Последние дни Константинополя. Ромеи и турки - Лыжина Светлана

Часть II

Ночная тень

Полдень 28 мая 1453 года

Крестный ход, двигаясь вдоль северных укреплений по направлению с востока на запад, уже добрался до Пятого холма, но, как ни старалась толпа держаться рядом со стенами, направление улиц диктовало свои условия. Пришлось углубиться в каменный лабиринт городской застройки.

В этой части Города находилось большое количество монастырей и церквей, поэтому справа, слева, а иногда и по обе стороны улицы, мощёной булыжником, тянулись глухие и почти бесконечные ограды, над которыми виднелись купола с крестами.

Солнце нещадно припекало, поэтому счастливым считал себя тот, кому выпало идти по тенистой стороне улицы. Толпа на узких улочках стала такой плотной, что выбрать сторону никак не получилось бы. Всё зависело от случая и те, кому после очередного поворота не повезло, наверняка чувствовали себя почти как рыба, которую пекут на раскалённых камнях.

Мария, жена Луки Нотараса, шла в первых рядах толпы и смотрела на алый плащ василевса, ехавшего впереди, а также на синие плащи своего мужа и двух старших сыновей, ехавших по правую руку от правителя. "Лука, Леонтий, Михаил, - мысленно обращалась Мария к мужу и сыновьям. - Господь исполнил моё желание и позволил увидеть вас троих при свете дня. Уже два месяца мы днём не виделись. Но почему же я не могу радоваться?"

Яков тоже был рядом, и это неожиданное единение семьи должно было радовать, но Марию не оставляло смутное беспокойство. Всё время появлялась мысль, что нынешняя радость - последняя перед чередой великих несчастий, которые обрушатся на Нотарасов и на весь Город, ведь каждый в крестном ходе уже давно идёт сам по себе, а не вместе со всеми. Но если так, то зачем гневить Бога и продолжать это притворство? Ведь настоящего единения нет. Всех как будто согнали сюда насильно. Лука, Леонтий и Михаил не выказывали молитвенного рвения. Настроение Якова, первоначально проявлявшего большой интерес к действу, заметно изменилось за последние три часа. Сын давно уже не пытался подпевать священнослужителям, а шёл молча и время от времени вытягивал шею, высматривая, повезёт ему вскоре с тенью или нет.

Самой Марии тоже всё труднее становилось сосредоточиться на молитвах. Она снова и снова вспоминала то, что случилось утром, когда она с сыном покинула ипподром и пришла на службу в храм Святой Евфимии, располагавшийся неподалёку от этого сооружения. "Права я была или нет? - думала Мария, ведь она пошла в храм Святой Евфимии вместе с Еленой, женой Георгия Сфрандзиса. - Что подумал бы мой муж, если б увидел меня, беседующей с ней так, будто мы - приятельницы, а наши мужья находятся в согласии друг с другом? Наверняка он был бы недоволен". Но если бы жена Луки Нотараса повела себя иначе, то всё равно мучилась бы теми же самыми сомнениями.

На ипподроме ни Елена, ни Мария не уследили, как Иоанн, только что беседовавший с Яковом, исчез. А когда Яков, неспешно поднявшись обратно по ступенькам к галерее, проказливо улыбнулся и сказал, что Иоанн просит прощения у своей матери за то, что вынужден надолго отлучиться, Мария почувствовала себя виноватой. Надо было лучше следить и за своим сыном, и за Иоанном! Ведь ясно же было, что они что-то затеют!

- Это ещё что такое? - строго спросила она у Якова. - На что ты его подговорил? Куда он убежал?

- Всё равно его уже не догнать, - всё так же проказливо улыбаясь, ответил Яков.

- Он отправился на стены? - с подозрением спросила Мария.

- Не скажу, - отрезал сын и добавил. - Но это не опасно. Правда. Я бы не просил Иоанна быть там, где опасно.

- Тогда почему ты не хочешь сказать, куда он отправился?

- Потому что это наши дела, мама! - нарочито обиделся Яков.

Елена, которая могла бы тоже напуститься на Якова со словами: "Куда делся мой сын?" - сдержалась, а затем горестно вздохнула.

- Ладно, - сказала она, посмотрев на обеих девочек, сопровождавших её. - Пойдёмте в храм без Янниса. Что же нам остаётся...

Мария стояла в растерянности, по-прежнему чувствуя вину, когда Елена оглянулась на неё и спросила:

- А вы идёте, госпожа Мария? Ведь вы, как и мы, посещаете храм Святой Евфимии, не так ли? Пойдемте, помолимся за наших мужей и за весь Город.

Наверное, Мария могла бы ответить, что должна серьёзно поговорить с сыном, поэтому пойдёт чуть позже, через несколько минут. Это стало бы благовидным предлогом, чтобы не идти в храм вместе с женой того, кого Лука называл выскочкой и никогда не пригласил бы в свой дом. И всё же Мария, повинуясь непонятному порыву, сказала:

- Да, пойдёмте. А ты, Яков, должен будешь также помолиться за Иоанна, чтобы с ним из-за тебя ничего не случилось.

В церкви они тоже встали в толпе все в одном месте. Мария посчитала для себя невозможным отойти куда-то. Пусть даже под благовидным предлогом. Можно было пойти к иконам и взять с собой Якова, а затем остановиться в другой части храма и сделать вид, что пришла сюда только с сыном и больше ни с кем. Но подобное поведение теперь показалось глупым.

Служба уже началась, когда Мария вдруг услышала возле своего уха полушёпот:

- Госпожа...

Это сказал один из слуг Луки. Тех, которые с начала турецкой осады облачились в доспехи и участвовали в битвах наравне с господином. Оглянувшись и посмотрев на собеседника, Мария невольно обратила внимание на его чуть опухший нос, сломанный около двух недель назад во время боя с турками.

Это был второй раз за время осады, когда турки сумели не только разрушить укрепления, но и прорваться в Город*. В первый раз всё обошлось малой кровью, а вот во второй, когда прорвалась не только турецкая пехота, но и конница... Если бы на помощь не поспешил василевс, а также Лука со своими людьми, всё закончилось бы печально. И как раз в том бою слуга Луки получил удар в лицо рукоятью турецкой сабли. Нос вправили, но даже сейчас он служил напоминанием о событии, уже понемногу начавшем заслоняться другими.

_____________

* Битва 11-12 мая. В "Повести о взятии Царьграда" Нестора Искандера утверждается, что она состоялась сразу после битвы 6-7 мая, но в записках венецианца Николо Барбаро названы другие даты, и именно эта версия принята в романе.

_____________

- Госпожа... - Слуга сделал знак, чтобы она следовала за ним к главным дверям храма, приоткрытым из-за жары.

Яков, видя происходящее, тоже хотел пойти, но Мария шёпотом сказала:

- Останься. Проследи, чтобы моё место не заняли. Я сейчас.

Возле дверей почти никого не было, но слуга ещё больше понизил голос:

- Госпожа, вы с сыном должны сейчас следовать за мной. Господин Лука зовёт вас. Сейчас начинается крестный ход вдоль стен Города. Василевс участвует в этом, и господин Лука хочет, чтобы вы тоже участвовали. Я провожу. Они как раз сворачивают на Великую улицу. Мы успеем их нагнать, если поторопимся.

Мария уже хотела идти и позвать Якова, но слуга спросил:

- А кто там в толпе недалеко от вас? Это жена Сфрандзиса? Будет нехорошо, если она увяжется за нами. Господин Лука предупреждал меня об этом. Когда он давал мне поручение, то вспомнил, что семья Сфрандзиса ходит в этот же храм, и велел говорить так, чтобы не услышали чужие уши.