Николай Дмитриев - Любой ценой
— Ну думай-думай… — неопределенно протянул Долежай-Марков и вновь помчался по своим делам, оставив у станции весело переглянувшихся унтер-офицера и техника…
* * *Северо-восточней Звеняче, среди левад и увалов, не прячась от авиации и маршируя в открытую по дорогам, во исполнение приказа командующего, корпус Клембовского изготовился к атаке. За полчаса до ее начала генерал собрал у себя всех командиров ударного эшелона.
— Господа! — Клембовский окинул взглядом строй офицеров. — Я получил приказ наступать! И мы должны, во что бы то ни стало, прорвать фронт противника! Но убедительно прошу господ офицеров, по возможности, беречь себя.
Странные слова генерала вызвали недоумение, офицеры начали переглядываться, а пожилой подполковник вышел вперед.
— Ваше превосходительство, — негромко, но очень твердо сказал он. — Я не могу исполнить вашу просьбу. Мои солдаты привыкли видеть своих офицеров впереди, и сегодня будет так же. Я не имею права прятаться за солдатские спины, да и вообще, по-моему, таких здесь нет…
— Хорошо, — Клембовский поджал губы. — Я понимаю вас и на вашем месте поступил бы так же. Поэтому исполнение моей просьбы оставляю на усмотрение господ офицеров. Однако прошу помнить, господа, резерв офицеров в моем корпусе чрезвычайно мал, и моя просьба — это не прихоть, а закон войны.
Снова обведя взглядом строй офицеров, генерал сделал паузу, и тогда подполковник, так и стоявший чуть впереди, ответил:
— Благодарю, ваше превосходительство, но, смею заметить, если мы не пойдем в атаку впереди солдат, мы не пройдем ни через проволоку, ни через окопы. И это тоже закон войны, ваше превосходительство…
— И я вас благодарю, — Клембовский наклонил голову. — Думаю, мои офицеры сами найдут должное решение в каждом конкретном случае. Я кончил, господа и… да поможет нам Бог!
Через пять минут на поляне, где Клембовский собирал командиров, остались только штабные, а еще через десять — ударила артиллерия, полетели в воздух заграждения первой линии германских окопов, поднялась в атаку русская пехота, и впереди цепей, увлекая за собой солдат, шли с револьверами в руках их офицеры.
Вся эта масса двигалась все быстрее и быстрее, и когда по наступающим в упор ударили германские пулеметы, выкашивая подряд целые ряды, остановить такой натиск было уже невозможно…
Но позади трех линий окопов еще стояли пулеметы огневого прикрытия, открывшие сразу кинжальный огонь по прорывающимся. И тогда наблюдавший за полем боя генерал Клембовский срывающимся голосом отдал жесткий приказ:
— Трехдюймовки, на прямую наводку!
На рысях вынеслись из укрытий лихие артиллерийские упряжки и, развернувшись чуть ли не перед самыми германскими окопами, поставили на позиции короткорылые пушки.
— Ор-р-рудие! — вскинул кривой бебут артиллерийский фейерверкер, рявкнула в ответ трехдюймовка, и вокруг немецких укрытий встали огненные фонтаны, разнося в клочья и германские пулеметы, и их обслугу…
Дым застлал поле сраженья, и чья берет — сказать было невозможно. Потому что в бой вступила германская артиллерия, и вот уже от немецких разрывов полетели вверх колеса трехдюймовок, унося с собой простые фейерверкерские души и оставляя на бренной земле неподвижные тела с зажатыми в скрюченных пальцах артиллерийскими бебутами…
Но слишком велика была сила удара и неудержим натиск русской пехоты, и, хотя вместо павших офицеров ведет за собой остатки рот полковой священник, подняв над головой свое единственное оружие — золотой православный крест на георгиевской ленте, именно они в конце концов прорываются через последнюю, третью, линию германских окопов…
* * *Радиоперехват русской телеграммы вызвал в немецком штабе большое возбуждение. А когда выяснилось, что ее текст полностью совпадает с письмом, захваченным у русского курьера, начальник разведки незамедлительно отправился прямо к генералу.
Выслушав обстоятельный доклад, генерал какое-то время нервно расхаживал по комнате и наконец остановился против начальника разведки.
— Так, говорите, радиограмма шла открытым текстом?
— Да, экселенц, точное повторение перехваченной записки!
— Хорошенькое любовное послание… — генерал пожевал губами, словно пытаясь что-то попробовать на вкус. — И сразу наступление корпуса Клембовского у Звеняче… Неплохо…
Начальник разведки выждал приличествующую паузу и осторожно заметил:
— Герр генерал, я считаю, что они пытаются отвлечь нас от Подгайчиков…
— Допустим… — генерал крутнулся на месте и подошел к карте. — Перед началом наступления мы имели четыре группировки русских. У Подгайчиков, у Секерно-Райне, а также у Звеняче и Бережан. Сейчас у Секерно-Райне связывающие бои, сильное наступление у Подгайчиков, а теперь еще удар от Звеняче…
Генерал углубился в карту, внимательно изучая все направления, потом упер палец в кружочек с надписью Бережаны и повернулся к начальнику разведки.
— Так почему же герр оберст считает, что генерал Клембовский отвлекает нас именно от Подгайчиков?
Начальник разведки посмотрел на указующий перст и совершенно спокойно ответил:
— Герр генерал, вы абсолютно точно отметили, что ключ к ответу — Бережанская группировка. Так вот, от «Паука» получено донесение, резервы от Бережан двинуты к Подгайчикам.
— Это точно? — генерал опустил палец.
— Да, герр генерал. Авиация подтверждает перемещение русских колонн вдоль фронта. А их наступление у Звеняче должно оттянуть туда наши резервы.
— Так…
Генерал отошел от карты, дважды молча пересек комнату, еще раз посмотрел на замершего на месте начальника разведки. Приняв наконец решение, поднял телефонную трубку и подчеркнуто резко приказал:
— «Гром»!… На Подгайчики!
Потом, не спеша, вернулся к карте и, повернувшись к начальнику разведки, хотел что-то сказать, но ему помешал буквально ворвавшийся в комнату гауптман.
— Герр генерал!… Фронт у Звеняче прорван!
— Что?… У Звеняче? — генерал на секунду опешил, однако тут же взял себя в руки и жестко спросил: — Как и когда?
— Только что получено сообщение. Русские бросили в атаку все, что у них было, вплоть до трехдюймовых пушек. В результате разрозненные отряды русских прошли все три линии окопов. Ширина прорыва около километра.
— Всего-то? — удивленно переспросил генерал и усмехнулся: — Ну тогда, как мы и предполагали, это только удачная имитация главного удара… Надеюсь, этот прорыв уже заблокирован фланговыми пулеметами. У вас все, гауптман?
— Нет… — гауптман помялся. — Еще шифровка для герра оберста.
