Джефри Триз - Разыскиваются
Тут и там в низинах, вплотную прижавшись к лиловой кромке вереска, теснились постройки ферм. Глухие к внешнему миру, эти горные фермы были обращены лицом внутрь собственных дворов и стояли в тени амбаров и сараев. Лишь изредка какое-нибудь одинокое окошко глядело на долину, открытое всем стужам и ветрам.
Многие из этих ферм опустели и стояли полуразрушенные. Та же участь постигла раскиданные по краям полей амбары, заброшенные, с провалившимися крышами и ржавыми дверными навесами. Путники шли по узкой тропинке от амбара к амбару, от фермы к ферме. Лайэн не любил исхоженных широких дорог, а сейчас дорога и вовсе шла где-то внизу, извиваясь вдоль излучин реки, - белая пыльная дорога, провонявшая бензиновой гарью, утопающая в реве автомобильных гудков.
Тропка узкой ленточкой вилась по горным лугам и пастбищам среди высоких трав, протискиваясь сквозь щели в каменной ограде, такие узкие, что озадачили бы не только корову, но также и какого-нибудь располневшего представителя рода человеческого. Иногда через ограду вели ступеньки из серого камня, пристроенные прямо к стене. Шаг, другой, третий - и вы уже наверху, в шести-семи футах над окружающим миром. Вы поворачиваетесь, стараясь сохранить равновесие, и опять шаг, другой, третий - и вот вы снова на земле, по другую сторону ограды.
Лишь на тех фермах, где при вашем приближении раздается заливистый собачий лай и навстречу выбегают лохматые сторожевые псы, похожие на подпрыгивающие пушистые коврики, сохранились обычные деревянные ворота.
На одной из таких ферм, защищенных от горных ветров неровным рядком елей - этих последних часовых на границе долины и открытой всем ветрам пустоши,- путников соблазнила вывеска, сулившая горячий чай.
- О чай! - продекламировал Лайэн. - Хвала ему, коль не пропах он дымом от костров! О бутерброд, положенный на блюдо, а не в эмалированную миску! О чашки хрупкие, пришедшие на смену невзрачным кружкам! О стул удобный, что пришел на смену камню! Жизнь в примитивных формах иссушает - да здравствует чаёк!
И они вошли в гостиную, сплошь уставленную серебряными кубками, выигранными на состязаниях караульных собак, и увешанную фотографиями молодых людей в хаки. Молчаливая темноволосая девушка расстелила белоснежную скатерть и принесла расписные фарфоровые чашки. Маленький лохматый щенок, по определению Дика, "придворного, а не комнатного образца", вошел, виляя хвостом, пересек комнату и принялся жевать лямки рюкзаков.
А следом появился чай, о котором они так мечтали, и целые груды домашнего хлеба с маслом, булочки с изюмом, крутые яйца, варенье из дикой сливы и огромный пирог, взмокший и потемневший от фруктовой начинки. Они пили, и ели, и снова пили, и никак не могли насытиться после долгого, изнурительного лазанья по горам.
Три раза Дик выходил на крытое каменное крыльцо и вежливо взывал к кому-то на кухне, и трижды появлялась безмолвная девушка с новыми порциями чая, молока и хлеба с маслом.
- Трапеза, достойная Гаргантюа! - откинувшись наконец на спинку стула и раскуривая свою трубочку, провозгласил Лайэн.
- А кто такой Гаргантюа?
- Персонаж замечательной книги Рабле, которую вы обязательно прочтете, когда поближе познакомитесь с этим миром и его жестоким и смешным укладом.
- Я хочу стать писательницей, когда вырасту, - сказала Энн.
- Она и сейчас немного пописывает, - похвалил ее Дик. - Никому только не показывает и прячет под кроватью...
- Замолчи!
- У нее был рассказ о необитаемом острове. Он начинается так: "Трах! - Капитан треснулся головой о палубу..."
- Очень удачное начало, - тактично заметил Лайэн. - С первых же слов вы окунаетесь прямо в действие. Сразу видно, что дело пойдет, сестричка Энн. А какое применение своим талантам собирается найти сэр Ричард Премудрый?
- Я хочу летчиком стать!
- Военным или гражданским?
- Не знаю, не подумал еще об этом. Конечно, мало радости сбрасывать бомбы людям на головы. Мне просто... ну просто летать хочется. - У Дика от возбуждения разгорелись глаза. - Плохо, когда тебе так мало лет и еще года два-три ждать приходится. А пока надо где-то работать. Временно, конечно. Вступлю для начала в королевские военно-воздушные силы. Думаю, что в гражданской авиации не очень-то много вакансий.
Они заплатили по счету. Четыре шиллинга и шесть пенсов образовали крупную прореху в их бюджете,- но завтрак того стоил - и вышли через двор прямо на открытую равнину. Теперь тропинка превратилась в тонюсенькую ниточку черного торфяника, извивающуюся червячком среди колышущегося зеленовато-лилового моря.
Вскоре они перевалили через горную седловину и снова очутились в лощине. Эта была еще более тесная, с еще более крутыми склонами и гораздо живописней.
Склоны поросли частым лесом, а в просветах виднелся сверкающий быстрый поток, бегущий по устланному галькой дну. Вдоль опушки шла дорога - красивая, неперегороженная, отделенная от воды лишь узенькой полоской мшистого болота.
После слепящего солнца равнины лесная прохлада показалась особенно приятной. Путники подошли к реке в том месте, где она с шумом низвергалась с порожистого кряжа, образуя довольно широкий плес; и солнечные лучи пронзали воду пучком золотых стрел. Переоблачиться в купальники и погрузиться в воду было делом одной минуты.
- Ой! - завопил Дик. - Ледяная.
- Не вода, а диво! - отозвалась Энн. Поплескавшись, они улеглись на солнышке.
- Глядите-ка! - произнес Лайэн, когда немного погодя они снова плескались в воде. - Интересно, что угодно этому клетчатому джентльмену? Похоже, он чем-то опечален. Вон, видите, идет?
- Верно, здесь купаться нельзя.
- Приготовься загнуть еще что-нибудь покрепче. Лги напропалую, наш добрый Лайэн.
Коротышка в зеленом клетчатом костюме с короткими брючками-гольф торопливо семенил к реке. Его разгоряченное лицо раскраснелось, а глаза сверкали, как у разъяренного быка.
- Эй, вы там! Мне нужно с вами поговорить!
- Не потрудитесь ли подойти поближе? - попросил Лайэн, хотя человек и так остановился у самой воды.
- Черт побери, вы что, объявлений не видите?
- Последнее объявление, которое мы видели, была вывеска: "Горячий чай", и отличный, надо вам сказать.
Человек задохнулся от гнева.
- Здесь не купаются! - только и мог он прохрипеть.
- Что вы, напротив! - возразил Лайэн сладким голосом. - Как хорошо-то еще! Взгляните на нас!
- Запрещено! Я купил право на рыбную ловлю по всей долине. И мне это влетело в копеечку! А теперь каждую неделю шляется всякое хулиганье...
- Это уж не мы ли хулиганы? - спросил Лайэн решительно и не спеша направился к берегу.
- Да нет, не совсем так... Я не имел в виду лично вас. Но, черт побери, молодой человек, это же противоречит спортивному духу. Здесь водится форель. Один из лучших ручьев в стране, и вдруг... Энн не выдержала:
