Алексей Пиманов - Александровский cад
Шапилина достала зеркальце, у которого обратная сторона была красного цвета, и повертела им перед носом вахтера, изображая важный документ.
– Спецкор Чугунова, «Пионерская правда»! – как печатная машинка отбила она свое представление.
Старый вахтер при виде стервозной «воблы» приподнялся на стуле и зачем-то отдал честь.
Танька поправила на носу явно мешающие ей очки и заглянула в бумажку.
– Тэк-с… Артисты Романовы на месте?
– Тутошки, – с готовностью кивнул вахтер.
– У меня есть ответственное поручение от нашей газеты, – все тем же командирским тоном произнесла Таня, – я должна написать очерк «Советский цирк – лучший цирк в мире». Вы согласны с этой мыслью?
– Завсегда! – отрапортовал вахтер.
– Так как мне найти артистов Романовых?
– Идите, барышня, по этому колидору прямо, пройдете тигров в клетке… не пугайтесь… дальше, значит, увидите небольшую конюшню, а рядом – комнату. Там у нас, барышня, Романовы и обитают.
– Я вам не барышня! – Шапилина сурово посмотрела на вахтера и уверенным шагом направилась по указанному маршруту. Тот усмехнулся и опустился на стул.
Танька прошла длинный коридор и оказалась возле клеток с хищниками, которые, почуяв незнакомый запах, настороженно заворчали. Увидев вблизи бенгальского тигра, она остановилась, как зачарованная, и подошла почти вплотную к клетке.
– У-у ты моя киса, красавец.
Удар лапы по прутьям и страшный рык вернули Шапи-лину к действительности. Она подняла упавший блокнот и шагнула к двери комнаты, находившейся прямо напротив клетки.
Таня одернула юбку, насупила брови, чтобы выглядеть посерьезней, и постучала в дверь.
– Входи, дорогой, не заперто! – донесся из комнаты мужской голос.
Спецкор «Пионерской правды» Чугунова распахнула дверь. Двое мужчин в красных концертных рубахах собирали реквизит.
Комната была сплошь уставлена яркими цветными приспособлениями для жонглирования, клоунады, фокусов и вольтижировки. От пестроты у Таньки зарябило в глазах.
– Здравствуйте, товарищи цыгане!
Цыгане удивленно уставились на незванную гостью. Сама она была разочарована: девочки с афиши в комнате не было.
Не дождавшись ответного приветствия, Танька пошла в наступление:
– Репетируете? Это хорошо!
Она по-свойски прошлась по костюмерной, а затем пожала руки оторопевшим артистам.
– Эй, ты чья будешь? – спросил Таньку один из цыган.
– Ой, я и забыла! – Шапилина смутилась и представилась: – Чугунова Фекла, «Пионерская правда».
– Ну и что? – мрачно спросил другой.
– Как «что»! Вы – герои моего репортажа «Советский цирк – лучший цирк в мире». Вы согласны с этой мыслью?
Цыгане переглянулись.
– Э нет! – запротестовал первый. – Нам некогда. Да и начальство нам не разрешает…
– Ой, да вы не волнуйтесь! Я вас не задержу, пара вопросов и фотография.
Танька села на стул и открыла блокнот.
– Кстати, а где ваша молодая артистка?
– Работает на манеже.
– Вот и хорошо. Я ее там и сниму – прямо во время репетиции. Правда, неожиданно?
Артистам явно не хотелось никаких неожиданностей.
– Слушай, красавица, мы работаем. Иди-ка лучше к клоунам или акробатам.
Танька недовольно прищурилась.
– Ладно, не хотите – как хотите. Пусть будет только фотка. А интервью я у вашей молоденькой партнерши возьму. Кстати, как ее зовут?
– Лиля, – нехотя ответил один из артистов. Танька старательно записала и отложила блокнот на гримерный столик.
– Так! Вы встаньте сюда! А вы… возьмите гитару. Отлично!
И не дав цыганам опомниться, она взвела затвор и нажала спуск.
Затем Шапилина показала большой палец, демонстрируя тем самым высший класс.
– Во будет снимочек! Ну, я побежала?
«Спецкор Чугунова» кивнула сама себе, не прощаясь, вышла из комнаты и деловой походкой направилась в сторону манежа.
Оба цыгана усмехнулись ей вслед.
– «Корреспондент».
– Чучело!
– И не говори. Странная какая-то…
Тот, что был повыше, подошел к столику и заметил забытый блокнот.
– Ураган забыл свои каракули. Цыган взял его в руки и обомлел.
– Э-э-э, ромалу, смотри-ка.
Оба уставились на Лилину фотографию, которая лежала в середине блокнота.
Танька тем временем из-за занавеса наблюдала за репетицией цыганского номера: по манежу скакала лошадь, на которой гарцевала Лиля.
Задача артистки, как и накануне, состояла в том, чтобы на ходу подняться на ноги, отпустить повод и, сделав кувырок, запрыгнуть на плечи двух крепких мужчин.
Шапилина подняла фотоаппарат, но сделать снимок не успела: чья-то ладонь зажала ей рот и рывком утянула в темноту. Танька пыталась вырваться, но один из цыган ребром ладони ударил ее наотмашь по шее, и она потеряла сознание…
В комнате артистов Романовых шел жаркий разговор.
Все взрослые цыгане смотрели на съежившуюся Лилю. «Старший» из артистов тыкал в нос девочки фотографию из блокнота.
– Что это? Отвечай, змея! Что это такое?! Лилька молчала.
– Молчишь? Так я тебя заставлю говорить.
– Я ничего не знаю.
– Не знаешь?!
Тяжелый удар сбил девочку с ног.
– Лучше по-хорошему говори: что успела ментам сказать?!
Одна из цыганок вступилась за Лильку:
– Хватит, Аким! Может, она и впрямь ничего не знает?
– Тебя, женщина, не спросили. Будешь говорить, когда разрешу!
– Слушай, Аким, – заговорил мужчина в красной рубахе, – может, и вправду, эта, что в ящике, – журналистка.
Аким в ярости вскочил.
– Журналистка?! А вот это видели?
Он разжал ладонь и каждому показал Танькин пропуск в Кремль.
– Ладно. А что мы с ней будем делать? – Цыган пнул ногой ящик, в котором лежала Таня.
– Не знаю! – отрезал Аким. – Пусть Барон решает. Как скажет – так и будет…
– А Лильку куда?
Аким немного подумал и ответил:
– Пусть пока Шерхан за ней последит. Он уж к ней гостей не допустит…
Измученную Лильку оттащили к клетке с тигром. Двое цыган, взяв в руки длинные палки с крюками на концах, с усилием откатили ее в сторону, открыв проход к неприметной нише в стене.
Третий, не обращая внимания на злобный рык тигра, втолкнул Лильку в маленькую каморку и сделал знак своим товарищам. Клетка с грохотом встала на прежнее место.
– Все, отдыхать! – скомандовал Аким.
Через некоторое время он вышел из цирка на ночную улицу и направился к телефонной будке.
– Г-7-45-14, – озираясь по сторонам, цыган ждал соединения.
Наконец на другом конце трубки раздался мужской голос.
Чья-то рука сняла трубку.
– Слушаю.
Аким огляделся по сторонам и хрипло зашептал:
– Это я. Узнал?
– Узнал, узнал, – ответила трубка.