Жаклин Монсиньи - Кровавая Роза
Новость, принесенная Зефириной, по-видимому, должна была обрадовать Карла V. Он вновь обретал своего самого дорогого врага. Глаза императора превратились в две щелочки. При виде их холодного блеска, Зефирине пришлось призвать на помощь всю отвагу, дабы не позволить страху овладеть собой.
Величайший «злодей» Европы молчал, не выказывая ни удовлетворения, ни недовольства, не задавая ни единого вопроса. Зефирина вынуждена была продолжить:
– Первое, что произнес король, после того как ему сделали кровопускание, были слова благодарности за великодушие вашего величества. Государь выразил надежду, что вы почтите его в скором времени еще одним визитом, столь благотворным для его здоровья, дабы обсудить братское сосуществование в будущем… Это собственные слова его величества…
Зефирина уже сама не знала, куда выведет ее кривая. В течение какого-то мгновения, показавшегося ей вечностью, она продолжала свой монолог под загадочным взглядом Карла.
Внезапно Зефирина замолчала. Император встал, сделал несколько шагов, открыл окно, несколько раз вдохнул свежий ночной воздух, закрыл окно и направился к Зефирине, полумертвой от ужаса.
– Чего… вы хо… хотите… княгиня Фа… Фарнелло?
Этот неожиданный переход к нападению показал, что Карла V трудно обмануть, что его разведывательная служба – лучшая в мире.
– Я хочу найти мужа, сир! Моего дорогого супруга, князя Фульвио Фарнелло!
Карл V раздраженно отвернулся.
– Мы… не Господь Бог, сударыня… нам… ска… зали, что… князь Фарнелло… погиб во время из… извержения Этны в… Сицилии.
Император снова сел за стол, желая показать, что аудиенция закончена, взял перо и уткнулся носом в бумаги. Но он плохо знал Зефирину. Позабыв об этикете, она подбежала к императорскому столу.
– Нет, сир, ваше величество обманули. Наверное, никто в мире еще никогда не говорил «нет»
Карлу V. От изумления император выронил перо.
– Высокомерие французов поистине безгранично, сударыня!
Карл V поднес руку к шнурку, чтобы позвать стражу и выгнать нахалку.
– Сир, во имя Господа, заклинаю ваше величество выслушать меня.
Под влиянием минуты Зефирина сделала то, что поклялась себе не делать. Обогнув стол, она бросилась в ноги Карлу V. Нужно было иметь каменное сердце, чтобы не смягчиться при виде этой красивой женщины, этих изумрудных глаз, из которых готовы были брызнуть слезы. Рука Карла V застыла: он не дернул за шнурок.
– Ваше величество добры и снисходительны. Вы слишком справедливы, чтобы осудить меня, не выслушав, и отклонить мое прошение, – с мольбой произнесла Зефирина.
Ее красивые золотисто-рыжие волосы переливались в бликах пламени свечи. Она не замечала, как под корсетом вздымалась ее грудь.
– Вы нас обманули, сударыня… Французам нельзя доверять… Вы проникли к нам под ложным предлогом, выдав себя за другую женщину.
– Нет, сир, – воскликнула Зефирина, – клянусь вашему величеству всем, что у меня есть самого дорогого, я Зефирина де Багатель и одновременно княгиня Фарнелло! Ваше величество должны снизойти к отчаянию несчастной матери, потерявшей мужа, сына, которого у нее похитили…
Молчание императора придало ей смелости. В конце концов и этому железному существу могут быть доступны человеческие чувства. Все внутри у нее дрожало от волнения, но она продолжила речь в свою защиту.
– Сир, мой супруг, князь Фарнелло всегда был верным слугой вашей короны…
– Если не считать того, что он стал мятежником! – заметил Карл V.
