Григорий Кроних - Неуловимые мстители. Наследство Эйдорфа
— А я пятнадцать лет играл ф фашиста, — сказал Вернер, — кто из нас заслужил это больше?
— Я, — не колеблясь, сказал Сапрыкин, — потому сто я — лутсый актел, сем ты.
— Ладно, согласен поделить фсе пополам, — предложил Альберт, — это спрафедлифо.
— Лаботай, — повторил Кирпич, — а там поглядим.
Вернер покосился на винтовку и снова взялся за лом. Возбуждение прошло, и он почувствовал дикую усталость. Столько всего сделать, чтобы в итоге отдать сокровище мелкому уголовнику? Ну нет, чем получить пулю, надо что-то придумать. Собрав силы, Альберт снова стал долбить стену. Старые кирпичи поддавались плохо, а раствор за десятилетия превратился в монолит. Направляя удары в одну точку, немец с трудом раскрошил один кирпич. К счастью, за ним оказалось пустое пространство.
Вернер не оборачивался, но чувствовал, что Кирпич наклонился вперед, чтобы ничего не пропустить. Альберт расшатал и вытащил еще пару кирпичей, дыра в стене становилась все больше. Промахнувшись мимо камня, лом провалился в дыру и ударился во что-то металлическое. Несмотря на нацеленную в спину винтовку, азарт вернулся, руки не чувствовали ни усталости, ни вздувшихся пузырями мозолей.
Молотком Вернер отбил неровные края ниши, затем просунул руки во тьму и нащупал металлический ящик. Пальцами он незаметно приподнял крышку. Затем с усилием Альберт подтянул ящик к проделанному отверстию и вытащил наружу, держа за ближний край. Задней частью ящик, вернее шкатулка, обитая медью, опиралась на край пролома.
— Таси, таси! — возбужденно повторял Сапрыкин, горящими от нетерпения глазами видя перед собой только шкатулку с сокровищами.
Альберт потянул клад на себя, но пальцы соскользнули, шкатулка, падая, опрокинулась, и по полу покатились драгоценные камни, кольца, шустрые шарики жемчужин и царские золотые червонцы. Костя упал перед этаким богатством на колени и стал сгребать рассыпанное золото. Вернер, помогая ему одной рукой, в другую взял молоток и коротким взмахом впечатал его в череп конкурента. Подвернув под себя руки, полные драгоценностей, Кирпич уткнулся носом в пол.
…Очнулся он от холода и с трудом открыл глаза. Звезды над ним сверкали игольчатыми лучиками, и Сапрыкину казалось, что, пока он был без сознания, несколько таких иголок проникли ему в мозг. Костя собрался с силами и сел. Он лежал на обочине в кустах недалеко от гестапо, а холод шел от сугроба, в котором лежала его непокрытая голова. Кирпич нащупал над виском здоровенную шишку, и от этого прикосновения иголки в голове закололи сильнее. Должно быть, его сюда выволок Вернер-сволочь. Попадись ему этот гад теперь, Сапрыкин бы его сначала пристрелил, а потом уж спокойно искал клад. Кто поверит, что совсем недавно Кирпич держал в руках горсть золота и бриллиантов, которых хватило бы ему на полжизни?.. Костя встал и, пошатываясь, дошел до места, где раньше стояла машина немца. Следы протектора ясно указывали на то, что тот отправился в направлении, противоположном движению партизан. Ему тоже пора сматываться, не то придется отвечать за то, что натворили все другие участники налета на гестапо. Кирпич выбрал собственное направление, рассчитывая на то, что доплетется до Жоры раньше, чем повстречает гитлеровский патруль.
21
— Halt!
Капрал, высокомерно бросил начальнику караула:
— В чем дело, ефрейтор? Давно на гауптвахте не сидели? — чистейшее произношение, Славкину, с его акцентом, такое и не снилось. Неужели он ошибся? Но это лицо, очки в тонкой металлической оправе… Он вспоминал его ежедневно последние пятнадцать лет.
— Господин капрал, прошу вас предъявить документы! — как можно тверже сказал хорунжий.
— Освободите дорогу, ефрейтор. Или вы собираетесь арестовать меня вместе со взводом? — Валера с улыбкой повернулся к партизанам, но их лица были каменно-напряжены, подыграть было некому.
Славкин тоже скользнул взглядом по отряду и вдруг заметил… женщину! Ефрейтор отпрыгнул назад, передергивая затвор.
— Получай, Мещеряков! — Он выстрелил почти в упор, но в последний момент что-то мелькнуло перед стволом.
Валера услышал выстрел, но почувствовал не удар пули, а внезапную тяжесть. На него всем телом навалился как-то оказавшийся перед ним Яша. Валерка инстинктивно подхватил его под руки.
— Это партизаны! — завопил во всю мочь Славкин. Винтовку вдруг заклинило, и он бросился ничком на платформу.
Длинная очередь, выпущенная Даниилом, перерезала двух патрульных.
— Яшенька! — Ксанка кинулась к мужу, повисшему на руках друга.
— Зачем ты, зачем, — бормотал Валера, расстегивая шинель, под которой стремительно расползалось кровавое пятно. Оксана распахнула шинель, разорвала гимнастерку и прижала к ране платок.
— Сюда! — от паровозного депо махал рукой Матвеич. А со стороны вокзала на выстрелы бежала добрая сотня фрицев. Славкин, лежавший до сих пор неподвижно, быстро скатился с платформы на рельсы.
— Стой, гад! — Валера заметил его и поднял автомат.
— Отходим! — приказал Ларионов партизанам, которые были готовы занять оборону.
Раненого Цыганкова бойцы подхватили на руки и понесли к депо. Даниил и Валера прикрывали отход, поливая врага очередями из автоматов. Подле них, стреляя, залегли Петька, Натка и Юрка.
Ворота депо распахнулись, и из них показалась мотодрезина с прицепленной впереди платформой с низкими бортами. Рядом с машинистом в кабине сидел Матвеич. Партизаны быстро погрузились и, спрятавшись за бортами, поддержали огнем Мстителей. Даня с Валерой и ребята добежали до дрезины, и десяток сильных рук втянул их наверх.
— Чтоб больше этого не было, — сказал детям Даниил, чуть отдышавшись за железным бортом платформы, — без шуток: уши оборву!
— Мы же вам помогали, батя! — обиделся Петька.
Юра отодвинулся подальше, делая вид, что не слышал грозного предупреждения.
— Матвеич, давай самый полный! — крикнул командир.
Валера подполз к раненому.
— Как ты, Яша?
— Держусь… — всегда смуглая кожа цыгана посерела, словно от дорожной пыли. — Ты-то цел?
— Цел. Потерпи, пожалуйста.
Яков слабо сжал его руку, говорить ему было тяжело. Натка перебралась к Оксане и старалась помочь с перевязкой.
Под огнем партизан фашисты залегли, дрезина стремительно набирала ход, приближаясь к горловине станции. Гитлеровцы уже не могли успеть за партизанами. Славкин, видя, что враги уходят, вылез из-под платформы.
— Я узнал, я! Господин офицер! Я обнаружил партизан. На паровозе их надо ловить!
Какой-то случайный капитан пытался навести порядок, солдаты палили в воздух и бегали по путям. У вокзала под парами стоял эшелон, капитан направился к нему.
