. Господин Эрленд был рыцарем и род свой вел от деда Сигурда Рта по матери – Гутторма Седой Бороды, а значит, приходился королевскому сыну дальним родичем, по этой причине они и рискнули ему довериться. Поместье Хусабю было большое, и Транд не вполне рассчитывал, что знатный господин Эрленд пожелает принять таких простых, неприметных людей, как они, однако господин Эрленд приятно их удивил: сам тотчас вышел на крыльцо и пригласил их в дом. Усадив гостей у; огня, он сказал:
– Как я погляжу, священник Транд, тут с тобою Инга из Вартейга. Помню, помню тебя, красавица, с минувшей весны, когда у нас гостил король Хакон. И отца твоего помню – хороший был человек. – Седовласый господин Эрленд приветливо посмотрел на них. И вдруг спросил: – Как поживает королевский сынок?
Инга и Транд испуганно вздрогнули: впервые эти слова были произнесены вслух. Откуда господину Эрленду известно о рождении ребенка? А он, словно прочитав их мысли, продолжал:
– Земля слухом полнится. Потому-то я был уверен, что рано или поздно вы придете ко мне. Как я понимаю, вы благоразумно старались держать это в секрете – баглеры опять зашевелились. Но раз уж слух добрался до такого медвежьего угла, как Хусабю, скольким же людям ведомо об этом!
Инга подробно рассказала о беседе, которая состоялась у короля Хакона с Петером Стёйпером и Дагфинном Бондом, и о том, что этим двоим велено было передать слова короля Хакона Инги Бардарсону, теперешнему королю. Стало быть, король Инги знает о ребенке. Священник Транд вмешался в разговор, попросив совета у господина Эрленда. Может, стоит отправиться с ребенком в Борг, к королю Инги и Хакону Бешеному? Старик покачал головой.
– Ни Петера Стёйпера, ни Дагфинна Бонда в Борге нет, а король Инги уже отплыл на север, в Нидарос. Там сейчас один Хакон Бешеный.
– Король Хакон предостерегал нас от Хакона Бешеного. Такому человеку я не могу доверить ребенка. Тем более королевского сына, – сказала Инга.
– Баглеры столь же опасны для этого ребенка, – сказал господин Эрленд. – Хакон Бешеный в скором времени тоже уедет, потому что Вальдамар Победитель[42] послал баглерам из Дании денежную помощь. Они думают, что после убийства короля Хакона королевская власть опять ослабела, и скоро нанесут удар по всему Викену.
– А ты уверен, что баглеры станут замышлять дурное против младенца? – помедлив спросила Инга. – У них ведь много других дел.
– Его дед, король Сверрир, был заклятым врагом баглеров, а не так давно отец ребенка, король Хакон, разгромил Хельгё и насадил на кол голову баглерского короля. У баглеров теперь новый король, Эрлинг Стейнвегг, Не сомневайся, у него множество поводов замышлять дурное против твоего младенца.
– Самозванец он, а не Эрлинг Стейнвегг, – сказал священник Транд. – Настоящий Эрлинг Стейнвегг был повешен дружинниками короля Сверрира в Ернбераланде[43].
– Тем больше оснований для мести. Будь там в ту пору сам король Сверрир, он бы наверняка перевез труп в такое место, где бы каждый мог видеть, что Эрлинг Стейнвегг вправду мертв. Так он поступил, когда были убиты король Магнус и его сын Сигурд. Сверрир неукоснительно следил, чтобы новые мошенники не выдавали себя за старых и не сеяли слухи. Нет, мы должны отправить ребенка в безопасное место.