В третий раз Зефирина осмелилась возразить королю:
– Нет, сир, князь Фарнелло стал мятежником, чтобы сохранить свободу итальянского князя, свое достоинство сицилийца. Он должен был сражаться. Он исчез, но не погиб, я уверена в этом… Он знал свой вулкан лучше, чем кто-либо… Нет, сир, нет, его похитили… как и моего сына. Мой Луиджи был похищен доньей Герминой де Сан-Сальвадор…
При имени шпионки, выполнившей столько его распоряжений, Карл V и бровью не повел. Он только выпятил нижнюю губу.
– Я взываю к вашей справедливости, государь, к вашему милосердию. Верните мне мужа… и сына… Вашему величеству подвластно все… вы можете, например, убить меня за то, что я осмелилась прийти к вам, не имея никакого послания от мадам Маргариты.
Зефирина опустила голову. Удивленная тем, что на ее признание не последовало никакой реакции, она подняла глаза. Карл V как-то странно, не мигая, смотрел на нее. Зрачки его расширились. Видимо, он хотел что-то сказать, но вместо этого несколько раз икнул, и его большой рот искривился в нервной гримасе.
– Сир! – с беспокойством прошептала Зефирина.
Казалось, император ее не слышит. Его белое, как мрамор, лицо внезапно покрылось фиолетовыми пятнами, черты исказились в жутком оскале. Им словно овладел непреодолимый ужас. Испуганная Зефирина увидела, как Карл V протянул руку к зеленому пузырьку, стоящему на столе, но тут пальцы судорожно задергались, задрожав всем телом, он вскрикнул, побледнел и рухнул у ног Зефирины, сотрясаясь в ужасных конвульсиях. Несчастный брызгал слюной, закусывая язык и извиваясь на ковре.
– Священная болезнь[39]! – прошептала изумленная Зефирина.
Она опустилась на колени рядом с императором, который бился головой о резную ножку кресла, и быстро отодвинула кресло, поскольку король мог пораниться. Понимая, что больше ничего не может сделать для Карла, Зефирина встала и бросилась к портьере.
– Дон Рамон! – позвала она вполголоса.
Приемная была пуста – ни посетителей, ни солдат.
Зефирина решительно двинулась к двери в глубине комнаты.
– Эй! Есть здесь кто-нибудь?
В вестибюле дворца было также пустынно – ни капитана Эрреры, ни стражи.
«Хорошо же охраняют императора!» – подумала Зефирина, вновь устремляясь в кабинет.
Карл V все еще лежал на полу, хрипя, задыхаясь, кусая до крови язык. Казалось, его дыхание остановилось. Из ноздрей и рта выступила красноватая пена.
Взгляд Зефирины упал на длинный разрезной нож с чеканной ручкой. В голове у нее молнией пронеслась мысль, что сейчас любой бы мог убить Карла и безнаказанно скрыться, изменив тем самым ход мировой истории. Рядом с ножом на столе находился зеленый пузырек, на который несчастный успел указать ей.
Позабыв о своих кровожадных мыслях, Зефирина схватила флакон и стремительно вынула серебряную пробку. На нее повеяло характерным сладковатым запахом. Это были духи доньи Гермины.
Уж не снискала ли мачеха Милость Карла V, снабжая его этим таинственным лекарством?
Зефирина без колебаний опустилась на колени, твердой рукой подняла голову Карла V и вытерла ему рот своим платком. Воспользовавшись моментом, когда он разжал зубы, она влила ему в рот несколько капель зеленой жидкости. Ей было неизвестно, какая доза необходима императору, и она боялась отравить его. Держа голову Карла на коленях, Зефирина ждала какое-то мгновение, показавшееся ей вечностью. Не заметив никакого заметного улучшения у больного, чьи мускулы были так же напряжены, Зефирина решила повторить операцию. На этот раз челюсти Карла были сжаты гораздо сильнее. Зефирина, схватив разрезной нож, просунула его между зубами, раздвинула их и с трудом влила ложку жидкости в горло императору.
