Оливер Боуден - Assassin’s Creed: Renaissance
Но это было личное письмо Альберти к его жене. И лишь прочитав его, Эцио начал понимать, какие силы могли заставить человека переступить через порядочность.
«Любимая!».
Я доверяю эти мысли бумаге в надежде, что когда-нибудь смогу без страха поведать их тебе. Однажды ты, без сомнения, узнаешь, что я предал Джованни Аудиторе, заклеймив его как предателя и приговорив к смерти. Потомки будут думать, что главные роли в этом деле сыграли политика и жадность. Но ты должна понять, что мной управляла не ненависть, а страх.
Когда Медичи отняли у нас все, я испугался. За тебя. За нашего сына. За будущее. На что в этом мире может рассчитывать человек без средств? Кое-кто предложил мне деньги, землю и титул в обмен на мое сотрудничество.
И это заставило меня предать лучшего друга.
Но каким бы отвратительным не был этот поступок, в то время он казался мне необходимым. И даже сейчас, оглядываясь назад, я считаю, что выбора у меня не было
Эцио бережно свернул письмо и спрятал в сумку. Он решил запечатать его и проследить, чтобы оно было доставлено по назначению.
Глава 6
— Все кончено, — просто сообщил он Паоле.
Она коротко его обняла, и отошла назад.
— Я знаю. И я рада, что ты цел.
— Думаю, пришло время покинуть Флоренцию.
— Куда ты поедешь?
— У моего дяди Марио поместье близ Монтериджони. Туда мы и отправимся.
— На тебя готовятся открыть большую охоту, Эцио. Они повсюду развесили плакаты с твоим изображением и надписью «Разыскивается». И глашатаи всем рассказывают о тебе. — Она замолчала, задумавшись. — Я послала своих людей сорвать столько плакатов, сколько они смогут. И подкупить глашатаев, чтобы они болтали о чем-нибудь другом. — И тут другая мысль пришла ей в голову. — И лучше уж я подготовлю для вас троих дорожные бумаги.
Эцио тряхнул головой, думая об Альберти.
— Что ж это за мир, в котором можно так легко манипулировать правдой?
— Альберти считал, что попал в безвыходное положение, ему просто не хватило твердости духа. — Она вздохнула. — Правда продается каждый день. Тебе нужно принять это, Эцио.
Он взял ее ладони в свои.
— Спасибо тебе!
— Флоренция станет куда лучше, если Герцог Лоренцо поставит на место Гонфалоньера кого-то из своих людей. Но не будем терять время. Твои мать и сестра здесь.
Она отвернулась и хлопнула в ладоши.
— Аннетта!
Аннетта появилась из задней части дома, ведя за собой Марию и Клаудию. Воссоединение семьи было эмоциональным. Эцио заметил, что мать так и не оправилась от потрясения, и все еще сжимала в руках коробку с перьями Петруччо. Она рассеянно обняла Эцио в ответ, Паола взирала на них с грустной улыбкой.
Клаудиа вцепилась в другую руку Эцио.
— Эцио! Где ты был? Паола и Аннетта были добры к нам, но не позволяли покидать дом. И мама не произнесла с тех пор ни слова! — Она замолчала, борясь со слезами. — Ну, — произнесла она, наконец, — папа сумеет все уладить. Должно быть, все это было ужасной ошибкой?
Паола посмотрела на Эцио.
— Время пришло, — мягко сказала она. — Рано или поздно они узнают правду.
Клаудиа перевела взгляд с Эцио на Паолу и обратно. Мария села рядом с Аннеттой, которая ее обняла. Мария смотрела в пространство, слабо улыбаясь, все так же сжимая ящик из грушевого дерева.
— Что это значит, Эцио? — спросила со страхом в голосе Клаудиа.
— Кое-что произошло…
— О чем ты?
Эцио замолчал, не в силах произнести ни слова, но выражение его лица рассказало Клаудии все.
— О Боже, нет…
— Клаудиа…
— Скажи, что это неправда!
Эцио повесил голову.
— Нет, нет, нет, нет, нет! — заплакала Клаудиа.
— Шшшш, — он попытался успокоить сестру. — Я сделал все, что мог, малышка.
Клаудиа уткнулась в его грудь и расплакалась, судорожно всхлипывая, пока Эцио не обнял ее. Он посмотрел через ее плечо на мать, которая ничем не показала, что слышала его слова. Возможно, в какой то мере она уже знала правду. После всего, что перевернуло жизнь Эцио, необходимость видеть сестру и мать, брошенными в пучину отчаяния, почти сломала его самого. Он стоял, обнимая сестру целую, как показалось, вечность, и ощущал, что тяжесть всего мира легла ему на плечи. Теперь защитить семью и имя Аудиторе — было его долгом. Мальчика Эцио больше нет. Он собрался с мыслями.
— Послушай, — шепнул он Клаудии, как только она немного успокоилась. — Нам необходимо уехать отсюда. В какое-нибудь безопасное место, туда, где ты и мама сможете спокойно жить. И если мы уедем, я попрошу тебя быть сильной. Ради меня, ты должна позаботиться о маме. Понимаешь?
Она замолчала, вытерла лицо, отодвинулась от него и кивнула.
— Да.
— Тогда нам нужно приготовиться. Собери и упакуй все, что понадобится, но я думаю, мы должны уйти пешком — нанимать экипаж будет слишком опасно. Наденем самую простую одежду, чтобы не привлекать внимания. И поторопись!
Клаудиа ушла вместе с матерью и Аннеттой.
— Тебе нужно искупаться и переодеться, — посоветовала Паола. — И тебе станет намного лучше.
Два часа спустя дорожные бумаги были готовы, и они смогли отправиться в путь. Эцио в последний раз проверил сохранность содержимого в сумке. Возможно, его дядя сможет найти применение документам, которые Эцио забрал у Альберти, и которые были жизненно важны для последнего. Новый кинжал он надежно закрепил на правом запястье, спрятав под одеждой. Он затянул пояс. Клаудиа вывела Марию в сад и теперь стояла у двери в стене, через которую они планировали отбыть, с Аннеттой, которая пыталась не расплакаться.
Эцио повернулся к Паоле.
— Прощай. Еще раз спасибо, за все.
Она обняла его и поцеловала в губы.
— Береги себя, Эцио, и будь начеку. Мне кажется, что тебя ждет долгий путь. Он поклонился, накинул капюшон и пошел к матери и сестре, подхватив сумку, которую они собрали. Они поцеловали на прощанье Аннетту, и, мгновение спустя, оказались на улице, по пути на север. Клаудиа вела под руку мать. Всю дорогу они молчали, и Эцио размышлял об огромной ответственности, что легла на его плечи. Он просил, чтобы господь дал ему сил, но все равно было трудно. Ради Клаудии и их бедной матери, которая полностью погрузилась в себя, он должен оставаться сильным.
Они добрались до центра города, когда Клаудиа начала разговор. Она была полна вопросов. Эцио с радостью отметил, что ее голос был твердым.
— Как такое могло случиться с нами? — проговорила она.
— Я не знаю.
— Ты думаешь, мы сможем вернуться назад?
