Лев Альтмарк - Точка опоры — точка невозврата
Штрудель тоже замечает это и ворчливо спрашивает:
— Ну, и долго мы будем играть в догонялки? Может, пора брать их за жабры?
— Если ты заметил, у ребятишек пушки на боку, да и плечики накачаны. Хочешь с ними в рукопашной помахаться? Только зачем нам это?
— Там же Шауль с разбитой физиономией…
— Ты уверен, что это он?
— Кажется, он, а кто ещё…
— Может, заслужил. А мы помешаем торжеству справедливости…
Тем временем джип уже выехал на приморское шоссе и теперь рассекает вдоль берега моря. Мы немного отстаём, потому что машинка у Штруделя всё-таки классом пониже.
— Нет, нужно их останавливать! — Штрудель вжимает педаль газа до отказа, но расстояние между машинами почти не сокращается.
— Что-то мне подсказывает, что вероятность дать кому-то по морде у нас точно такая, как и получить…
— Не дрейфь, начальник! — скалится Лёха. — Мы тоже ребята не от сохи!
На пустынном отрезке дороги среди скал, отсекающих панораму вперёд и назад, джип, наконец, съезжает на обочину и останавливается. Парень, сидевший рядом с водителем, выходит и неспеша идёт в нашу сторону. Мы метрах в тридцати от них, и Штрудель первым выбирается из машины. Следом за ним я.
— Добрый день, господа! — Парень притормаживает в десяти шагах от нас. — Что-то вам от нас нужно? Зачем вы нас преследуете?
— Мы видели, как вы избивали человека, — не менее вежливо отвечает Лёха, — и я, как представитель полиции Израиля, хотел бы услышать ваши объяснения по этому поводу.
Парень криво усмехается и демонстративно сплёвывает:
— Слушай, ты, представитель полиции Израиля, ехал бы ты своей дорогой и не лез туда, куда тебя не звали! Тебе что, наркоманов и проституток на улице не хватает?
Штрудель неторопливо вытаскивает из заднего кармана шорт полицейское удостоверение и машет им в воздухе:
— Вот моё удостоверение, чтобы вы не сомневались, кто я. А теперь я хотел бы увидеть ваши документы. И разрешение на ношение оружия.
— Да пошёл ты! — парень разворачивается и вразвалочку идёт к джипу.
— Стоять! — Штрудель красиво, как учили на стрельбах, лезет за пистолетом, но происходит неожиданное. Парень молниеносно выхватывает свой пистолет и стреляет. Так на стрельбах не обучают, но Штруделя отбрасывает назад, однако он не падает, лишь хватается за правое плечо, по которому сразу начинает расползаться бурое кровавое пятно.
Этого я вынести уже не могу: мгновенно подхватываю выроненный Штруделем пистолет, быстро передёргиваю затвор и стреляю в парня. Видимо, сноровку за годы, что я не держал в руках оружие, я всё же не утратил, потому что парень секунду спустя уже корчится на песке и пускает изо рта кровавые пузыри.
Не теряя времени, я бросаюсь к джипу, рывком распахиваю водительскую дверь и выдергиваю второго парня наружу. И вовремя — тот уже достал свой пистолет, чтобы помочь поверженному коллеге. Остаётся только стандартно врезать ему в висок, чтобы он безвольно опустился рядом с джипом.
— Лёха! — Я оглядываюсь на Штруделя и вижу, как тот опускается на песок, зажимая рану на плече. — Как ты?
— Ничего, сносно, — прошипел Лёха и поморщился. Всё-таки мало приятного получить пулю в плечо. — Дай руку, помоги встать.
Я дотащил Лёху до нашей машины и стал искать, чем перетянуть рану.
— Оставь меня, иди и посмотри, что с ними. — Лёха всё ещё морщился, но терпеть боль уже может.
Мимо затихшего на песке парня я прохожу, отвернувшись. Хоть это и жестоко, но мне его не жалко — он стрелял первым и ранил моего друга. За такие вещи наказывают. Второй парень пока лежит рядом с джипом, но уже потихоньку приходит в себя.
— Ты, мужик, даже не представляешь, с кем связался! — хрипит он. — Лучше тебе поскорее сделать ноги отсюда или вообще из страны уехать!
— Чего-о?! — Я повторяю стандартный удар, и он успокаивается уже на более длительный срок.
После этого я заглядываю в машину, где сидел человек с разбитым лицом и, не делая попыток скрыться, мрачно наблюдает за происходящим наружи.
— Выходи, ты свободен. — Я говорю это по-русски, но человек, как ни странно, понимает. Он лишь протягивает мне руки, скованные наручниками, и просит тоже по-русски, но с сильным акцентом:
— Ты их можешь их снять?
В карманах лежащего рядом с джипом парня я нахожу ключи от наручников.
— Откуда ты, приятель, русский знаешь?
— Со мной одно время много ваших работало, пришлось выучить.
— Выходи. Ты Шауль Кимхи?
— Да. А вы кто такие?
Но раньше времени я ему рассказывать не стал ничего, лишь огляделся по сторонам:
— Давай сдёргивать отсюда, а то приедет полиция, появится много ненужных вопросов…
Шауль молча вылезает из джипа и вытирает краем майки разбитое лицо:
— Ну, и куда мы поедем?
— Садись в нашу машину, а там разберёмся. Оставаться здесь нельзя ни при каком раскладе.
Шауль молча лезет на заднее сиденье Лёхиной машины, и за руль теперь сажусь я, потому что Лёха ослаб от потери крови и сидит в кресле справа от меня, откинувшись и закрыв глаза.
— Тебе в больницу надо, — говорю я ему, но Лёха отрицательно мотает головой.
— Ему и в самом деле нельзя в больницу, — подаёт голос с заднего сиденья Шауль.
— Это ещё почему?!
— Говорю, что нельзя, значит, нельзя!
— Не понял… Объясни!
Шауль нашаривает лежащую рядом с ним бутылку с минеральной водой, отпивает большой глоток и медленно, но внятно говорит:
— Потому что эти люди сразу вычислят его там и через него выйдут на нас.
Разворачиваю машину и еду назад в город, оставив обидчиков Кимхи рядом с их джипом. Один из них, кажется, уже никогда никого не обидит, а вот второй… В какое-то мгновенье я даже подумал мстительно, что, наверное, стоило и его добить, чтобы потом меньше проблем было, но вовремя вспоминаю, что я всё-таки бывший мент, а не бандит. Хотя… большая ли между ними разница? А проблем я себе уже и так настрогал со стрельбой на поражение…
— А кто эти люди, которые будут нас вычислять? — спрашиваю я, не оборачиваясь.
— Тебе лучше не знать. Довези меня до города и высади, а сам уезжай подальше отсюда.
— Ничего себе! — удивляюсь я. — Мы ему жизнь, можно сказать, спасли, а он…
— Да уж лучше б не спасали…
Странное заявление, ничего не скажешь. Но раз уж я ввязался в эту бодягу с перестрелками и погонями, то разберусь во всём до конца. Тут уже всё в куче — и пропавшие люди, и поиски этого странного Шауля Кимхи, и прерванное следствие, и ранение Штруделя, и бодрые отмороженные ребятки на дороге.
