Сергей Крупняков - Крылья Киприды
Евфрону было сложнее. Он не мог, не накинув на лошадь узды, освободить ее от пут: лошадь сразу бы ушла. И, оглядываясь на бегущего пастуха, он судорожно надевал на нее уздечку. Наконец, он был готов оседлать лошадь, но вскочить на нее не успел: кобыла встала на дыбы. С трудом он все же вскочил ей на спину. Ударив ее плашмя своим ножом по крупу, он, уже на скаку, увидел: пастух, лук, дрожание тетивы, и в тот же момент почувствовал в бедре какое-то жжение. Только в лесу, увидев кровь на спине лошади, он понял, что это его кровь. Стрела вонзилась в ягодицу, прошла вдоль ноги и вышла из бедра.
Впереди неслись Сириск и Сострат. Красные ленточки в гривах коней говорили: это были лошади царя. Если бы они знали, чем это кончится, и сколько крови будет пролито из-за них, и Сириск, и Сострат, и Евфрон оставили бы этих лошадей здесь же, как только доскакали до ущелья. Но этого они не знали. Да и забота была у них одна: спасти Евфрону ногу и уйти от погони.
В ущелье, когда они спешились. Сириск отломил оперение, протолкнул стрелу вперед и вытащил ее. Перевязав Евфрону ногу обрывком хитона, они сели на лошадей и стали спускаться вниз, под гору, туда, где ждал их спасительный лес.
— А что было дальше?
Сириск посмотрел на мальчиков: только сейчас он осознал, что давно уже ведет рассказ, а два мальчика и Мегакл с интересом слушают его, девочек и хозяйки уже не было.
— Что дальше? — Сириск почувствовал, что больше не в силах вести рассказ. Он вспомнил погоню, как раненый Евфрон умолял не бросать его; как отец, Гераклид, спас их, поняв, где их искать; как потом они узнали, что Сириск украл любимую лошадь царя скифов и тот поклялся убить сто греков за эту кобылицу; как кобылицу вернули, но деньги царя сделали свое дело: Сириска дважды пытались убить. И чтобы спасти сына, Гераклид отправил его учиться в Афины. А что было потом? Сириск сейчас не в силах был об этом не только думать, но и говорить. И Мегакл понял это.
— Нет, дети, — хозяин сказал это, и они повернулись в его сторону. — Нет, гость наш слишком устал, чтобы дальше рассказывать нам свою историю. Пусть он отведает нашего угощения, выспится. А там, если он захочет, поведает нам о том, что было дальше.
Сириск облегченно вздохнул.
После угощения из гинекея появилась жена Мегакла.
— Я провожу тебя, Сириск, следуй за мной, — сказала Главка. Она взяла его за руку и по длинному коридору вывела во внутренний дворик. Мелкие капли дождя охладили его разгоряченное лицо. Свежий воздух был напоен морским ароматом.
В темноте, когда они миновали дворик, он услышал шум и глухие голоса. Они сразу смолкли при их приближении, и он заметил только блеск глаз в темном проеме и почувствовал запах грязи и пота.
— Не удивляйся, чужеземец, — Главка уловила его взгляд, — мы вынуждены держать рабов в доме. Первое время они спали в сарае. Но теперь, когда скифы подошли так близко, они могут сбежать.
— Сколько у вас рабов? — спросил он, глядя в ту сторону, где за решеткой блестели глаза.
— Пятеро. Им хорошо у нас. Каждый день они получают по лепешке и пьют вдоволь воды. И все, что в саду, они едят, когда нас нет рядом. Муж почти не бьет их. И днем снимает с ног колодки.
— Как же они спят?
— Очень просто — как и все. Впрочем, колодки только у двоих. Они пытались бежать от прежнего хозяина. Я уговаривала Мегакла снять их вовсе, но он не согласился. Он боится Агрилы — раба, выполняющего тяжелые работы. Но отчего ты спрашиваешь то, что знает любой ребенок, выросший на клерах? Или ты совсем горожанин?
— Теперь, видимо, да. Хотя клеры — это мое детство.
Они поднялись по ступеням на второй этаж.
— Тут ты будешь спать, странный человек. — Главка загадочно улыбнулась. — Но я люблю странных.
Она поставила светильник на край столика у постели и вышла. Вскоре он уснул.
* * *Еще было темно, но первые проблески утра проникли в дом. Внизу уже блеяли козы и овцы. Сириск услышал легкие шаги.
— Выпей, чужестранец, это козье молоко. — Главка уже стояла рядом и держала на вытянутых руках канфар. Она была в новом хитоне, и щеки ее горели румянцем. Он взял канфар — молоко было парное и очень вкусное.
— Хайре, Сириск! — Мегакл вошел, улыбаясь. — На дворе отличная погода. Выходит, я ошибся, предрекая шторм дня на три!
— Хайре, — ответил он.
— Мы ждем тебя внизу. — Главка и Мегакл вышли. Сириск встал. Накинул плащ и спустился вниз. В доме уже никого не было, кроме девочек и Мегакла.
— Ну, как твое решение? — Мегакл пригласил его за столик, на котором ждал их завтрак — несколько лепешек, фиги, молоко.
— Мне нужно в город, — сказал Сириск и, помолчав, добавил: — Возможно, кто-то из моих спутников остался жив — я должен найти их.
— А ты знаешь, что теперь в городе небезопасно? — Мегакл, ловко макая лепешку в соус, отправлял ее в рот, запивая молоком.
Сириск поднял глаза.
— Да ты ешь, не пугайся. Но знай — олигархи давно уже хотят свалить демократов. Евфрон, сын Агасикла, давно мечтает о том, чтобы лично править городом. И поговаривают, что у него много сторонников. Но не это самое страшное. Дело в том, что скифы что-то замышляют! Они с огромным войском рыщут где-то рядом. Так не лучше ли тебе остаться у меня. Мой клер — глубоко на полуострове. И тут спокойнее. Не скрою — мои рабы уже не смотрят себе под ноги, как раньше. Они точно нутром чуют: где-то рядом свои. Понимаешь? У меня нет надсмотрщика. И я один мужчина. Против них мне не справиться, несмотря на мой меч и доспехи. Да и в любом случае тебе лучше переждать здесь.
Сириск молчал. Завтрак подошел к концу. Они встали и молча вышли во двор.
Солнце уже поднялось над горизонтом, и легкая дымка рассеялась под его лучами. Всюду вокруг раскинулись виноградники. Кое-где пестрели огороды и сады. Внизу, огромное и голубое, дышало море. Шторм уже кончился, но шум волн, редких, но еще крутых, доносился снизу, от полосы прибоя. Ветер нес запах водорослей. Корзины винограда стояли рядами. Грозди благоухали ароматом еще не родившихся вин. Чуть поодаль они увидели рабов. Трое из них, взяв друг друга за плечи, давили ногами виноград, двое подносили корзины и относили в сторону пифосы с соком.
— Я снял с них сегодня колодки. — Мегакл испытующе взглянул на Сириска. — Главка меня упросила.
Сириск промолчал.
— Так как твое решение?
Они остановились у тропы, ведущей вниз, к морю. Там, на косогоре, паслось стадо овец, и Сириск разглядел мальчиков.
— Это Касон, младший сынишка. — Мегакл махнул мальчику рукой, тот ответил тем же.
— Нет, Мегакл, — Сириск повернулся лицом к хозяину. — Нет, я не могу остаться с тобой. Благодарю за гостеприимство, за ночлег, за все, что ты сделал для меня. Но мне нужно узнать, живы ли мои друзья, что с кораблем. Мне нужно в город.
