Розалинда Лейкер - Венецианская маска
Затем она подошла к драпированной накидкой фигуре в маске Арлекина и представила, как могла бы принять участие в карнавале, никем не узнаваемая в таком костюме. Ее рука потянулась к треуголке. В то же мгновение за фигурой неясно замаячил мужчина в белой маске бауты. Она невольно пронзительно закричала.
— Прошу прощения, синьора, за то, что напугал вас, — произнес незнакомец по-итальянски с французским акцентом. — Вы не слышали, как я вошел в магазин.
— Дверь заперта. — Она дышала с трудом.
— Вы ошибаетесь. — Он прошел к двери, открыл и закрыл ее. — Задвижка, кажется, была закрыта почти до упора, но только и всего.
Встревоженный Леонардо прорвался через занавешенный сводчатый проход.
— Что случилось? — спросил он, энергично переводя взгляд с монахини на мужчину в маске и снова обратно. Взволнованная Мариетта следовала за ним.
— Все в порядке, — торопливо ответила сестра Сильвия. — Я проводила время, глядя на маски, и не услышала, как вошел этот джентльмен. — Она хорошо знала, что совсем не была глухой, но настолько погружалась в собственные мысли, что это могло быть правдой. — Я была застигнута врасплох, неожиданно увидев его здесь. Мне показалось, будто одна из ваших демонстрационных фигур ожила.
Все объяснилось, и Леонардо уверил иностранца, что вскоре его обслужит. Алекс отступил, а его взгляд через маску следил за Мариеттой, когда она и другая молодая женщина, обе в вуалях, ушли с двумя монахинями. Он почувствовал, что довольно ловко вышел из сложной ситуации. Никто не заподозрил, что они провели время вместе.
Он подошел ближе к окну и, когда Мариетта повернулась, чтобы посмотреть на него в последний раз, слегка склонил голову. Когда она уходила со своими спутницами, он подумал про себя, что все, что он слышал об этом городе интриг, было правдой. Он был в Венеции меньше суток и уже был вовлечен в игру в прятки с красивой венецианской девушкой. Ее красота поразила его. Бледный овал ее лица среди копны темно-рыжих волос, пылающих в свете свечей над головой! Ее глаза, соблазнительный рот и едва различимая сексуальность, которая исходила от нее, притягивали его как магнит. Тот факт, что она была девушкой из Пиеты, добавлял пикантности приключению.
Изготовитель масок вернулся обратно в магазин.
— Итак, синьор, чем могу вам служить?
Алекс развязал маску и снял шелковую мантилью.
— Я куплю эти два предмета.
Леонардо подумал, что этот молодой иностранец, конечно же, ведет себя нагло в его магазине, но эти молодые парни во время путешествия все одинаковы, необузданные и недисциплинированные вдали от дома.
Он жалел несчастных наставников, которые всегда сопровождали их, слышал, как многие выражали свое отчаяние, пытаясь следить за своими подопечными, особенно в Венеции, где маски давали молодым дьяволам полную свободу.
— Вы недавно прибыли в Венецию, синьор?
— Да, ваш магазин масок первый, в который я вошел.
— Для меня это честь. — Леонардо подумал, что первой покупкой, которую делали эти молодые люди, всегда была маска, а второй — книга, напечатанная специально для путешественников, которая перечисляла лучших из тысяч городских куртизанок вместе с их адресами.
— Вы путешествуете издалека?
— Первоначально из Франции, но с тех пор уже прошло несколько месяцев.
Леонардо заметил, что он не сказал, что он из Парижа. Парижане никогда не упускали случая сообщить, откуда они. Этот француз был отпрыском одной из богатых благородных семей, которые жили в сельской местности и имели мало общего с социальной жизнью Парижа или Версаля. Из того, что он слышал, нравы Версаля и Венеции почти не различались.
— После столь долгого путешествия, я уверен, вы хотели бы, чтобы вам помогли здесь, — сказал он услужливо. — Я мог бы организовать подборку карнавальных костюмов для вас. — Он и костюмер из Мерсерии, галантерейного магазина, рекомендовали друг друга, когда это только было возможно, а после этого делили свои доходы. — Костюмы доставят к вашему временному месту проживания, где вы сможете рассмотреть их на досуге. У вас есть какие-нибудь пожелания?
До того момента Алекс не задумывался об этом деле совсем, но каким должен быть его костюм, решил немедленно.
— Я думаю, Арлекин.
— Отличный выбор.
— Вы можете организовать отправку нескольких других костюмов. Моему товарищу по путешествию, который примерно моего роста и телосложения, тоже понадобится наряд или два.
— Будет сделано.
Мерки были сняты, и адрес Алекса записан. Леонардо проводил своего клиента до двери. Хорошая сделка состоялась, и он гордился собой. Со времен тяжелого ученичества у безжалостного мастера, который бил его за малейшую ошибку, он поднимался медленно, но уверенно: с подноса розничного торговца до палатки, до магазина под крышей, который он превратил посредством собственного воображения и усилий в место, куда люди всех рангов начали приходить за хорошо сделанными масками оригинального дизайна. К тому времени у него были свои собственные ученики, к которым он относился справедливо, и теперь он был хозяином этих владений на самой престижной из всех площадей Венеции. С таким же упорством и терпением он завоевал для себя невесту, которая была на голову выше всех других женщин в Венеции. Для этого потребовалось два года переписки, и, когда в конце концов она приняла его, он плакал от радости.
Снова убрав все по местам, он гордо осмотрелся: его магазин был маленьким, что вызывало чувство интимности, которое любят венецианцы, но ассортимент был лучший во всей Венеции, привлекавший большую часть знати.
Недалеко от того места граф Жюль де Марке шел в апартаменты, которые он снял для себя и двух своих подопечных на Кампо-Моросини. Он целеустремленно шагал по заснеженной земле, высокий худощавый мужчина в белом парике с ястребиным лицом, сохранивший к шестидесяти годам взгляд острый и наблюдательный. В кармане его пальто было три билета на концерт Пиеты, которые он приобрел, простояв в очереди двадцать минут. Хор Пиеты был так же популярен сейчас, как и во время его предыдущего визита в Венецию много лет назад, когда он только что женился. Они с невестой слушали несколько раз, как поют девушки, и посещали концерт, которым дирижировал Вивальди.
Насколько иной была его финансовая позиция в те дни, — вспомнил Жюль, слегка покачав головой. Его имя было старинным и известным во Франции, но расточительство его предков и их слабость к карточным играм превратили состояние семьи в пыль. Он жил на скудное жалованье до женитьбы на Аделаиде. Потом они счастливо и беспечно жили на ее приданое до тех пор, пока после смерти ее отца не обнаружили, что остались колоссальные долги. Уплата по закладной на поместье заставила продать все его имущество, и на некоторое время они смогли остаться в Версале, продавая драгоценности Аделаиды. Но вскоре продавать было нечего. Самые черные дни наступили, когда они покинули Версаль. Один из ее дядюшек сжалился над ними и предоставил им во временное пользование загородный дом недалеко от Лиона и небольшое денежное содержание, но Аделаида так никогда и не смогла привыкнуть к сельской жизни и тосковала по старым дням, став из-за этого резкой и раздражительной. Если бы у них были дети, это, возможно, помогло бы ей, но этому не суждено было сбыться. Когда она умерла, это было облегчением для него, потому что она уже не была женщиной, на которой он женился. Ему пришлось жить в двух жалких комнатах в Лионе, где он учил частных учеников до тех пор, пока месье Десгранж и Чико, оба богатые и успешные владельцы шелкопрядильных фабрик, не попросили его закончить образование своих сыновей.
