Густав Эмар - Сакрамента
Город Мехико, почти полностью разрушенный во время жестоких сражений между мексиканцами и испанцами, через четыре года после окончательного завоевания его мексиканцами, был заново построен Фердинандом Кортесом. Хотя и был сохранен прежний план, новый город совсем не походил на прежний: большая часть каналов была засыпана, на их месте появились мощеные улицы, были воздвигнуты великолепные дворцы, построены монастыри, и город приобрел абсолютно испанский вид.
С тех пор уровень воды в озере становился все ниже и ниже, воды постепенно отступили, и только в самой низкой части города, на месте бывших каналов кое-где сохранились грязные лужи.
Мехико расположен на одинаковом расстоянии от обоих океанов, на высоте 2280 метров над уровнем моря, то есть на одной высоте с горой Сен-Бернар, поэтому ему присущ прелестный умеренный климат. По одну сторону от него возвышается гора Попокатепетль с дымящейся вершиной, а с другой — Истасигуальт, или Белая Женщина; седые вершины этих гор, покрытые вечным снегом, уходят высоко в облака.
Мавританская архитектура зданий, дома, выкрашенные в светлые тона, бесчисленные купола церквей и монастырей, как бы прикрывающие и тут и там столицу огромными желтыми, голубыми или красными зонтами в золотом блеске лучей заходящего солнца; теплый и благоуханный ветерок, пробегающий, словно играючи, по густой листве деревьев, — все это придает Мехико своеобразный характер, и поражающий, и восхищающий одновременно.
Мы говорили уже, что Мехико был заново выстроен по изначально сложившемуся плану. Как и во времена Моктекусомы, он разделен на четыре главных квартала; все улицы пересекаются под прямым углом и, как бы образуя пять главных артерий, выходят к Большой, или Главной площади. Эти главные улицы: Такуба, Монтерилья, Сан-Доминго, Монеда и Сан-Франциско.
Все испанские города Нового Света скроены, так сказать на один манер, и Главная площадь всюду выглядит одинаково.
В Мехико с одной стороны площади находится собор, с другой — Президентский дворец, в котором размещаются также канцелярии четырех министерств, казармы, тюрьма и т. д.; с третьей стороны находится муниципалитет и, наконец, с четвертой-рынок «Ворота цветов», который единственно уцелел от старых времен.
В этой части площадь украшена порталами или монастырскими переходами, где гнездятся уличные писцы да торговцы тамалес note 9 и прохладительных напитков.
По совету Луи Морэна путешественники обошли Пуэбло стороной, не заходя в нее, и продолжали путь прямо в Мехико.
Француз, в обязанности которого по-прежнему входило служить проводником маленького отряда, вывел его глухими тропинками к самому городу через три дня после встречи с сальтеадорами. Дорога прошла вполне благополучно при том, что путь отряда пролегал через знаменитый лес дель Пиналь, пользующийся вполне заслуженной дурной славой.
Путешественники достигли заставы Такуба в тот момент, когда звон колоколов возвестил о начале вечерней молитвы.
В мексиканской столице запрещено ездить по улицам на лошадях от захода до восхода солнца.
Путешественники остановились в гостинице, где решили оставить на время своих вьючных животных и лошадей, а также сопровождающих их слуг.
Дело в том, что мексиканские гостиницы существенно отличаются от наших. Все заботы владельцев гостиниц о постояльцах ограничиваются обеспечением их водой и столовыми приборами. Все остальное предоставляется заботам самих постояльцев. Если у них имеется при себе провизия — хорошо, если нет — придется обойтись без ужина. Как они проведут ночь, владельца гостиницы не интересует. Его обязанность-лишь предоставить кровать — раму с натянутой на нее бычьей шкурой.
Владельцы мексиканских гостиниц, как правило, народ вороватый и дерзкий: дерут цены, какие им вздумается, и дают приют только понравившимся им путешественникам.
По счастливой случайности, дон Луис был знаком с хозяином гостиницы, где поздний час заставил остановиться дона Гутьерре и его спутников. Дон Луис издавна поддерживал с ним добрые отношения и даже не раз оказывал ему кое-какие услуги.
Из расположения к своему французскому другу хозяин гостиницы выказал себя довольно сговорчивым и почти вежливым и даже снизошел до того, что, понятно, за деньги согласился доставить путешественникам все, в чем они нуждались.
Девушки изнемогали от усталости, и поэтому речи не могло быть о том, чтобы отправиться пешком на другой конец города, где на улице Монтерилья у дона Гутьерре был собственный дом.
Покончив со всеми необходимыми приготовлениями на ночь, дон Гутьерре приказал подать ужин, после чего девушки отправились спать, а трое мужчин, раскурив сигары, остались посидеть и поболтать.
— Вот мы, наконец, и в Мехико! — сказал дон Гутьерре, вздохнув с облегчением. — Слава богу!
— Вы, вероятно, не рассчитываете пробыть здесь долго? — спросил его дон Луис.
— Я пробуду здесь как можно меньше, сеньор. Вы знаете, так же как и я, насколько для меня важно уехать отсюда прежде, чем разразится катастрофа. Отряды Хуареса стягиваются к городу, который они не замедлят обложить со всех сторон, и Мехико может оказаться в осаде. Мне же, признаюсь, вовсе не улыбается остаться в осажденном городе. Стоило ли бежать, подвергая себя ужасному риску, из Веракрус, чтобы дать изловить себя в Мехико?
— Видимо, вы пробудете здесь дней восемь.
— Самое большее. Но если будет хоть малейшая возможность, то и раньше.
— Прекрасно. В таком случае я считаю бессмысленным тащить ваш багаж в город. Лучше всего было бы направить его уже завтра в Гвадалахару. Дорога туда пока еще совершенно свободна. Таким образом, ваши пеоны будут в полной безопасности, а когда, наконец, соберетесь ехать и вы сами, то сможете гораздо быстрее проделать свой путь, особенно, если вам будет грозить какая-либо опасность или арест.
— Ваша мысль, дон Луис, прекрасна. Завтра же я отправлю моих пеонов в Гваделахару. Они будут двигаться не спеша, а мы догоним их через несколько дней.
— Значит, решено! Да, вот что я хотел вам еще сказать… Я советую вам оставить при себе двоих из ваших людей, тех самых, кого нанял дон Мигуэль.
— Карнего и Педросо? — живо спросил дон Мигуэль.
— Да, именно их.
— Признаюсь, я очень мало их знаю, но и то немногое, что мне известно, характеризует их далеко не лучшим образом.
— Зато я их знаю достаточно хорошо. Эти негодяи, весьма полезные при случае, достойны виселицы и мешка и, по-моему, их следует держать постоянно при себе. Не отпускайте их ни на шаг, дон Гутьерре, послушайтесь меня.
— Будет сделано, как вы советуете, сеньор.
