Владимир Пистоленко - Крылья беркута
Надя стала уверять, что ничего особенного не случилось. Сейчас ей почему-то казалось, что ее неприятности не настолько серьезны, чтобы рассказывать о них.
— Нет, Надежда, ты чего-то недоговариваешь. Да кто тебе поверит, что ты просто так, за здорово живешь, пошла ночью туда, где волки бродят? Верно я говорю?
— Верно, — неохотно согласилась Надя.
— А ты давай сказывай! Ничего не таи.
И Надя рассказала, что привело ее в деповский поселок. Умолчала лишь о том, как Стрюков ее ударил.
— Что решили уйти от этого змея — правильно, — одобрил Семен.
— Только вот некуда.
— Жаль. А знаешь что? Давай все-таки назад, к Стрюкову. Точно! Я тебе по секрету скажу: денька два ждать осталось. Не больше. Даю слово. Все изменится! Потерпите с бабушкой. А?
— Деваться все равно некуда.
— Только ты, пожалуйста, не горюй. Все будет, как я сказал. Или не веришь?
— Почему? Верю... — Надя помолчала. — Стрюковская Ирина приехала.
— Да что ты говоришь? — удивился Семен. — Значит, к папаше под крылышко? Скоро и ноги и крылышки пообломаем.
— Ирина Стрюкова — это такая змея!.. Самая ядовитая. Не говорит, а шипит.
— Пускай шипит, недолго осталось... А я на днях ходил в город, на разведку. Целый день по улицам шатался.
— Могли же поймать! — ужаснулась Надя.
— Ну, могли... Только не поймали, — Семен тихонько хохотнул. — Даже во двор к вам заглядывал, калитка была приоткрыта. Думаю, увижу тебя, незаметно подмигну. — Он вдруг крепко обнял ее. — Вот вытурим беляков и — шабаш! Поженимся. Верно? Не передумала?
Надя качнула головой.
— Знаешь, Надя, если прямо сказать, я ну просто извожусь без тебя. Особенно как подумаю, что какой-то гад может обидеть, в голове даже туманится. Я ведь все время о тебе думаю. Не веришь?
— Верю.
— Ну, а теперь иди...
Сказал: «Иди», а сам держит ее за руки.
На душе у Нади стало празднично, сердце забилось как-то особенно трепетно. В это короткое мгновение она забыла все, все неприятности, будто вокруг ничего плохого и не было, нет и быть не может.
Наконец Семен ласково провел шершавой ладонью по ее руке и отпустил.
— Иди, иди, Надюша, недолго теперь осталось...
И вот уже нет чувства радости. Надя понимает, что надо идти, но... Что ее там ждет?
— А что, если мне остаться?
— Где? — словно не понимая, спрашивает он.
— Тут. У вас. Совсем.
— Да?.. Не знаю, понимаешь, что тебе сказать...
— Здравствуйте! То сам звал, уговаривал...
— Ну, уговаривал. И сейчас не против. Даже наоборот. Только не сегодня. Поняла? Не такой нынче день...
— А почему? — удивилась Надя. Ей казалось, что кто-кто, а Семен будет обрадован ее решением. На деле получилось иное. Пусть же он тогда объяснит свое непонятное поведение. Но Семен молчал.
— Скажи хоть что-нибудь.
— Не обижайся, Надь! Ничего точного я тебе сказать не могу. И ты лучше не спрашивай. Права такого не имею! Завтра или послезавтра сама все узнаешь. Даю тебе честное слово. Ты просто послушай меня. Так будет лучше. Мы им подарочек приготовили. Одна идти не забоишься?
— Как-нибудь доберусь.
— Я сам бы проводил, да не могу. Погоди одну минутку! — Семен метнулся к маячившим невдалеке Степе и Ивану Михайловичу, о чем-то пошептался и уже вдвоем со Степаном подошел к ней. — Степа доставит в город, — сказал Семен и пошутил: — Как бы еще разок не заплуталась.
— Ну, зачем же? Совсем никого не нужно, — заупрямилась Надя. — И не беспокойтесь, больше не заблужусь.
Но Семен и Степа стали ее уговаривать так горячо и дружно, что Надя сдалась.
— И давайте поскорее топайте, время дорого, — заторопил Семен. — Ты, Степан, крой закоулками.
— Ладно уж учить, сами с усами, не пройдем, так проползем, — весело сказал Степа и добавил: — У меня, брат, все городские дворы как на ладошке. — Он снял винтовку и передал Семену. — Бери на сохранение. Да смотри, без меня не начинайте кашу хлебать... Тронулись! — сказал он Наде и шутливо взял ее под руку.
Семен пожал ему руку и еще раз попрощался с Надей.
— Все обойдется благополучно, — сказал он. — Это точно. Степан куда угодно пронырнет. Ну, а все ж ты, Надежда, на всякий случай запомни: здесь не была, нас никого не видела и знать ничего не знаешь.
Надя согласно кивнула головой: все, мол, понимаю.
— И вот еще что хочу тебе сказать: в городе уже попривыкли к стрельбе и не боятся. А ты завтра не очень-то рвись на улицу, лучше дома посиди. Присматривайся, кто будет приходить к хозяевам, и держи все время уши на макушке. Может, что-нибудь нужное добудешь. Ну, давайте трогайтесь!
У Степана ноги длинные, шаги широченные, и, хотя идет он будто не спеша, Надя торопится изо всех сил, чтобы не отстать. Он сделает шаг, она два-три. Наде кажется, что идут они тем же путем, каким шла она, но деповского поселка все нет. На ее вопрос Степан ответил, что поселок давно остался позади, а идут они не прямиком, а малость в обход. Скоро будут железнодорожные пути.
— Виадук? — спросила Надя.
— Или хочется с беляками встретиться? — пошутил Степа. — Виадук влево останется. Пути перейдем за вокзалом. Там, правда, все составами забито. Придется под вагоны нырять. Главное — не отставай от меня. Вообще-то местечко не опасное, но охранники бродят. Придираться начнут — поясним, что мы-де любовная парочка. Поверят?
— Не знаю. Не до того теперь.
— Пожалуй, — согласился Степа. — А мы все ж таки попробуем втереть очки. Если, конечно, понадобится. — И спросил просто, совсем по-дружески: — С Семеном давно знакомы?
— С детства, — ответила Надя.
— Лихой парень!
Впереди показались редкие, подслеповатые огни фонарей. Степа схватил Надю за руку, на какое-то мгновение застыл на месте и, наклонившись к ней, зашептал у самого уха:
— Железка! Сейчас нам переходить. Без шума. Меня не теряй из виду. Следом держись. Будем пролезать под вагонами — пониже гнись, на карачки вставай. Чуть проморгаешь — ушибешься до смерти.
Не выпуская ее руки, Степа осторожно двинулся вперед. Было тихо, только доносилось редкое пыхтение паровоза.
На путях и вправду оказалось много составов, Надя даже со счета сбилась, сколько раз ей довелось подныривать под вагоны. Но обошлось без ушибов и ссадин.
...Когда вышли на стрюковский переулок, Степа остановился.
— Все. Добрались! — прошептал он. — Теперь ты, можно сказать, дома. Или до самых ворот проводить?
Надя поблагодарила, сказав, что теперь-то она уж как-нибудь сама.
— На днях жди нас с Семеном в гости, — пожимая руку на прощанье, сказал Степа. — Пироги будут?
— Всю дорогу только об этом и думаю, — отшутилась Надя и добавила: — Ты сам поосторожнее.
