Михаил Громов - В небе и на земле
На другой день Александр Иванович снова идёт первым в контрольный полёт. Но что такое? Полёт затягивается… Его «Парасоль» набирает 1500 метров, задирает нос, теряет скорость и переходит в штопор!!! Мы все знали, что если на «Парасоле» сорвёшься в штопор, то - аминь, т.е. катастрофа неизбежна. Парашютов тогда не было. Многие сняли шапки, некоторые отвернулись, другие (и я в том числе), как говорится, раскрыли рты от удивления и вдруг… вращение прекратилось. «Парасоль» спикировал и постепенно перешёл в горизонтальный полёт. Этот подлинно героический поступок, не меньшей значимости, чем, например, петля, совершённая П.Н.Нестеровым, увы, никем и ничем никогда не был отмечен.
Этот полёт вселил веру в самолёт у всех лётчиков. Все поняли, что всё дело - в искусном, правильном и грамотном пилотировании.
Когда чествовали Александра Ивановича Жукова в день его 70-летия, я выступил с речью как его ученик, гордящийся своим достойным педагогом-учителем. Я высказал ему своё мнение, что мы - его друзья, знающие его с 1917 года, которых осталось столько, что их можно по пальцам пересчитать, считаем его настоящим Героем Советского Союза. Но так как он не был никем и ничем отмечен, несмотря на то, что долго был инструктором, а потом лётчиком-испытателем, то я добавил, что наше мнение хорошо выражено в строках Омара Хайяма:
Ты обойдён наградой - позабудь!
Дни вереницей мчатся - позабудь!
Небрежен ветер: в вечной книге жизни
Мог и не той страницей шевельнуть.
Однажды А.И.Жуков пригласил гостей на свой семейный праздник. Перед тем, как сесть за стол, гости решили помыть руки. Александр Иванович любезно подвёл первого гостя к крану. Тот помыл руки и туго завернул кран. Жуков не выдержал и деликатно объяснил, что кран нужно заворачивать лишь настолько, чтобы вода не капала, а больше, т.е. сильнее, не нужно, так как прокладка от этого быстро изнашивается. Все гости встретили это замечание с улыбкой и, думаю, восприняли неправильно. Домашние Александра Ивановича, особенно женщины, считают, что делать такие замечания неудобно и не нужно, и как завёрнут кран - не так уж и важно. А мне это понравилось, потому что я вижу в этом вдумчивое предусмотрительное отношение к технике, из которого и родится надёжность и высокое качество всякой работы. А для летающих и работающих в авиации - это закон!
У Александра Ивановича много книг и хранятся они в полном порядке. И вот, когда он обнаружил, что его домашние, читая эти книги, относятся к ним небрежно (он заметил следы от грязных пальцев), то, возмущённый, сделал им соответствующее внушение. Теперь его обвиняют в том, что у него тяжёлый характер, что он даже детей заставляет ходить только по дорожкам своего сада и т.п., и что с ним трудно жить. Домочадцы даже стали книжки покупать, чтобы не брать их у Александра Ивановича, а дети стали бегать играть на улицу.
Мне понятна психология Александра Ивановича: он человек организованный, любит ко всему относиться вдумчиво, любит точность, аккуратность во всём и т.д. Понятна мне и психология его домочадцев. Все правы по-своему. Но если Александр Иванович, пролетав всю свою лётную жизнь в условиях того времени, остался жив - то мне кажется, это не случайно. А вот пролетали бы благополучно столько времени его домочадцы, я в этом далеко не уверен.
Это пример из его повседневной жизни, а как выглядел его ангар, я уже описывал. Как говорится, в жизни - как и в труде. Не правда ли?
* * *
«Закончили» мы «Парасоль» всей группой благополучно. Я добавляю это слово потому, что не все в те времена оканчивали школу. Редкая неделя проходила тогда без одной-двух катастроф: подводила малоопытных учеников старая материальная часть, её отказы в воздухе, особенно на взлёте, а, кроме того - необоснованное ухарство и лихачество.
После «Парасоля» мы должны были проходить обучение на «Моранах-Ж» 16-метровых, а затем 14-метровых (в метрах тогда исчислялась площадь крыльев). На этих самолётах были установлены такие же моторы, как и на «Парасолях» - «Рон» в 80 лошадиных сил.
Командование школой в это время принял на себя известный в то время лётчик Ю.А.Братолюбов. Он был «моранистом» и держал славу лучшего из лучших инструкторов на «Моране». Прославился он, ещё будучи инструктором на Каче.
Нельзя пройти мимо имени лётчика Константина Константиновича Арцеулова, творившего историю авиации. Я познакомился с Арцеуловым, будучи только-только оперившимся инструктором Московской школы авиации, в которую он и прибыл. Внимание всей школы всколыхнулось. Все инструктора знали, кто такой К.К.Арцеулов. Лучший из лучших «ньюпористов», инструктор Качинской школы. Самое замечательное в нём, как в одном из первых русских лётчиков - это творческая мысль о полётах. А в результате блестящее историческое событие в нашей авиации - он первым выполнил штопор, тем самым доказав, что из штопора можно выходить тем методом, которым пользуются все лётчики мира до сего времени. Воображение может только дополнить вершину его дерзания - ведь тогда летали без парашютов. Полёты Арцеулова в Московской школе поразили нас «интеллектуальным почерком». Его высший пилотаж на «Ньюпоре» блистал не только чистотой исполнения, но и той индивидуальностью композиции, которая была принята всеми нами, как выдающееся явление в нашей авиации. Арцеулов стал и одним из основателей «планерного кружка» в Московской школе авиации. Он не только был одним из первых советских планеристов, но и сам сконструировал планер, который построили в одном из ангаров нашей школы.
Авиационная карьера Константина Константиновича - это только часть проявления его одарённости и способностей… Он был замечательным художником. Да и мог ли он не быть талантливым художником - ведь он внук И.К.Айвазовского. Талант и одарённость его дополнялись превосходным внешним и внутренним обликом. Брюнет с прямым пробором, подчёркивающим удивительную симметричность лица; большие глаза восточного типа с длинными ресницами; профиль, которому может позавидовать каждый претендующий на благородство внешности. Присущая ему утончённо-скромная манера естественно держаться в любой обстановке. Он был умён, скромен, остроумен, но немногословен. Несмотря на его скромность, мы все знали, что он храбр и смел в любой самой сложной обстановке - и в воздухе, и на земле. Сколько бы перебилось людей с 1916 по 1928 год, если бы К.К.Арцеулов на практике не открыл доступный для всех метод выхода из штопора. Это был его творческий подвиг в истории авиации. Теоретические научные обоснования штопора появились лишь в 1928 году! Как это не странно и не поразительно, но лётчики в воздухе делали открытия (в подавляющем большинстве случаев), лишь позже обоснованные наукой. Умалить значение героического, исторически неоценимого дерзания К.К.Арцеулова невозможно. Зато возможно было бы поощрить… Теперь ему за 80, он уже не брюнет - он бел, но по-прежнему обаятелен. Все знающие его желают ему всего самого лучшего, всегда помнят его, как авиагиганта истории, и гордятся им.
