Эндрю Ходжер - Храм Фортуны
— Пусть подадут вина, Антигона, — сказала императрица, не глядя на служанку. — Побыстрее.
Девушка упорхнула. Сеян проводил ее взглядом и слегка улыбнулся узкими губами.
«Как эта женщина умеет подчинять себе людей, — подумал он с невольным уважением. — Ведь вот если бы она сейчас отдала какой-нибудь приказ мне, я бы точно так же кинулся выполнять его, как и эта жалкая рабыня. И, клянусь Юноной, чувствовал бы себя преданным слугой грозной госпожи».
Ливия пристально посмотрела на Сеяна, пытаясь прочесть его мысли. Наверное, это ей удалось, ибо императрица довольно хихикнула и мелко затрясла головой.
— Ну, ладно, милый Элий, рассказывай. Я сгораю от любопытства.
Человек со шрамом прокашлялся и расправил плечи, стараясь все же выглядеть достойным всадником, а не перепуганным учеником, попавшимся под горячую руку суровому педагогу.
— Я преклоняюсь перед твоим могучим умом, госпожа, — начал он подобострастно. — Ты предвидела все, до малейших деталей. Хотя, нет, было тут одно «но»...
— Давай по порядку. — Ливия властно шлепнула сухонькой ладошкой по крышке стола. — Ты же знаешь, я во всем люблю порядок.
— Прости. — Сеян секунду помолчал, собираясь с мыслями, а потом снова заговорил: — Действительно, твой внук Германик поддерживает связь с сенатскими кругами в Риме. Он получил какое-то важное письмо, как мне сообщил подкупленный раб, но имени отправителя он узнать так и не смог.
— Ничего, зато мне оно хорошо известно, — хищно оскалилась Ливия. — Продолжай.
«Вот ведьма, — подумал Сеян. — Меня иногда просто дрожь пробирает, когда приходится с ней общаться».
— Вскоре после этого, — снова заговорил человек со шрамом, — Германик отправил с курьером официальную почту. Там ничего интересного не было — мы проверили. А еще через день он вызвал своего штабного офицера, которому полностью доверяет, и отправил его якобы в Лугдун, с депешей к тамошнему коменданту.
Этот трибун, взяв еще двух человек, отправился в путь. И тут нам просто повезло — одним из этих людей оказался наш агент. Он-то и сообщил мне маршрут и настоящее место назначения.
Офицер Германика — его звали Кассий Херея — видимо, что-то подозревал, он пытался сбить нас со следа, уйдя в горы. Но мы знали все его планы — наш человек оставлял нам четкие знаки на дороге. Я решил, что не стоит лезть вместе с ним в горы — слишком рискованно. К тому же, если бы он там сломал себе шею, это бы нас вполне устроило, правда?
Ливия чуть кивнула, не сводя глаз с лица Сеяна, на котором выступили маленькие капельки пота — в комнате было довольно душно.
Послышались тихие шаги; две служанки внесли подносы с вином и легкой закуской. Императрица жестом указала, куда это все поставить и кивком пригласила Сеяна угощаться. Тот вежливо отхлебнул из кубка и за бросил в рот пару виноградин. Потом продолжал:
— Короче говоря, мы знали, где они должны были снова выйти на дорогу, и поджидали их там. Чуть-чуть, правда, разминулись, но это не по нашей вине.
Мы напали на них между Аостой и Таврином — на Херею и его спутника, ибо наш агент еще раньше сделал вид, что сорвался в пропасть, и покинул их.
— Сделал вид, что сорвался в пропасть? — удивленно переспросила Ливия. — Как это ему удалось?
— О, это весьма способный парень, — улыбнулся Сеян. — Он родился и вырос в Альпах, так что для него взобраться на самую крутую гору все равно, что для нас подняться на Палатин по каменной лестнице.
— Ну, дальше, — нетерпеливо сказала Ливия и тоже пригубила из изящного золотого кубка искусной работы, украшенного драгоценными камнями.
— У Кассия Хереи действительно было письмо к Августу, госпожа, — сказал Сеян. — Вот оно.
Он привстал и положил на столик, рядом с ладонью Ливии, восковые дощечки, соединенные таким образом, чтобы их нельзя было открыть, не сломав печати.
Императрица перевела взгляд на таблички, но не пошевелилась.
— Вы избавились от свидетелей, я надеюсь? — сухо спросила она.
Сеян тяжело покачал головой.
— Нет, госпожа. Точнее — я не уверен.
— Это как понимать?
— Случилось непредвиденное. Когда мы уже завладели письмом и собирались ликвидировать и самого трибуна, неожиданно появились еще двое всадников, какие-то военные. Мне показалось неразумным вступать с ними в бой — исход его был неясен, а если бы потом оказалось, что...
— Я поняла тебя, — махнула рукой императрица. — Ты правильно поступил. Но вот вопрос — что стало с трибуном? Жив ли он?
— Не знаю, — развел руками Сеян. — Я спешил к тебе с этим письмом, а потому не имел времени проверить. Но можно послать надежного человека...
— Ладно, этим я сама займусь, — перебила его Ливия. — А ты стал очень осторожным, мой дорогой Элий.
Сеян, не зная, похвала это или укор, только неуверенно улыбнулся.
— Повзрослел, наверное...
— Да, — покачала головой императрица. — Помню, лет десять назад смелее тебя не было человека. Ведь кто бы еще решился устроить засаду на наследника Августа, на самого Гая Цезаря? А вы с Домицием ни секунды не колебались. Что ж, счастье покровительствует смелым, и вам тогда повезло.
— Действительно, повезло, — согласился Сеян. — Еще немного, и все бы сорвалось....
Он умолк, погрузившись в воспоминания.
Ливия внимательно смотрела на него.
— А это ведь у тебя оттуда? — указала она пальцем на тонкий белый шрам, пересекавший высокий лоб Сеяна.
— Да, — кивнул тот. — Скрибоний Либон сражался, как лев, и сумел достать меня. Однако удача была на моей стороне — я убил его.
— Помню, — кивнула императрица. — Что ж, мой милый друг, нам приходится преодолевать многочисленные трудности, но ведь ты же понимаешь — это все лишь на благо страны и римского народа.
Сеян со всей серьезностью закивал. Он никогда не мог понять, лицемерит ли жена Августа, когда говорит такие слова, или же действительно убеждена в своей правоте.
— Да, — продолжала Ливия, — мы не можем, не имеем права допустить к власти полоумного Агриппу Постума. Он же ввергнет государство в хаос, а то и в гражданскую войну. Этот молодой человек совершенно не подходит для управления страной. Другое дело — мой сын Тиберий. Осмотрительный, рассудительный, мудрый, он сумеет прекрасно освоиться с ролью монарха.
— Под твоим, госпожа, руководством, — льстиво вставил Сеян.
Ливию совершенно не смутила столь грубая лесть.
— Да, — важно кивнула она, — разумеется, под моим руководством. Надеюсь, Тиберий и сам поймет, что без этого не обойтись.
Они помолчали.
— Могу я спросить, — наконец заговорил Сеян, — каковы твои планы насчет Агриппы Постума, госпожа?
— Да что там Постум, — императрица пренебрежительно махнула рукой. — С этим простаком мы всегда сумеем совладать. Он практически не опасен, точнее — может быть опасен лишь в одном случае. Если на сторону Постума открыто станет Германик.
