Игорь Тихоненко - Рюрик
— Вперёд. Брать только живыми.
Дружинники выскочили из засады и напали на неизвестных злодеев. Так, как силы были слишком неравные, да и действия дружинников оказались совсем неожиданным для тех, кто напал на охрану, то их быстро скрутили. Братич отряхнул пыль с одежды и приказал:
— А ну, поднимите их. Сейчас поглядим, кто это хотел убить нашу охрану тайного входа?
Пленников поставили на ноги. Лунный свет упал на их лица, разоблачая тайну исполнителей предательского замысла.
— О, какие люди, — не без ехидства восторженно произнёс воевода. — Никак, это наши славный князь Шмель и его дружки купцы Кряжич и Коряга. Ну, что скажите? Наверное, пришли сюда посты проверить.
— Ничего себе проверочка, — пожаловался один из стражников, и указал на князя рукой. — Он меня ножом ударил. Хорошо, что я успел увернуться. Нож только по рёбрам скользнул.
— Ладно, притворяться некогда, — сурово проговорил Братич. — Нам известно, что вы хотели впустить в город через тайный ход варягов. Придётся отвечать за предательство. А ну, ребята, тащите их на площадь, да бейте в набат. Созывайте народ на Вече.
Дружинники повели изменников на городскую площадь, которая располагалась в центре Старой Ладоги.
В это же время принц Трувор с двумя сотнями воинов вышел на окраину леса. С этого места хорошо была видна крепостная стена, которая располагалась вдоль озера. Трувор остановил отряд, приказал ждать его сигнала, а сам выехал из леса и стал внимательно наблюдать за крепостной стеной. К нему подъехал Рюрик и спросил:
— Ну, что ещё не было сигнала от князя Шмеля?
— Пока нет, — с досадой ответил Трувор. — Не пойму, почему он тянет. Уже скоро рассвет.
Как бы в подтверждение его слов в Старой Ладоге пропели первые петухи. Казалось странным, что эти птицы, даже в такое тревожное время, не забывают исполнять свои незамысловатые обязанности: будить по утрам людей. Получается, что для них безразлично: война, не война, а жизнь всё равно продолжается.
Сигнала от князя Шмеля так и не было. Вдруг из города донёсся звон набата.
— Что это? — забеспокоился Трувор. — Похоже на то, что в городе что-то случилось. Слышишь, в набат ударили. Значит, собирают Вече.
— Похоже на то, что сигнала от князя Шмеля мы не дождёмся, — резонно заметил Рюрик. — Ждать больше нет смысла. Уже светает.
— А, может, сами войдём через тайный ход? — предложил Трувор. — Нам же известно, где он расположен.
— Ты что ничего не понял? — удивился Рюрик. — По всему видать, Шмеля схватили. В набат-то недаром ударили. И сигнала со стены нет. Куда ты собрался входить? Хочешь на засаду напороться и людей наших погубить?
— Да, наверное, ты прав, — согласился с неохотой Трувор. — Что-то у Шмеля не заладилось. Ну, ничего сейчас начнём штурм, возьмём город, а там уже погуляем.
— Зачем торопиться? — остановил его Рюрик. — Нам отец приказал получить дань со Старой Ладоги за три года. А разорять город, он приказывал только в том случае, если славяне откажутся заплатить дань. Мы дали время им до утра. Вот и подождём, а вдруг они заплатят. Или ты хочешь ослушаться приказа отца?
— Ишь, ты, как всё повернул, — с подозрением сказал Трувор. — Небось, жалко стало наших «родственничков»? Хочешь хорошим быть и нашим, и вашим.
— Славяне, между прочим, и твои родственники тоже, — резонно заметил Рюрик. — Мне наших воинов жалко. Думаешь, легко будет город взять? Половина наших поляжет, пока через стены переберёмся. Славяне в бою не новички, драться умеют не хуже нас. Тем более, они ведь свои дома и семьи спасают. Поэтому вдвое злее, чем мы, драться будут.
— Подумаешь, драться, — пробурчал Трувор. — На то мы и воины, чтобы драться и погибнуть в бою.
— По-дурному погибнуть штука нехитрая, — проговорил Рюрик. — Надо, чтобы толк какой-то от нашей гибели был. А тебе бы только мечом помахать.
Трувор понимал, что, если он начнёт штурм, не дождавшись условленного времени, когда горожане должны привезти дань, то об этом обязательно станет известно королю Людбранду. А отец может разгневаться за то, что беспричинно разорили город. Ведь тогда больше никакой дани со Старой Ладоги вообще не получишь. А Людбранд считал, что деньги важнее всяких воинских побед, а тем более таких бессмысленных.
— Ладно, — согласился Трувор, — подождём до утра, как договаривались. А ты наши войска всё равно выводи строиться перед городом. Увидят нашу армию, сразу сговорчивее станут.
Предателей приволокли на площадь. Ударили в набат. На тревожный звон стали собираться люди со всего города. Вскоре площадь была заполнена до отказа. Народ шумел, пытаясь выяснить, зачем их собрали в столь тревожное время. Обычно, когда враг стоит у ворот города, общих собраний не созывают. Не до этого при таких обстоятельствах. Воевода Братич взошёл на возвышенность, поднял вверх правую руку. Народ затих. Воевода начал говорить:
— Вот, люди, беда у нас приключилась. И не только в том дело, что варяги к нам пожаловали. Об этом вы уже все знаете. Беда наша гораздо хуже: гниль среди нас завелась. Наш князь Шмель и его дружки купцы Кряжич и Коряга затеяли предательство. Они замыслили перебить охрану у тайного хода в город и впустить сюда врага, чтобы он нам в спину ударил. Мы за этим предательством их поймали и скрутили. Вот они, голубчики. Решайте, люди, что с ними делать будем?
Вся площадь взорвалась негодующими криками. Из толпы доносились грозные предложения:
— Повесить изменников. Утопить гадов в озере.
Купец Коряга упал на колени и начал унизительно просить:
— Не казните меня, люди добрые. У меня жена, дети малые. Это не я придумал. Это всё князь Шмель. Он меня подговорил, а я не хотел.
— Вот мразь, — выругался Шмель, и презрительно пнул ногой Корягу. — Даже умереть, как следует мужчине, не может. Если убьёте нас, вам это всё равно не поможет. Варяги штурмом город возьмут, а вас перебьют, кто окажет сопротивление. А жен и детей ваших в полон возьмут. А, если отпустите меня, то я попробую уговорить варягов, чтобы они были к вам помилостивее. Дань-то вам всё равно не собрать.
— Ты уже один раз ходил на переговоры, — перебил его воевода Братич. — Хватит. А, насчёт дани, ты ошибаешься. По нашим законам всё имущество изменников переходит в пользу городской казны. Вот мы и возьмём твоё добро, добро этих купцов предателей, да и заплатим варягам дань.
— Ах, ты сволочь, — продолжал ругаться Шмель. — Жаль, что у меня руки связаны, а то я бы….
— Что ты, что? — усмехнулся Братич. — Думаешь, ты такой страшный? Ошибаешься. Считаешь, что можешь вызвать меня на поединок? Предатели поединка не достойны. Изменников убивают, как бешенных собак. Эй, люди, делайте с ними, что хотите. А мы пошли дань собирать. Надо до утра успеть.
