Мишель Зевако - Капитан
Лаффема, в свою очередь, устремился к епископу Люсонскому.
– Монсеньор, – сказал он прелату, – вам необходимо добиться, чтобы уже сегодня появился эдикт, карающий смертью любого, кто убьет своего противника на дуэли.
– Зачем? – спросил Ришелье.
– Затем, что маркиз де Сен-Мар собирается прикончить некоего шевалье де Капестана, который провел ночь с мадемуазель Марион! – заявил Лаффема.
Ришелье вздрогнул всем телом. Лаффема же добавил с ужасной улыбкой:
– Я устроил так, что Сен-Мар убьет Капестана. Теперь ваша очередь, монсеньор. Эдиктом о дуэли вы можете погубить Сен-Мара!
Когда шевалье де Капестан лишился чувств в узком коридоре, где его замуровали заживо, маршал д'Анкр направился в изящный особнячок в проулке Кассе.
Поднявшись по лестнице, Кончино Кончини оказался лицом к лицу с Жизелью д'Ангулем. Потрясенный красотой девушки, он тут же объявил, что готов на все, дабы завоевать ее сердце: обещал, что купит княжество в Италии и принудит папу аннулировать брак с Леонорой.
– Предлагаю вам стать моей женой! – пылко воскликнул маршал, которого ничуть не смутил ледяной взгляд девушки. – Скажите «да», и я немедленно верну вам свободу.
– Сударь, – ответила Жизель Ангулемская с глубочайшим презрением, – княжество ваше будет куплено на ворованные деньги, а корону вашу отольют из награбленного золота. Неужели вы всерьез рассчитывали соблазнить меня насилием, грабежом и воровством?
Маршал д'Анкр в смятении попятился.
– Не торопитесь! – проскрежетал он. – Поду майте хорошенько! Ваш отец в моей власти. Завтра он предстанет перед судом. Через две недели ему от рубят голову. Вам этого мало? Бельфегор!
Появился слуга-нубиец.
– Бельфегор, где находится сейчас безумная женщина по имени Виолетта? – спросил Кончини.
– В комнате этажом выше, монсеньор. Эту особу заперли там сегодня утром, – сообщил чернокожий великан.
Мать в руках этого чудовища! Жизель затрепетала.
– Поднимись наверх! – приказал Кончини. – Когда я крикну «Руби» – но не раньше! – снесешь ей голову ударом сабли!
Жизель д'Ангулем в ужасе замерла, сознавая, что жизнь родителей зависит от ее ответа, но тут внезапно распахнулась дверь, и на пороге появились две женщины.
Кончини в изумлении воззрился на них. Он узнал Леонору Галигаи, свою супругу, и Марию Медичи, королеву-мать, свою любовницу.
– Мадемуазель, – сказала Леонора, – не тревожьтесь. Ваш отец вовсе не арестован, а вашей матери нет в этом дворце. Господин маршал солгал вам. Я его жена, а это – Ее Величество королева.
Жизель бросилась к ногам Марии Медичи.
– Взываю к вам, мадам, ибо этот человек преследует меня, – вскричала девушка.
– Следуйте за мной в Лувр, дитя мое, – промолвила королева. – Господин маршал уверил меня, что должен допросить вас в связи с вашей причастностью к заговору. Но я решила побеседовать с вами сама. Идемте!
Кончини молчал под испепеляющим взором Марии Медичи. Мгновение спустя королева и Жизель исчезли.
…Оставшись наедине с маршалом д'Анкром, Леонора Галигаи смело встретила его разъяренный взгляд. Женщина сознавала свою силу. О появлении соперницы в лице Жизели предупредила королеву именно Леонора – но она же могла одним словом примирить любовников. Кончини нуждался в ней. Он знал это. Однако известно ему было и другое: ради него Леонора пойдет на все.
– Что вы собираетесь сделать с этой девушкой? – пробормотал он.
– Сегодня вечером ее отпустят на свободу, – ответила Леонора. – Так нужно, ибо я рассчитываю с помощью этой особы проникнуть в самый центр заговора. Она уверена, что всем обязана мне, а, значит, выведет меня на главарей… Герцог Ангулемский, Гиз я Конде окажутся в моих руках!
– Что ж потом? – хрипло спросил маршал.
– Потом? – пожала плечами Галигаи. – Потом она умрет… так нужно! Но – слушай меня хорошенько, Кончино! – через четыре дня, не позже, умрет и король!
Кончини с ужасом взглянул жене в лицо, внезапно озарившееся светом любви.
– Тогда, – продолжала Леонора, – поскольку королевству необходим государь, поскольку Мария Медичи всецело принадлежит нам, поскольку герцог Ангулемский и Гиз с Конде очень скоро выйдут из игры, останется только один возможный король…
Ослепленный, оглушенный Кончини был не в силах отвести взгляда от женщины, для которой единственным смыслом жизни являлось его возвышение.
После секундной паузы Леонора Галигаи произнесла наконец голосом, дрожавшим от страсти и честолюбия:
– Этим королем, Кончино, будешь ты!
В Лувре Людовик XIII, юный король Франции, готовился к предстоящей в Медонском лесу охоте.
Облачившись в охотничий костюм, Людовик пересек галерею, окна которой выходили во внутренний двор королевской резиденции. Монарха сопровождали всего лишь двое дворян. У выхода его приветствовал Витри, капитан королевской гвардии.
Более никто не склонился перед королем в поклоне: здесь не было ни придворных, ни военачальников, ни прелатов. Высокомерный и печальный, он шествовал один, остро сознавая свою заброшенность. Ему было тогда чуть больше пятнадцати лет.
Со двора доносились веселые крики. Человек пятьдесят дворян, пышно разряженных и горделивых, громко смеясь и шумно переговариваясь, толпились вокруг своего властелина, который был в тысячу раз богаче и могущественнее монарха. Кончино Кончини, маршал д'Анкр с надменным спокойствием принимал почести, приличествующие лишь государю.
«Я слишком молод, – думал Людовик, – и слишком слаб. Терпение! Силы придут, и тогда…»
Даже мысленно он не осмелился закончить начатую фразу. Но когда Люин показал ему соколов, уже подготовленных к охоте, подросток решил, что в один прекрасный день пробьет час иной травли, в которой не нужны будут ни гончие, ни ловчие птицы. Вполне хватит одной доброй аркебузы – главное, чтобы не дрогнула рука!
Кончини горделиво восседал в кресле в окружении заискивающих придворных, не подозревая, что за ним уже следит тяжелый взгляд, прикидывая, куда бы нанести удар…
В ту минуту, когда король выехал из Лувра и направился в Медонский лес, маркиз де Сен-Мар, белый от гнева, остановил своего коня перед воротами гостиницы «Генрих Великий». Спешившись, Сен-Мар вошел во двор, где не было никого, кроме слуги, обтиравшего лошадь.
«Мне знакома эта мерзкая рожа, – подумал маркиз. – Да, да, это лакей негодяя Капестана!»
Коголен, со своей стороны, тоже сразу понял, кто стоит перед ним.
– Ты узнаешь меня, мерзавец? – процедил Сен-Мар.
– Откуда же, сударь? – невинно спросил слуга. – Ведь я в первый раз имею честь вас видеть.
– Послушай, у меня есть для тебя пять двойных пистолей! – заявил маркиз.
