Александр Витт - Принцесса Хелена, шестая дочь короля Густава
— Завтра же придется издать распоряжение по Базе, строго запрещающее мне бросать агентов без связи…
— Идите к Братцу, Экселенц! У вас двоих выйдет замечательный дуэт — сестры Зайцевы, а я подамся к вам в импресарио на полставки…
К горлу начала подкатывать предательская тошнота. Видимо, часа не пройдет, и упасть мне в чистый снег в окрестностях Тихвина, куда досточтимая Оксана Валерьевна, родственница главного гаишника России и начальник местного почтамта, отправила меня ночевать.
— Ты хочешь мне сказать, что это не она. Отлично. Сворачиваем операцию и пусть умрут те, кто должен.
Как-то неожиданно быстро это прозвучало, реактивный мозг Верховного, конечно, примерно так и функционирует, но что-то здесь не то…
— Вы серьезно?
— Тебе решать, Вольдемар. Я абсолютно, экстра-, гиперсерьезен, ты себе даже не представляешь, до какой степени. То, что ты собирался её взять к себе, я, конечно, не знал. Очень ты меня удивил тогда ночью, очень. Но понимаешь, запись готовил мне Лаврик, у меня нет оснований ему не доверять. И я не могу проходить мимо таких фактов, касающихся Сценария «Выборг — Густав». По каждому факту его влияния на эту планету мне приходится летать в Метрополию. И это в мои-то годы!
— Не волнуйтесь так, шеф. Я что-нибудь придумаю.
Егор позвонил как раз в этот момент, она ушла разговаривать с ним на второй этаж, а я остался один. Стало очень холодно, я решил залезть в сауну, но это меня не спасло. Она пришла потом, тихо села в углу, мы о чём-то говорили, но это было уже неважно. Я смотрел на неё, а видел Егора, который, ухмыляясь, как будто говорил: «Ну что, съел? Любви ему захотелось, с моей-то женой. А холодного ушата воды ты не хочешь?» Плохо у нас проходила командировка, совсем никуда.
Лаврик сидел в летней беседке рядом с огромной елью посередине коттеджного гостиничного городка «Вережицы» и скреб сухими тонкими пальцами снег на перилах. Выложить из льдинок слово «счастье» ему в голову не пришло, но и без этого его новые ангельские мозги работали на пределе возможностей. Сейчас ему требовалось решить только один, зато крайне важный вопрос: какая часть личности Вольдемара нажмет на курок? Если это будет расчетливый, циничный и лучший агент Экселенца, Избранный с большой буквы «и», чьи провалы по масштабам были такими же значимыми, что и его победы, то дело плохо. В этом случае управлять им станет практически невозможно. И весь их план с Мессиром (а ему было приятно так думать — их план) окажется под угрозой. Отчаявшийся и слабый Вольдемар представлялся здесь значительно более приятной альтернативой.
Вы думаете, Лаврик долго думал? Нет, он принял решение в течение нескольких минут. Да, собственно, оно и так у него уже было. Оставив на Земле безутешную вдову и двоих маленьких детей, Лаврик большую часть своего ангельского времени посвящал тому, чтобы его чадам жилось привольно. Ну насколько мог в своей нынешней ипостаси, конечно. Верховный смотрел на его выходки сквозь пальцы, но вот его брат придерживался абсолютно противоположной точки зрения. Иначе как объяснить тот вопиющий факт, что Мессиру даже не пришлось долго уговаривать Лаврика. Тщеславие — да, тут, конечно, был беспроигрышный вариант. Но ведь нужно было и пообещать что-то конкретное, что полностью перекроет любые моральные принципы молодого порученца, что гарантированно привяжет его к любым планам, даже если они в какие-то моменты покажутся ему неправильными.
Поэтому следующим вояжем Вольдемара должен быть визит на противоположную сторону астроида, где Мессир планировал сообщить ему пренеприятнейшее известие, после которого другого пути у Вольдемара уже не будет. А куда он денется, голубчик! Дети — цветы жизни…
* Вспомни, как мы сражались, стоя спина к спине. И русский стрелец всадил мне арбалетную стрелу в ногу. А потом ты полетела, как птица вниз, в залив. (швед.)
Глава 22. Снег. День святого Валентина
Приближался День святого Валентина, который мы, по какой-то странной прихоти судьбы, решили отмечать в Российской национальной библиотеке. Огромное помещение заполнено воздухом, высота и размах навевали мысль: а где же здесь помещаются сами книги? Видя, как под потолком, громко хлопая крыльями, Анри и Лаврик пытались выполнять фигуры высшего пилотажа, подражая «Русским витязям», я чуть не согнулся от смеха у перил верхнего балкона. Огромная пустая вселенная, смоделированная лестницами и мощными балконными переходами, словно кричала: «Этот мир полон воздуха! Он ждёт тебя, не лишай себя его красок, когда-нибудь ты перестанешь чувствовать притяжение свободного пространства — и в этот миг мир потеряет тебя навсегда!». Но Белка потянула меня прочь, боясь высоты. Она начинала бояться всего, что отрывало её от так крепко державшей связи. Я же смотрел вниз совершенно спокойно, прикидывая картину полёта. Символично, наверное, разбить голову именно здесь. То-то Братец обрадуется, получит себе хорошего специалиста. Гнать такие мысли!
Когда торжество по поводу открытия выставки было в самом разгаре, ведущий вдруг объявил:
— А теперь я вызываю на сцену любую влюбленную пару, ей будет вручен специальный приз от святого Валентина!
Я быстро подтолкнул Белку в центр зала. Она не успела ничего понять, и мы очутились под любопытными взглядами сотни человек. Получив дизайнерское сердечко с бьющимся, как отбойный молоток, сердцем, я вывел её из круга. Мы вышли покурить на улицу.
— Зачем ты это сделал? — спросила она испуганно. — Ты же знаешь, я не люблю публичного выражения чувств… — в голосе послышались знакомые мне агрессивные интонации.
«Опять этот липкий страх. Когда ты сможешь от него избавиться?» — подумал я не в первый раз, но сейчас почему-то особенно остро.
— Но это же правда, сегодня праздник влюбленных, — я глупо улыбался от счастья, всё ещё переживая прошедший момент.
Я и забыл, что за ней сейчас приедет Егор, и она снова окунется в знакомый ей семейный мир, не отпускающий её ни на минуту. Настроение вдруг ушло, возникло ощущение усталости и опустошенности. Через полчаса мы попрощались с ней на стоянке. Тут-то передо мной открылся во всей красе замысел Всевышнего. Егор вышел из грязной белой «четверки» навстречу, притворно улыбаясь и открывая дверь перед Белкой. На нас с Лавриком он взглянул лишь раз, но у меня как будто в голове взорвалась небольшая бомбочка. Его круглая рожа вдруг совместилась у меня с незабвенным образом князя Воеводы Ярославского, прострелившего мне четыреста пятьдесят девять лет назад ногу арбалетной стрелой в Выборгском замке. Подобные параллели случайными не являются, значит, это Хелена? Не досталась она тебе, паршивцу, тогда, так ты сейчас отыгрался! У меня случился неконтролируемый выброс адреналина, но Лаврик ловким приёмом на дальних подступах к его краснорожему фейсу перехватил меня.
