Наталья Павлищева - Боги Египта
Пока жив, следуй желаниям своего сердца. Окропляй чело свое маслами, укрывай свое тело льняными одеждами, умащай себя редчайшими благовониями, дарованными тебе богом… Следуй своему сердцу и делай себе благо, пока живешь на земле. Не давай сердцу обессилеть, пока не пришел еще для тебя день, когда человеку надо взывать о милосердии, моля бога, чье сердце уже не бьется, услышать взывающего к нему…
Берегись женщины, которая тайно покидает свой дом, и не ходи за ней или ей подобными. Женщина, чей муж не следит за ней, посылает тебе записки и приглашает посещать ее каждый день. Если она завлечет тебя в свои сети, это будет преступление, и, когда станет известно о том, ее ждет смерть, даже если она не успеет насладиться изменой.
Глава 4
В Шедет Незер успела вовремя и караван, который вел Бану, нашла быстро, но караванщик сказал, что выйдут они только через два дня. Девушка чуть не взвыла, на что Бану поинтересовался:
— Куда ты так спешишь? Все равно караван идет медленно, два дня ничего не изменят.
— Мне нужно быть в Кену к сроку.
О Джаути говорить не стала. Мало ли что ему не понравится, Джаути — владения Сета, хотя весь Верхний Египет тоже, но восточный берег Хапи особенно.
Но Бану уточнять не стал, только покачал головой:
— Тогда тебе лучше плыть. На Хапи тоже опасно из-за крокодилов и бегемотов, но это быстрей.
— Нет! — отрезала Незер, и караванщик больше не спрашивал. Своих забот хватало.
Незер понимала, что два дня действительно мало что изменят во время пути, ее куда больше беспокоило другое. Если Менес обнаружил пропажу (не мог не обнаружить, она ведь сама сообщила о краже), то вполне может сообщить о воровстве или пуститься в погоню. Конечно, узнать о том, что девушка в Шедете, едва ли возможно, тем более всюду полно беженцев, но Незер уже убедилась, что происходит то, чего меньше всего ждешь.
Чем дальше и скорей она окажется от Города, тем больше вероятность, что удастся добраться до Сета и забрать своего сынишку.
Караван состоял из пары странных животных на длинных ногах с горбами на спинах, которых Бану назвал верблюдами, десятка упрямых осликов и трех десятков носильщиков. Все были нагружены сверх меры. Верблюды взирали на остальных свысока и передвигались легко, ослики тащили свою поклажу не столь резво, но тяжелей всего доставалось людям, чьи спины были согнуты под тяжестью тюков и носилок, а ноги взяли в песке.
Носилок трое — в одних располагалась толстая важная женщина по имени Тишери, то раздраженно кричавшая на своих носильщиков, то громко храпевшая во время походного сна, во вторых время от времени ехал сам Бану, когда совсем уставал, в третьи посадили Незер.
Сначала девушка пыталась протестовать, но Бану твердо заявил, что обязан доставить ее в целости и сохранности в Харгу, а в караване все должны подчиняться главному. Незер быстро поняла, что это тот самый случай, когда лучше подчиниться.
При упоминании Харги Незер снова охватило волнение — это был ее родной город…
Но до Харги предстояло еще многое пережить.
В первые дни из-за жары они начинали движение задолго до рассвета и останавливались, когда солнце поднималось высоко и становилось слишком жарко. Бану хорошо знал путь, точно рассчитывая переходы от оазиса к оазису, но и он поражался изменениям, происходившим на глазах.
К вечеру второго дня им встретился похожий караван, люди в котором были измотаны до предела. Долгая беседа двух караванщиков, на которую ни Незер, никого другого не допустили, Бану явно не обрадовала. Он заметно посерьезнел и даже погрустнел, а потом объявил, что они идти придется только вместе с попутчиками.
Это означало резкое замедление движения.
— Почему мы не можем идти быстрей? — капризничала Тишери.
Незер тоже была в отчаянье:
— Если мы будем тащиться с такой скоростью, я успею состариться раньше, чем доберусь до Харги!
— Лучше прийти туда к старости, чем не прийти совсем, — философски замечал Бану, что мало успокаивало Незер.
Бану сказал, что в последнее время слишком много развелось тех, кому негде и не на что жить, такие лихие люди собираются в банды и грабят даже гробницы, не говоря уж о караванах. При упоминании гробниц Незер едва сумела сдержаться, чтобы не фыркнуть, что расхитителей гробниц им-то бояться нечего, они такой мелочью, как простенький караван, заниматься не станут.
Но в первый же вечер совместному каравану пришлось отбиваться от разбойников. И хотя их было всего пятеро, опасность стала видимой, и все перестали жаловаться на медлительность. Караван начинал движение с рассветом, но задолго до заката вставал, образовывая круг для защиты женщин и детей. Теперь кроме Тишери имелось кому капризничать — в попутном караване ехали двое избалованных детей и две женщины, не привыкшие к жаре и строгой дисциплине. Тишери рядом с ними выглядела просто паинькой.
Поток беженцев действительно нарастал, кажется, весь западный Египет двинулся на восток. Люди спасались от наступавших песков, надеясь найти прибежище на берегах Хапи-Нила. Незер вспоминала наводненный полунищими беженцами Город Мертвых и понимала, что это только начало. Ее сердце сжималось при мысли, что родным пришлось также покинуть свой дом. Незер была обижена на родителей настолько, что много лет не видела никого из них, но не думать сейчас о родной Харге не могла.
Боясь потеряться в песках, люди шли несколькими потоками от оазиса к оазису. Там, где еще десяток лет стояли города, шумели большие рынки, галдел народ, теперь высились только полузанесенные песком стены, и чем дальше от берегов Хапи, тем таких развалин больше. Песок, песок, песок… казалось, он скоро поглотит весь Египет, не спасет даже Хапи. Русла прежних рек угадывались уже с трудом, вместо полей пшеницы или проса теперь расстилались песчаные поля, вместо пастбищ — каменистые участки…
Жизнь осталась только по берегам Нила-Хапи, остальные реки и речки просто перестали существовать. Многочисленные вади — высохшие русла — отныне прорезали каменистую пустыню.
Конечно, Незер не помнила время, когда пустыня была зеленой, из своих неполных семнадцати лет она десять провела в храме, где вообще не выходила за ограду цветущего сада, до того в Харге ей хватало родительского и соседского имения, а последний год девушка вообще не смотрела по сторонам, подчинив свою жизнь главному — найти своего ребенка. Но даже она понимала, что вади просто так не образовываются, погибшая река — это погибшая жизнь. Без воды не будет всего остального.
