Александр Дюма - Волчицы из Машкуля
XXII
ПОСТОЯЛЫЙ ДВОР «ВЕЛИКИЙ СВЯТОЙ ЖАК»
Читателю будет легче представить себе те события, которые развернутся на страницах нашего романа, если мы вкратце, как мы делаем это всегда, опишем окрестности деревни Сен-Фильбер, раскинувшейся на левом берегу Булони, на краю излучины перед впадением реки в озеро Гран-Льё.
Церковь и большинство домов располагались в километре от озера; главная и единственная улица деревни пролегала вдоль берега Булони; чем дальше она спускалась к устью реки, тем реже встречались дома и тем беднее они выглядели; наконец там, где глазам путешественника открывалась широкая водная гладь, обрамленная зарослями камыша, в которые упиралась улица, стояло не больше трех или четырех хижин под соломенными крышами — в них жили крестьяне, чьим основным занятием было рыболовство.
Но все же в этом идущем на убыль по мере приближения к озеру уровне благосостояния жителей Сен-Фильбера есть или скорее было исключение. Шагах в тридцати от хижин, о которых мы только что рассказали, стоял воздвигнутый из кирпича и камня дом под красной черепичной крышей с зелеными ставнями и со всех сторон окруженный, словно военный лагерь часовыми, копнами сена и соломы, наполненный разноголосием всяческой живности — коров, овец, кур, уток, с раннего утра мычавшей и блеющей в хлеву, кудахтавшей и крякавшей у ворот и копавшейся в придорожной пыли.
Дорога подходила к самым стенам дома, но и без свободной площадки перед окнами, заменявшей хозяевам скотный двор, дом мог по праву гордиться своими самыми великолепными во всей округе плодоносящими садами.
С дороги виднелись выступавшие над черепичной крышей на высоте труб верхушки плодовых деревьев, сплошь усыпанных весной розоватыми цветами и украшенных летом спелыми плодами всех размеров и оттенков, и, наконец, девять месяцев в году здесь было настоящее царство зелени и фруктовых деревьев, поднимавшихся амфитеатром на двести метров на юг до невысокого холма, а на вершине его стояли развалины старинного замка, возвышавшиеся с северной стороны над озером Гран-Льё.
Здесь как раз и находился тот постоялый двор, где хозяйничала мать вдовы Пико.
Что же касалось развалин, то это было все, что осталось от замка Сен-Фильбер-де-Гран-Льё.
В старину над всей округой и озером возвышались мощные стены и высокие башни замка, принадлежавшего одному из самых богатых и знатных феодалов этой провинции; казалось, что и теперь стены замка еще хранили воспоминания о том, как под их мрачными сводами раздавалось эхо, откликавшееся на звон шпор графа Жиля де Реца, когда он, прохаживаясь по каменным плитам, замышлял очередную жуткую оргию, едва ли не превзойдя в изобретательности погрязший в разврате Рим времен поздней Империи.
Теперь же замок постепенно разрушался и превратился в груду развалин: его обвалившиеся стены были сплошь увиты гирляндами плюща, а каменные плиты поросли диким левкоем. От былого величия не осталось и следа. И вот печальный итог: в прошлом величественные, наводившие страх и ужас на всю округу стены стали скромным хранилищем для потомков тех бедных крепостных, которые, по всей видимости, смотрели на них не иначе как с душевным трепетом.
Развалины защищали прекрасные сады от северо-западного ветра, особенно губительного для фруктовых деревьев во время цветения; небольшой клочок земли превратился в настоящее Эльдорадо, где все, начиная от местной груши до винограда, от рябины с терпкими ягодами до инжира, росло, цвело и плодоносило.
Но от старого феодального донжона в наследство новым владельцам досталась не только райская благодать сада: в низких продуваемых со всех сторон сквозняками помещениях замка было устроено хранилище для плодов, где дары сада и огорода не портились еще много месяцев после обычных сроков хранения, что удваивало им цену; наконец, в камерах, где в старину томились несчастные узники Жиля де Реца, располагались маслобойня и сыроварня, славившиеся на всю округу сырами и маслом.
Вот что сделало время с величественными сооружениями, возведенными в старину владетелями Сен-Фильбера.
Теперь пришла пора рассказать о том, как выглядел замок Сен-Фильбер раньше.
По замыслу строителей замок представлял собой огромный параллелограмм, стоявший на самом берегу озера: с одной стороны он был обнесен стеной, а с другой — окружен широким рвом, вырубленным в скале.
Четыре квадратные башни венчали углы этого гигантского каменного сооружения; донжон с опускной решеткой и подъемным мостом был призван защищать вход; напротив донжона над всем замком и окружавшим его с трех сторон озером возвышалась пятая, самая высокая и величественная башня.
От всех построек и стен крепости сохранились лишь пятая башня и донжон; следует отметить, что время не пощадило целиком и эту башню: сгнившим балкам перекрытия второго этажа уже было не под силу удерживать тяжесть ежедневно падавших сверху камней, и однажды они рухнули на первый этаж, увеличив его уровень на целый фут, так что теперь в башне сохранился лишь свод плоской крыши.
И именно здесь, под низким потолком на полках вдоль стен, раскладывал на зиму дары своего сада дед вдовы Пико.
Стены, двери и окна этой части замка были еще в довольно сносном состоянии, а на одном из окон даже сохранилась — возможно, со времен графа Жиля — покрытая ржавчиной железная решетка.
От былого великолепия замка почти ничего не осталось; часть развалившейся на куски каменной кладки, упав, загромождала двор, а другая — рухнула в озеро, прикрывавшее старинные развалины в любую погоду своими разросшимися камышами, а в ненастье еще и водной пеной.
Как и у башни, о которой мы только что рассказали, стены донжона сохранились почти полностью. Крышей ему служила огромная шапка из плюща, свитая над двумя небольшими комнатами. Несмотря на всю внушительность каменного сооружения, в замке не было ни одного помещения, имевшего больше восьми или десяти футов в каком-либо направлении, — настолько толстыми были его стены.
Внутренний двор, в прошлом служивший местом построения защитников крепости, а теперь заваленный каменными глыбами, которые скопились здесь за долгие годы, обломками колоннады, зубцами башни, арками, разбитыми статуями, по существу, не использовался. Узкая тропинка вела отсюда к средней башне, а другая, едва заметная тропа была протоптана к развалинам восточной башни; от нее сохранилась только каменная лестница, по которой желавшие полюбоваться открывавшимся сверху изумительным пейзажем могли, проявляя чудеса сноровки, подняться на крышу донжона по галерее вдоль стены, словно по горной тропе, проложенной между скалой и пропастью.
